ЛУИ ЖАКОЛИО - БЕРЕГ СЛОНОВОЙ КОСТИ

• Название: БЕРЕГ СЛОНОВОЙ КОСТИ
• Автор: ЛУИ ЖАКОЛИО
• Издательство: Logos
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-87288-044-8

Книга познакомит читателя с нравами и обычаями экваториальной Африки и Полинезии.

---

ЛУИ ЖАКОЛИО БЕРЕГ СЛОНОВОЙ КОСТИ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЛЕСА КОНГО

ГЛАВА I

Верхний Конго. - Ночь тревоги

Ив Лаеннек сказал: „Господа, трапеза наша кончена, скоро солнце закатится, и с первыми тенями ночи, голодные звери займут берега реки. Пора возвратиться к нашей лодке". Тот, кто произнес эти слова, был человек во всей силе возраста, высокого роста, сухощавый и великолепного сложения; он обладал всеми физическими качествами, необходимыми для европейца, который хочет жить под знойным климатом африканского экватора. Дезертир с военного французского корабля, вследствие мятежного поступка, в котором дело шло о его жизни, он углубился во внутренние области Африки и прошел ее всю в десять лет, то живя при дворе королей негров, то формируя по-европейски войска, то углубляясь в пустыни девственного леса, где борьба с гориллами и тиграми, большие охоты за антилопами и бегемотами давали всегда новую пищу его неутомимой деятельности.

Во всех его экскурсиях за ним следовала молодая негритянка Буана, которая спасла ему жизнь в Сан-Паоло-де-Лоанда, невольник Кунье, полученный им в подарок от короля Гобби в Верхнем Конго и собака английской породы, дог, которая в своем широком ошейнике с железными остриями не боялась тягаться с пантерами и тиграми.

Эту собаку звали Уале.

От озера Куффуа до берегов Казансы и Банкоры эту маленькую группу знали и уважали все туземные племена, которым бывший моряк внушал суеверный страх.

В ту минуту, когда начинается этот рассказ, караван увеличился двумя новыми действующими лицами, в которых Лаеннек, в свою последнюю поездку ко двору короля Гобби, узнал своих соотечественников и которых обязался, спасая их от жестокого рабства, отвезти в ближайшую гавань.

Этот последний подвиг чуть не поссорил его с королем-негром, который дорожил белыми невольниками, но как всегда таинственное обаяние Ива Лаеннека одержало верх.

В Биге, Бенгуэле, Пукангаме, близ экватора, на протяжении девятисот или тысячи миль, Лаеннека знали под именем Момту-Самбу, человека неуязвимого, и Момту-Мамани, человека пустыни.

То, что рассказывали о нем по вечерам в деревнях, превосходило самые баснословные легенды, и молодые негритянки, пугавшие его именем своих малюток, как только упомянут о нем, так сейчас и взглянут на дверь своей хижины, как будто сами боятся увидеть его.

Те двое людей, которых Лаеннек вырвал из когтей властелина Куанго, были захвачены в плен при весьма необычайных обстоятельствах; оба они принадлежали к числу служащих, один - колониальной администрации, а другой - в морской пехоте колониальных войск. Оба они пустились в путь из Бордо, где сели на небольшое купеческое судно „Оса", находившееся под командой капитана Ле Ноэля, которое должно было доставить их в Габон, вместе с двумя другими товарищами - лекарем Жилиасом и помощником морского комиссара, по фамилии Тука. Но когда они уже почти достигли места своего назначения, судно их, преследуемое английским крейсером, которому его вид почему-то показался подозрительным, было вынуждено выказать себя в настоящем своем виде… Это каботажное судно Африканского побережья, столь миролюбивого и безобидного вида, оказывается, было невольничьим судном.

После целого ряда самых неожиданных перипетий [1], капитан подозрительного судна пристал, наконец, к берегу Бенгуэлы, уйдя от английских крейсеров и, чтобы избавиться от нежелательных свидетелей, мешавших его торговым операциям, выдал обоих молодых людей королю Гобби, своему постоянному поставщику, а остальных своих пассажиров, которые оказались сговорчивее, оставил у себя на судне: одного в качестве врача, а другого - в качестве делопроизводителя. Он соблазнил их заманчивым обещанием известной доли барыша своего нечистого дела, и оба эти господина, которые и до того не раз участвовали в разных неблаговидных делишках, поломались ровно настолько, чтобы можно было подумать, что они уступили насилию.

Лаеннек нашел молодых людей при дворе властелина Верхнего Конго и, освободив их, намеревался препроводить сухим путем в Габон, место их назначения. Чиновника звали Гиллуа, а офицера - Барте.

