Арон Аврех - Масоны и революция

• Название: Масоны и революция
• Автор: Арон Аврех
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Политика
• Год: 1990

---

6) Признать, что организация борьбы за народные права должна вестись по установленным практикой правилам военной централизации и дисциплины, совместной с широкой инициативой отдельных частных начальников. Лозунг объединения и борьбы: возвращение в руки хозяина — русского народа в лице его организованного представительства — прав, узурпированных за время его несовершеннолетнего приказчика [несовершеннолетия его приказчиками].

7) Верховное командование организованное народом в борьбе за свои права принять на себя А. И. Гучкову, как объединяющему в себе доверие армии и Москвы, отныне не только сердца, но и волевого центра России.

8) Методы борьбы за права народа должны быть мирными, но твердыми и искусными. Памятуя, что лиц с именами, на которые с упованием взирают армия и народ, никто тронуть не посмеет, эти лица должны произносить [и производить] своевременно слова и действия, другим недоступные (недоступным). Коронованные народным доверием и надеждой, они должны принять [приять] на себя не только лавры венков, но и их тернии.

9) Мирная борьба разумеет, прежде всего, открытое и всенародное отделение /83/ козлищ (козлиц) от овец. Кто за народ, [тот] должен быть отделен и организован [съорганизован], дабы тверды и организованы были его кадры. Кто против народа, тот должен быть занесен в особый список с занесением его проступков и ответственности за задержку дела обновления России.

10) Сия работа, не касающаяся обыкновенных граждан, а исключительно лиц, участвовавших в государственной машине и общественной деятельности, дает возможность определить силы обоих лагерей и в зависимости от этого укажет и способы мирной борьбы.

11) Мирная борьба должна оперировать не методами забастовок, вредных для войны внешней [внешней войны] и для интересов населения и государства, а методом отказа войск, борцов [всех борцов] за народное дело, от какого бы то ни было общения с лицом, удаление которого от государственных и [или] общественных функций декретировано верховным командованием. В связи с этим все отрицательные [и положительные] поступки лиц у власти должны быть открыто и всенародно «записаны на книжку», с предупреждением, что по окончании войны будет дан [отдан] приказ «к расчету стройся», и никакое торжество (никакие торжества) по случаю мира и естественные утомленья (так в подлиннике) не (смогут — слово вставлено публикатором. — А.А.) сломать решимости [не сломят решимости], расчет этот произвести по заслугам перед народом и армией. Должно быть твердо /84/ установлено, что врагам народа в эту поворотную минуту амнистии не будет в течение 10 лет после заключения мира.

12) Признать, что внешним [важнейшим] фактором успеха или проигрыша внутренней войны представляется пресса и ее повышающее, — правдиво (правдимо)-патриотическое — или понижающее — лживо-пошлое — воздействие на массы. Посему: а) перестать сантиментальничать с прессой, руководители которой цинично набивают себе карманы, покупая свои доходы прислуживанием к врагам народа; б) подчинить прессу верховному командованию и требовать ее согласованных действий, несогласных же заставить молчать путем снятия с работы [работ] рабочего персонала и объявления бойкота неподчинившихся органов печати.

Пока не представляется желательным развивать далее сии основные решения. Сочувствующие приглашаются заявлять о том вышеуказанным лицам. Из числа этих заявлений будет видно, созрели ли обыватели до сознания неотложной необходимости по-военному организованной, не боящейся [не боявшейся] света армии для открытой мирной, но неослабной войны [неослабленной борьбы] за победу, порядок и права народа. В зависимости от развития событий на внутреннем фронте диспозиции подлежит переменам и дополнениям, о которых будет сообщено.

Комитет народного спасения. Дана в Москве 8 сентября 1915 года.

Таков этот документ. Беглого взгляда достаточно, чтобы понять, что перед нами типичный образец политической графомании. Самое удивительное то, что Мельгунов, считавшийся и сам себя считавшиий специалистом по масонству, увидел и нем иносказательный масонский язык и масонские моральные сентенции, хотя ни того, ни другого нет и в помине. Вот если бы он написал, что автор «диспозиции» — человек недостаточно интеллигентный, с неуклюжими оборотами и т. п., это бы более соответствовало действительности. Что же касается содержания и направленности «диспозиции», то необходимо учитывать время и условия, в которых она появилась.

