Юрий Перепёлкин - Кэйе и Семнех-ке-рэ

• Название: Кэйе и Семнех-ке-рэ
• Автор: Юрий Перепёлкин
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1979

Книга ученого-египтолога, автора монографии «Переворот Амен-хотпа IV», непосредственно касается двух известнейших в наше время деятелей фараоновского Египта — царя-солнцепоклонника Амен-хотпа IV (Эх-не-йота, «Эхнатона») и его жены царицы Нефр-эт («Нефертити»), его юных преемников — Семнех-ке-рэ и Тут-анх-йота (переименовавшего себя впоследствии в Тут-анх-амуна, «Тутанхамона»), а также примечательной особы, «жены-любимицы» Амен-хотпа IV — Кэйе (Кийа). В книгу включены новые данные о Кэйе, которые стали доступны благодаря изданию множества памятников, связанных с этой соперницей царицы, но не разгаданных издателями.

---

Но и «сень Рэ» в самом средоточии солнцепоклоннической столицы, там, где были государственный храм и главный дворец, не заставила себя долго ждать. Именно из этой «сени Рэ» должны быть многие камни из числа перевезенных в Шмун для строительных надобностей из соседней с ним солнцепоклоннической столицы, когда та была покинута и разорена. Эта «сень Рэ» Кэйе должна была быть если и не большим, то все же представительным сооружением, судя по количеству камней, на которых изображения и титла Кэйе были переделаны на имя Анхес-эм-п-йот, которой молельня была присвоена под названием «сень Рэ дочери царевой от утробы его, возлюбленной его, Анхес-эм-п-йот в доме ликования Йота в доме Йота в Ах-йот» (см. гл. III). Что за храмовая постройка перешла от Кэйе к Ми-йот под названием «дома дочери царевой Ми-йот в доме Йота в Ах-йот», остается несколько неясным.

Во всяком случае, это была постройка из камня и сравнительно крупная, судя опять-таки по количеству камней из Шмуна с изображениями и титлами Кэйе, переделанными на имя Ми-йот (см. гл. III). Возможно, сестры поделили «сень Рэ» Кэйе. Изображения Кэйе на камнях из Шмуна отражают дальнейшее ее возвышение. Теперь лучи многорукого солнца уже тянутся к ней и подносят ей знак жизни, как если бы она была самой царицей (ZAeSA LXXIV: 105 = ТЗГ: 105 = ARH: XIX 234—VI, MDIAeAK IX: VII = ARH: XIV 507—VI A + 311—VI А, ARHAC: 27 = ARH: CLXXVI PC 27, ARH: XXXII 772—VIII, XXXIV 150—VIII D, cp. XVIII 652—VIII В). В южной усадьбе они ни того, ни другого еще не делали. Тем не менее на камнях из Шмуна имя Кэйе ни разу не заключено в кольцо, как то подобало царице (MDAIAK XIV: XII 1 = ARH: XV 610—VII, ARH: XXXII 153—VIII = LVII 135—VIII, ср. LIII 149—VIII С, CXI 438—V А). Зато многолетие «жива она!», по-видимому, нередко сопровождало имя Кэйе, судя по тому, что на камнях из Шмуна оно, вопреки принятому обыкновению, часто оказывается после имени царевны, к которой перешел храмик (MDIAeAK IX: VII = ARH: XIV 311—VI А, ARH: LIII 149—VIII С, CXI 438—VIII А, CXXXIV 983—VIII А, CLIX 448—VIII — многолетие «жива она вечно вековечно!», ср. LXXVIII 91—VIII С, CXXXIV 983—VIII С — многолетие «жива она вечно!»), и даже после имени ее дочери (ASAE XXXVIII: LXXV = MDIAeAK IX: VIII C = ARH: XXIX 632—VIII А). В южной усадьбе многолетие «жива она!» встречается всего-навсего один раз после имени заступившей Кэйе во владении усадьбой царевны Ми-йот (CA I: LIX 43), после имени же самой Кэйе — ни разу (СА I: XXXII 3 дважды, XXXV 9). Возможно, впрочем, что многолетие «жива она!» было употреблено после имени Кэйе на ее золотом гробе еще при ранних солнечных кольцах или в ближайшее время после переделки их в поздние (см. гл. IV). В остальном титло Кэйе, судя по остаткам его на камнях из Шмуна, оставалось таким же, как в южной усадьбе, т. е. к случаю придуманным титлом побочной жены, а не общепринятым титлом полноправной царицы, новоегипетским, а не среднеегипетским, как у той.

Однако на тех же камнях из Шмуна мы находим во всяком случае одно, а то и два или три изображения, указывающие на дальнейшее возвышение Кэйе. На тех камнях, где она превращена в царевну, на лбу у нее нет царской змеи, совершенно так же как нет ее и на лбу превращенной в Ми-йот Кэйе в южной усадьбе. Но вот на одном камне первоначальное изображение особы, служившей вместе с царем его солнцу, было увеличено; в увеличенном изображении по серьгам нетрудно узнать Кэйе (см. гл. III); одна солнечная рука-луч коснулась приставленного ко лбу царского аспида, а другая поднесла к носу знак жизни (ARHAC: 27 = ARH: CLXXVI PC 27 = SAK II: 83). B итоге прическа и аспид врезались в солнечную руку, зато изображение Кэйе, хотя и с запозданием, было увенчано царской змеею, до того присвоенной только царю и царицам Нефр-эт и Тэйе. Одновременно в руку Кэйе вложили гремушку (систр), которою Нефр-эт и ее дочери да и сама Кэйе вместе со своей дочерью (на усадебных изображениях — СА I: XXXIV 1 = ТЗГ: 70, СА I: XXXII 2, XXXV 9) «умиротворяли» солнце. Кисть руки нарастили, так что рука перестала держать первоначальное подношение — широкую длинную ленту. С веером, но еще без налобной змеи Кэйе, если это только она, изображена на камне ARH: CLXXXVIII PC 107. Веер Кэйе, по всей видимости, носила за царем и впоследствии (Ae: I 5 = MDOGB LVII: 10 = JEA XIV: 8 = ТЗГ: 95 = SAK II: 156). Ступенчатые накладные волосы и серьги, общие у Кэйе с женщинами из царского сопровождения, она сохраняет и на том камне, где она увенчана царской змеею.

