Евгений Кутузов - Во сне и наяву, или Игра в бирюльки

• Название: Во сне и наяву, или Игра в бирюльки
• Автор: Евгений Кутузов
• Жанр: Современная проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-289-00924-8

Роман Евгения Кутузова во многом автобиографичен. Но все-таки это не воспоминания и не собственно жизнеописание. Это скорее биография поколения, к которому принадлежит автор, поколения, чьё детство и отрочество совпали с великими и трагическими потрясениями в истории нашего Отечества.

В определенном смысле можно говорить и о «потерянном поколении», однако герои романа заняты не поиском истины, а поиском путей к выживанию, которые приводят — увы! — как раз к обратному — к гибели физической и духовной.

---

Он понимал, что сильно рискует, и ему было страшно — Князь с инвалидом могли вернуться в любую минуту, — но любопытство и уверенность, что в чемодане разгадка тайны, взяли верх над здравым смыслом и страхом. Андрей аккуратно положил чемодан на бок и открыл сразу оба замка. Они громко щелкнули, так что Андрей вздрогнул даже от этого звука и с испугом посмотрел на дверь. Крышка откинулась сама, как будто была на пружинах. И тут Андрей едва не вскрикнул от удивления и неожиданности. Бог знает, что он думал увидеть там, только не то, что увидел: внутри лежал другой чемодан, поменьше…

И Андрея сковал страх. Он вдруг понял все. Не было сомнений, что старший лейтенант, он же — Князь, немецкий шпион. А инвалид — его помощник. Поэтому он и просил на базаре милостыню, чтобы видеть все, что делается на станции. Никто не заподозрит ни в чем инвалида, фронтовика, просящего к тому же милостыню. Мало ли их на базарах и на станциях. Да вот и Машка говорил, что в этом городе какой-то военный завод, поэтому здесь много милиции. А в чемодане, конечно, радиостанция.

Это открытие ошеломило Андрея своей ясностью и простотой. Случившееся с ним как нельзя лучше укладывалось в схему, тотчас и придуманную. На станцию, где живет помощник (еще есть какой-то Гришаня, значит, два помощника), приехал шпион, диверсант, для маскировки одетый в военную форму. Приехал, само собой разумеется, с каким-то важным заданием. На вокзале ему подвернулся Андрей, и он решил, что его можно использовать для своих шпионских дел, поэтому и спас от милиции. Здесь у них тайная явка, и он привел его сюда. Не потому ли инвалид и говорил, как бы не зашухериться?.. Это слово было знакомо Андрею. Зато из всего остального разговора он почти ничего не понял. Они разговаривали шифром…

А что, если во втором чемодане не радиостанция, а взрывчатка?! Может, у них задание — взорвать станцию? Или инвалид, например, узнал, что должен пройти какой-то особый поезд и… Он все может узнать, целыми днями сидя на базаре, где люди болтают о чем угодно. А его никто не остерегается. Как же, инвалид, герой войны, фронтовик! Очень, очень похоже, что так все и есть на самом деле. Андрей понадобился, чтобы подложить взрывчатку…

Его прошиб пот.

Дрожащими руками он собрался уже открыть второй чемодан, чтобы проверить свои предположения, но, к счастью, сообразил, что наверняка есть какая-нибудь хитрость и все устройство рванет, если только попытаться дотронуться до замков, не зная секрета.

Андрей закрыл чемодан и поставил его на место.

Нужно было что-то предпринять. И немедленно, пока не поздно. Бежать. Да, сначала нужно бежать отсюда. И заявить в милицию. Это место окружат и, когда они вернутся, их схватят. А его уже не отправят в колонию, а отправят в Ленинград, потому что он помог разоблачить и поймать немецких шпионов. Могут даже и наградить.

И тут он вспомнил, что дверь заперта снаружи, а на окошке — толстая железная решетка. Получалось, что он оказался в западне и ему отсюда никак не выбраться. Это было тем более обидно и страшно, что он знал тайну чемодана и знал, кто они такие, этот переодетый старший лейтенант и инвалид. Да еще какой-то Гришаня, который дежурит на проходной. Целая банда шпионов… А Машка говорил, что это большая станция и что здесь особенно зверствуют легавые. Не зря, значит. Через станцию наверняка идут эшелоны к фронту. Если ее взорвать, остановится много поездов. А кому же не известно, что с Урала на фронт везут танки, самолеты, пушки и вообще разную военную технику? Очень удобное место для диверсантов!..

Андрей от бессилия и безнадежности готов был расплакаться. Он не видел выхода из положения, в котором оказался, но понимал, что просто обязан что-то придумать.

Можно, когда они вернутся, сказать, что хочет в уборную, выйти на улицу и удрать. Дыру в заборе он найдет по их же следам. Дорогу на станцию тоже найдет. Или спросит у кого-нибудь. А там, на станции, все расскажет первому же милиционеру…

План ему понравился. Однако, подумав как следует, он отверг его. Ничего из этого не выйдет. Ему и до забора вряд ли позволят добежать. Догонят или возьмут и пристрелят. Место здесь глухое, а на проходной дежурит и х человек. Но если даже он и убежит, все равно они сразу догадаются, в чем дело, и скроются. Наверняка у них есть и другое укрытие. Куда-то же они ушли. А просто так они ходить не станут.

