Арон Аврех - Масоны и революция

• Название: Масоны и революция
• Автор: Арон Аврех
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Политика
• Год: 1990

---

В свою очередь Казначеев в качестве генерального делегата переписывался с несколькими себе подобными. Переписка прослеживается департаментом полиции по 1914 г. включительно, но ничего, кроме нелепой мартинистской болтовни и выражений верноподданнических чувств, он в перлюстрируемых письмах так и не обнаружил.

Возникает принципиальной важности вопрос: неужели за все эти годы, скажем, с 1906 по 1914, политическая и мартинистская (оккультная) линии масонства нигде так и не соприкоснулись друг с другом, а шли на «параллельных курсах», не подозревая о существовании друг друга? Один факт такого соприкосновения нам уже известен — контакты графа Орлова-Давыдова с фон-Чинским. Но его, конечно, мало, чтобы ответить на поставленный вопрос утвердительно, тем более что граф был типичным героем романа для горничных — со скандальным судебным процессом и прочими подобными приключениями, делавшими его объектом шантажа для всякого рода мошенников.

Однажды департаменту полиции в этом плане как будто бы повезло. В одной из петербургских квартир были найдены документы, оставленные когда-то проживавшим в ней жильцом. Доставленные в охранное отделение, они вызвали там огромный интерес. Оказалось, как гласит составленная по этому поводу справка, документы принадлежали некоему штабс-капитану 91-го пехотного Двинского полка К. И. Иванову, прикомандированному к Главному штабу, и относились к 1906—1907 гг. В них упоминались М. М. Ковалевский и Ф. Кокошкин как члены I Государственной думы.

Анализ документов показал, что в то время в Петербурге «существовало несколько масонско-оккультических кружков, которые можно разделить следующим образом: 1) Кружок К. К. Арсеньева. В него входили: его жена Е. И. Арсеньева, сыновья Евгений — флигель-адъютант, ротмистр лейб-гвардии уланского полка, и Борис — дипломат при Афинском посольстве, а также дочь Мария («очень ловкая»), князь Евгений Николаевич Трубецкой, бывший профессор Московского университета, князь Оболенский Алексей Дмитриевич — шталмейстер двора его величества, член Государственного совета Войнананченко (?) Сергей Константинович с женой, урожденной Леман, капитан гвардейской конной артиллерии, адъютант вел. кн. Сергея Михайловича, Вой-на-Панченко Сергей Михайлович и его жена, невыясненные Гагмейстер, Тактыкова, англичанка Мари Поле, «подозрительная личность, через нее сношения с Англией (не выяснена)».

«В кружке этом, — говорилось далее в справке, — разрабатывается один из главнейших вопросов масонской программы — вопрос об отделении церкви от государства путем учреждения отдельного патриаршества». Кружок стремится воздействовать на императорский двор через А. Д. Оболенского и его брата Кокошу (генерал свиты его величества князь Николай Дмитриевич Оболенский, состоящий при вдовствующей императрице Марии Федоровне), на Государственную думу — через Ковалевского, Трубецкого и Кокошкина, на церковь — в лице представителя митрополита Антония через архимандрита Михаила (выкрест из евреев). Этот кружок через Владимира Ивановича Ковалевского, «корсетницу Окошкину (владелица Вера Александровна Кокушкина)» вел сношения с американскими масонскими кружками и через Мари Поле — с английскими. Упоминается в рукописи «лакей Антон — масон (не выяснен)».

Таков был первый кружок. Вряд ли его можно причислить к масонским. Вопрос о восстановлении патриаршества был одним из самых злободневных не только для либералов, но и для самых консервативных кругов в послереволюционные годы. Он неоднократно обсуждался на разных уровнях, вплоть до самых высоких, как светских, так и церковных. Господствующие классы были крайне озабочены резким падением авторитета церкви в глазах народа и искали средства для возвращения ее прежнего престижа. Восстановление патриаршества считалось одним из краеугольных факторов церковного обновления. Этой идеей были озабочены как Дума, так и святейший синод Отсюда и такие необычные на первый взгляд кружки, начиная от членов Думы и кончая «Кокошей» и митрополитом Антонием. Идея не получила осуществления по причинам, на которых мы здесь останавливаться не будем.

Что же касается сведений о «сношениях» с английскими и американскими масонами при посредстве каких-то «невыясненных» англичанки и лакея, то все это было настолько туманно и неопределенно, что даже департамент полиции не решился придать им сколько-нибудь серьезного значения.