Предприятие это было не из легких, но нашим путешественникам не было выбора. Путь этот представлял невероятные трудности, тем более что тогда было как раз дождливое время года, и все долины Нижнего Конго на протяжении свыше пятисот миль были залиты водой, представляя собою сплошное необозримое болото, в которое не мог безнаказанно отважиться проникнуть ни один европеец.

Даже девственные леса были затоплены водой, и в этой зловонной тине кишели в огромном количестве гиппопотамы, крокодилы, змеи и разные гады, затруднявшие еще более и без того невероятно трудный путь сквозь сплошную сеть лиан и отравлявшие до последней степени крайне вредный и зараженный всевозможными болезненными миазмами воздух этих лесов.

После основательного совещания, на котором мнение двух негров и Лаеннека естественно взяло перевес над мнением Барте, намеревавшегося было следовать по течению Конго до Малимбы и затем подняться вверх до Габона на первом появившемся судне, которое будет туда отправляться. Но несмотря на то, что речной путь был прямее, пришлось от него отказаться, и было решено покинуть судно при слиянии Конго с рекою Банкора и идти в глубь страны.

Негр Кунье, который в детстве исходил все страны со своим отцом, погонщиком невольников, утверждал, что, следуя вверх по течению Банкоры до Маконгамы и затем по прямой линии в направлении озера Замба, они должны будут встретить на пути целый ряд достаточно возвышенных плато, поросших густыми лесами, через которые, однако, пролегают тропы, проложенные невольничьими караванами или же караванами туземцев, отправлявшихся в поиски за гвинейскими пальмами, из которых добывается драгоценное растительное масло, являющееся самым важным предметом торговли Центральной Африки. Таким образом являлась возможность пройти там, где проходили эти караваны.

Правда, в этих громадных пустынях путешественники рисковали встретить таких страшных врагов, как гориллы, дикие слоны, громадные и безгривые экваториальные львы, пантеры, леопарды и столь опасные африканские тигровые кошки, свирепые, коварные и сильные, нападающие всегда исподтишка и невзначай. Но ведь все эти враги человека обитают точно также по берегам Конго; зато здесь было то преимущество, что путешественники избегали болот и страшных злокачественных лихорадок, распространяемых испарениями реки.

Гиллуа, упомянув о печальной участи экспедиции Токкая, все члены которой погибли один за другим в течение нескольких дней на берегах Нижнего Конго, а также о всех попытках подняться до истоков этой реки, предпринятых до сих пор и оставшихся бесплодными по той же причине, окончательно разбил последние возражения Барте, который вынужден был сознаться, что та же участь грозит и им, в том случае, если они достигнут берегов Нижнего Конго, а потому, без сомнения, лучше было подняться к экватору и попытаться пройти сухим путем по плоскогорьям.

Не переставая совещаться, все усаживались в маленький туземный челнок, род пироги, выдолбленный из древесного ствола, который наши путешественники покинули с полчаса тому назад, чтобы наскоро приготовить себе ужин. Кунье собирался уже оттолкнуть лодку от берега, как Лаеннек остановил его, напомнив, что нет еще Уале.

Человек пустыни, как называли его африканцы, свистнул; в ответ послышался собачий лай, и несколько минут спустя, громадное животное появилось в высокой траве, с окровавленной пастью и держа в зубах обглоданную кость. Одним прыжком очутилась собака в лод-ке, которая покачнулась от ее тяжести, и ворча легла у ног своего хозяина.

— Ну, Уале, - сказал Лаеннек, лаская ее, - кажется, охота была удачна сегодня?

Собака опять глухо заворчала.

— Она, должно быть, встретила зеленого сенона, обезьяну, до которой она очень лакома, - продолжал Лаеннек, как бы объясняя своим товарищам странные ухватки Уале.

— Вы разве всегда предоставляете вашей собаке самой искать себе пищу? - спросил Барте.

— Когда мы останавливаемся в деревнях, она питается около нас, и Буана приготовляет ей кашу из проса с кислым молоком, которую Уале очень любит. Но когда мы путешествуем, собака должна сама добывать себе пищу; я это делаю не без цели: привычка воевать с дикими зверями, чтобы прокормить себя, делает

Уале до того свирепым, что он не боится ни зверей, ни людей и будет защищать нас и против льва, и против кумиров.

— Это что такое?

— Кумирами называют негров, прогнанных изо всех деревень за какие-нибудь преступления; они собираются бандами и грабят караваны, нападают на искателей пальмового масла, которые заблудятся; словом, разбойничают в лесах, и могу уверить вас, что Уале питает особую ненависть к людям этого рода.