Придется закричать, когда они с этим Князем придут на станцию, что он — шпион. Они должны пойти, раз Князь велел безногому купить два билета. Громко закричать, а самому рвануть в сторону. Князь не посмеет стрелять на станции, где полно народу. Скорее всего, он тоже попытается удрать. А безногому не удрать. Или его вообще не будет с ними. Тогда Андрей укажет, где он прячется…

Эх, жаль, что нет Машки! Он бы придумал что-нибудь похитрее.

Послышался шорох за дверью. Андрей быстренько улегся на прежнее место. Открылась дверь, и вошел Князь. Инвалида с ним не было.

— Ну ты и дрыхать, племянничек! Выспался?

— Выспался.

— А что во сне видел? — Князь снял шинель и повесил на гвоздь как раз над чемоданом. На кителе были две нашивки — красная и желтая — за ранения и три орденские планки.

— Ничего не видел, — сказал Андрей.

— Рассказывай! — Князь подмигнул. — Про шпионов что-нибудь, а? — Он рассмеялся. У Андрея по спине побежали мурашки. — А я твоего кореша видел.

— Машку? Где он?

— Взяли его легавые, у них кантуется. Ну, рассказывай. И чтобы как на духу. Не люблю вранья.

— А… что рассказывать?

— Откуда? Что? Как? И смотри, малыш, расколю — не помилую. Я вижу, парень ты интеллигентный, воспитанный, да еще говоришь, что питерский. Это точно?

— Честное слово.

— Верю. А сюда как залетел? И на кой черт тебе понадобилась Средняя Азия?

— Это Машка туда собирался. А я хотел в Ленинград.

— И давно ты с этим Машкой бегаешь[17]?

— Первый раз, — смущенно ответил Андрей. Он не понял смысла вопроса, зато его снова удивила проницательность Князя.

Князь пристально, прищурившись, посмотрел на него и усмехнулся.

— Это хорошо, что первый раз, — сказал он. — И где же вы нашли друг друга?

— В приемнике познакомились.

— Ну вот, кое-что начинает проясняться. Как же ты попал в приемник?

— Привезли из Койвы, мы там жили. — Андрей чувствовал, что врать Князю бесполезно, опасно ему врать.

— С кем?

— С матерью.

— Ты вот что, племяш. Давай-ка все по порядку, чтобы мне не вытягивать правду из тебя клещами. В Койве были в эвакуации?

— Да…

— Дальше, дальше.

— Мать… умерла, а меня взяли и отправили в приемник. А оттуда нас везли в колонию. Мы с Машкой удрали.

— За какие же грехи тебя везли в колонию?

— Воспиталку по руке ударил, — признался Андрей.

— Ай-ай!.. — Князь укоризненно покачал головой. — Разве можно воспитательниц ударять по рукам?

— Она первая меня ударила.

— Отец на фронте?

Этого вопроса Андрей ждал и боялся. Ему показалось, что Князь как-то хитро ухмыльнулся, как будто знал что-то и был при этом уверен, что он, Андрей, не скажет правду.

Князь действительно был уверен, что Андрей врет. Но, разумеется, не потому, что знал что-то, а потому, что все беспризорники врали одинаково.

А с Андреем произошло невероятное. Он понимал, что должен подтвердить, соврать то есть, что да, отец на фронте или погиб, но вместо этого он честно сказал:

— Нет. Его арестовали.

— Вот это новость! — Князь присвистнул. — Что же у нас с тобой получается, а?.. Да с тобой, малыш, опасно связываться. И кем же был твой отец? Деятель литературы и искусства или партийный руководитель?

— Он в Смольном работал.

— Серьезный папа. Жив?

— Не знаю.

— Понятно, — сказал Князь. — За отца тебя и хотели сплавить в колонию. Чтобы глаза трудовому народу не мозолил. А в колониях таких, как ты, подвешивают за уши и коптят.

— Как это — за уши?.. — не поверил Андрей. Про такое Машка ничего не рассказывал.

— Очень просто. Протыкают уши, как для сережек, продевают проволоку и подвешивают на крюке. Называется это «закоптить окорок». Разве не слышал?

— Н-нет…

— Повезло тебе, что смылся. Но что же мне с тобой делать?

Если бы Андрей знал! Однако разговор с Князем (или он все-таки настоящий старший лейтенант?) успокоил его немного. По крайней мере, он убедился, что не зря сбежал, и уже не думал, что Князь — шпион.

— А куда вы хотели меня увезти? — спросил он, не подумав, что этим неосторожным вопросом выдает себя.

— А почему ты решил, что я хотел тебя куда-то увезти? — Князь опять прищурился и так посмотрел на Андрея, что ему сделалось не по себе и снова по спине побежали мурашки.

— Вы велели купить два билета… — Теперь он понял, что допустил непростительный промах: он же притворился спящим, когда Князь разговаривал с инвалидом.