Второй кружок именовался в документах как «масонский кружок мартинистов», в состав которого входили Ольга Ивановна Мусина-Пушкина — актриса императорской труппы, Муравьев — посол в Риме[8], умер в декабре 1912 г., офицер Левшин — возможно, ротмистр лейб-гвардии конного полка Дм. Ф. Левшин, «учитель Леман» — возможно, умерший Леман, «известный по делу кражи документов из Эрмитажа, или Борис Алексеевич Леман» — ученик консерватории. В этот же кружок Мусиной-Пушкиной входил и Папюс, а также П. Н., М. Н. и Н. Н. Этот кружок пытался воздействовать на императорский двор сначала через аббата Филиппа, который в 1904—1905 гг. «действительно... был близко допущен ко двору», а потом действовал через Папюса, главу ордена мартинистов.

Не требуется специального анализа, чтобы понять, что речь здесь идет не о политическом масонстве, и даже не о масонстве вообще, а именно о кружке, об одном из бесчисленных кружков по столоверчению и прочей модной мистики, которой было тогда поголовно заражено «высшее общество», начиная от двора и гвардии и кончая актрисами, вроде Мусиной-Пушкиной. Именно в этих кругах и подвизались весьма успешно всевозможные Филиппы, па-пюсы и им подобные.

Наконец, третий и последний кружок именовался «масонской фракцией «Денница». В его состав входили та же Мусина-Пушкина, Дондукова-Корсукова — Витковская (не выяснена), доктор Шапиро — может быть, Борис Лазаревич Шапиро; Мария Ивановна Доможирова — вдова контрадмирала, Борис Владимирович Никольский — частный поверенный, протоиерей И. Восторгов «(не выяснен, хотя и известен по переписке)», М. А. Спиридонова — вдова действительного статского советника, Иосиф Николаевич Семенов — камергер двора его величества, бывший председатель кружка для исследования психических явлений, «муж известной писательницы — медиума Веры Ивановны Крыжановской (псевдоним «Рочестер»), Домашев — член Всемирной лиги или флотский механик, князь М. Л. Шаховской (не выяснен)».

Конечный вывод, сделанный департаментом полиции, гласил: «Центральной фигурой среди перечисленных лиц» является М. М. Ковалевский. Он, в частности, возглавляет общество «Мир», которое «является главнейшим проводником масонских идей», о чем писала газета «Новое время» 14 июля 1913 г. Фигурой номер два является Арсеньев, тоже член заграничной масонской ложи, находится в тесной связи с Ковалевским. «Вестник Европы» и «Русская молва», издаваемые последним, «являются ныне масонскими орденами». Кроме того, Арсеньев состоит в непосредственной связи с Папюсом, который через Чинского хотел легализовать орден мартинистов. Наконец, третьей фигурой является Мусина-Пушкина, о которой неоднократно писала правая печать.

Приведенное заключение свидетельствует, помимо всего прочего, уже о чисто профессиональной несостоятельности департамента полиции. М. М. Ковалевский никогда не имел ничего общего с масонством мартинистского толка и уж тем более не мог быть в одной компании с протоиереем Восторговым, одним из самых известных черносотенных вождей, жившим, кстати, не в Петербурге, а в Москве. Вряд ли он был совместим и с остальными членами «Денницы». Последняя же вряд ли отличалась от других спиритуалистических кружков. Из сделанного департаментом полиции вывода видно, что он стал жертвой собственной мистификации, все и вся зачисляя в масоны, в том числе и совершенно безобидное беззубо-либеральное общество «Мир», не говоря уже о глупом зачислении в масонские ордены беспартийно-либерального «Вестника Европы» с его престарелым редактором Арсеньевым и «Русской молвы» — худосочной правокадетской — прогрессистской газеты, возникшей в 1912 г. и не просуществовавшей даже года.

На этом ретроспективном исследовании, датированном 24 ноября 1913 г., была наложена резолюция директора департамента полиции: «Доложено г. министру внутренних дел 2/ХII, который находит необходимым сделать общее исследование по России о движении масонства и затем составить в форме всеподданнейшего доклада живой и интересный очерк для государя императора»[10].

Как позже выяснила петербургская охранка, оккультические бдения в доме Арсеньева продолжались и дальше. В донесении от 28 марта 1914 г. в департамент полиции в дополнение к уже посланным сообщались новые «негласно собранные» сведения о составе и деятельности кружка Арсеньева. В него входили: сам Арсенъев, 73 лет, отставной действительный статский советник, академик, редактор «Вестника Европы», его жена, 64 лет, председатель общества «Единение», создавшего приют «Семейный очаг», в котором воспитываются 17 девочек от 3 до 15 лет. Ежедневно, около 8 часов вечера, у них собиралось общество до 30 человек «на беседы мистического характера», длившиеся по 3 часа. «Как дознано», в беседах принимали участие некая графиня Игнатьева и княгиня Гагарина (по-видимому, вдова генерал-адъютанта Софья Сергеевна Игнатьева, известная благотворительница, интересующаяся религиозными вопросами, и вдова шталмейстера княгиня Вера Федоровна Гагарина, 68 лет, большую часть года живет за границей и известна как покровительница второй общины евангельских христиан в Петербурге, объединившей «пашковцев» и «толстовцев»).