«Диспозиция» была своеобразным отражением реакции помещичье-буржуазной цензовой «общественности» на бесцеремонный роспуск Думы правительством Горемыкина в ответ на образование в конце августа 1915 г. думского «Прогрессивного блока», потребовавшего в своей декларации «министерства общественного доверия» и настаивавшего на продолжении думской сессии. Образование блока означало переход к открытой оппозиции правительству не только либералов—кадетов, прогрессистов и «левых» октябристов, но и правых фракций — земцев-октябристов, фракции «центра» и «прогрессивных националистов», за исключением националистов-балашовцев и крайних правых. В результате вместо двух большинств, характерных для третьей и четвертой Думы, образовалось одно большинство, противостоящее правительственным верхам. Причина появления этого невозможного по прежним временам политического альянса была обусловлена весенне-летними поражениями царской армии, повлекшими за собой оставление огромных территорий, обнаружившейся полной неподготовленностью России к войне и другими хорошо известными причинами.

Вся тонкость ситуации, связанная с разгоном Думы 3 сентября 1915 г., состояла в том, что блокисты и земско-городская «общественность» по причинам, о которых здесь нет надобности говорить, были уверены, что царь пойдет на уступки и даст требуемое «правительство доверия». Говоря иначе, они не сомневались в своей победе. Разгон Думы поразил их, как гром, вверг в настоящий шок, и дело было не просто в поражении, а в полной беспомощности и растерянности «оппозиции» перед лицом совершившегося факта, незнании, как реагировать на разгон Думы, что делать дальше. Но главный, «конституционный», «мирный» рефлекс сработал мгновенно: никаких забастовок, «незаконных» и тем более революционных действий. Ко всем прочим доводам либералов, направленным против революционного разрешения стоявших перед страной задач, в годы войны прибавился еще один: во время переправы не перепрягают лошадей, т. е. революция во время войны грозит национальной катастрофой.

Естественно, что в кругах «оппозиции» и сочувствующей ей публики стал обсуждаться на все лады и везде, где только можно, вопрос о том, как ответить правительству и двору, какую тактику 6орьбы избрать в поставленных самим себе «мирных» рамках. В поиски ответа на этот вопрос включились политики, земцы, журналисты и т, д., в том числе и обыватели — графоманы. И автор «диспозиции» был одним из них.

Прежде всего необходимо подчеркнуть, что стержнем всей «диспозиции» является идея о мирных средствах борьбы. Об этом говорится достаточно определенно несколько раз («методы борьбы за права народа должны быть мирными» — пункт 8; «Мирная борьба разумеет прежде всего...» — пункт 9; «Мирная борьба должна оперировать не методами забастовок... а» и т. д.— пункт 11). Все содержание «диспозиции» сводится к выдаче конкретных рецептов по реализации этого основного тезиса.

Как и положено «диспозиции», первые ее пункты посвящены оценке обстановки и расстановке сил. Оценка сводится к признанию, что страна ведет не одну, а две войны — внешнюю и внутреннюю — и без выигрыша последней невозможно одержать военную победу. Тому, кто изучал внутриполитические события в годы первой мировой войны, хорошо известно, что формула двух войн была самым расхожим местом у помещичье-буржуазной оппозиции. Ее десятки и сотни раз склоняли во всех вариантах и сочетаниях думские кадетские златоусты и респектабельные земцы, весьма правый деятель член Государственного совета В. И. Гурко и не менее правый В. В. Шульгин. Эта формула в употреблении автора «диспозиции» означает только одно: он читал газеты с думскими отчетами и был знаком с постановлениями земского и городского съездов, с которыми был знаком любой интеллигентный или полуинтеллигентный обыватель.

Вторая идея о том, что только русский народ — «единственный державный хозяин», также взята автором «диспозиции» напрокат у думских и иных оппозиционеров. Дело в том, что правые обвиняли цензовую оппозицию, что она, встав на путь борьбы с верховной властью, т. е. с царем, стала фактически на путь государственной измены, так как именно царь, как гласят основные законы, является «державным хозяином» страны. Для либералов, помешанных на «законности», такое обвинение звучало достаточно серьезно. И, чтобы выйти из положения, кадетские и иные «конституционные» мудрецы выдвинули в противовес формулу о «державном хозяине» — народе. Суть ее сводилась к следующему рассуждению: да, царь, конечно, «державный хозяин», мы это признаем, но, когда речь идет о судьбе страны, о самом факте существования государства российского, т. е. когда приходится выбирать между царем и страной, здесь ситуация меняется и выбор делается в пользу страны.