Если на камне из Шмуна 150—VIII D (ARH: XXXIV) одна из солнечных рук-лучей действительно тянулась к царскому аспиду на лбу спутницы фараона (другая рука подносила ей знак жизни), то присвоение налобной змеи побочной жене царя не повлияло на ее титло. Остатки его на камне («— — — цар[я] (и) [госуда]р[я] — — —») предполагают прежний его состав. Однако издатели не упоминают царской змеи на лбу второй особы (ARH: 127), так что положиться на снимок было бы неосмотрительно.

Вероятно, около того самого времени, когда сооружалась божница Кэйе в самом средоточии Ах-йот, она стала хозяйкой дворца на севере города, точнее, его совладелицей вместе с венценосным возлюбленным (см. гл. II). Единственная изданная пока надпись из северного дворца содержала после имени Кэйе, замененного именем царевны Ми-йот, многолетие «жива она!» (JEA Х: XXXIII 3), в подобных случаях еще исключительно редкое в южной усадьбе (СА I: LIX 43), но довольно частое на камнях из Шмуна (см. выше).

За годы, последовавшие за переделкою солнечных колец из ранних в поздние, когда Кэйе были предоставлены и отделаны на ее имя южная усадьба, северный дворец и божница в главном месте почитания солнца, побочная жена царя поднялась на высоту, близкую к той, на которой стояла царица. Нефр-эт остались только главный дворец и придворцовый храм «двор Йота», куда соперница не проникала. Но юг и север Ах-йот были уже за Кэйе, да и в самом средоточии столицы подле большого дворца появилась божница имени царской возлюбленной. Однако уже наставал час, когда побочной жене фараона суждено было, видимо, вознестись выше самой царицы. Если второй фараон действительно Кэйе, то она под конец царствования своего возлюбленного стала его венценосным сотоварищем.

Этому сотоварищу Амен-хотп IV отдал свой фараоновский синий венец. Отныне именно в нем появлялся на памятниках новоявленный второй царь. Неотъемлемой частью венца был царский аспид. В руки женственный венценосец получил царский скипетр. Но, увенчанный фараоновским венцом, держащий фараоновский скипетр, он должен был облечься в соответствующие им фараоновские одежды: получить право на царский передник, убранный по низу изображениями аспидов, носить по-мужски укороченное складчатое одеяние. Правда, было сделано некоторое послабление: складчатое платье младшего царя оставалось шире, чем одеяние старшего, да и длина облачения была у него большею, чем у того.

Для подданных женственный фараон становился предметом поклонения вместе с Амен-хотпом IV и самим солнцем. К. Дерош-Ноблькур[ 111 ] правильно подметила, что второй фараон, которого она вместе со всеми принимает за Семнех-ке-рэ, заменил тут царицу Нефр-эт. Возможно, что маленькая плита с незаконченным изображением второго царя, наполняющего чашу первому (памятник Б), была тоже заказана частным лицом, но достоверно это известно о другой небольшой плите с изображением царей за столом (памятник А). Надпись на ней сообщает, что ее «сотворил воин (корабля или подразделения) Воссиявший в правде» («Воссиявший в правде» — отличительная часть первого из пяти имен высоко чтимого Амен-хотпом IV Амен-хотпа III). Значит, даже простой воин находил нужным заказывать маленькую плиту с изображением новоявленного фараона! Самому солнцу, представленному вверху плиты, не оставалось ничего другого, как одинаково ласково простирать к тому и другому царю свои руки-лучи и подносить к носу каждого по знаку жизни. И оба они восседают за столом почти как равные. Как это отлично от сходной плиты, на которой Кэйе была переименована в Семнех-ке-рэ (СА III: CVII 3 = CVIII = A: 104 = AOr XXXVI: 13; см. гл. V)! Там она стояла, смиренно склонившись, позади своего повелителя, больше придаток к нему, чем предмет поклонения, но тогда она явно не была еще фараоном — ведь платье на ней чисто женское (СА III: LXXIII 8 = ТЗГ: 99 = ZZR: между 128 и 129 = А: 104). Плита эта, видимо, была тоже частного лица, так как на обратной стороне изображено молящимся некое должностное лицо солнечного храма (СА III: LXXIII 9 + CVII 2, А: 106).

И все-таки, несмотря на венец, скипетр, царское облачение, второй царь не стал настоящим царем. Женственный фараон остался при одном имени, получил не два ободка для двух имен, а только один, как царица. Мы видим второго царя всегда лишь в синем венце, тогда как старший царь то в красном нижнеегипетском, то в двойном всеегипетском, в венцах государственных, древних, не таких, как относительно недавно введенный синий венец. Все выглядит так, как если б младший царь имел право всего только на один, и притом второстепенный, венец, представлявший как бы мужское соответствие женскому синему венцу, более всего на него похожий. Изображали второго царя большей частью меньшего роста, в положениях, намекавших, что он — царь младший. В одном второй фараон даже уступал царице: он носил за Амен-хотпом IV веер, чего та никогда не делала, но что делали ее сестра и придворные да изредка царевны. Иными словами, второй царь был своего рода полуфараоном.