Евгений Кутузов - Во сне и наяву, или Игра в бирюльки

• Название: Во сне и наяву, или Игра в бирюльки
• Автор: Евгений Кутузов
• Жанр: Современная проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-289-00924-8

Роман Евгения Кутузова во многом автобиографичен. Но все-таки это не воспоминания и не собственно жизнеописание. Это скорее биография поколения, к которому принадлежит автор, поколения, чьё детство и отрочество совпали с великими и трагическими потрясениями в истории нашего Отечества.

В определенном смысле можно говорить и о «потерянном поколении», однако герои романа заняты не поиском истины, а поиском путей к выживанию, которые приводят — увы! — как раз к обратному — к гибели физической и духовной.

---

Закон — тайга. Побеждает сильнейший…

Главное — он свободен. Он абсолютно свободен и никому ничем не обязан. И все дороги огромной страны открыты ему — езжай, куда душа запросится…

XXX

УТРОМ продрогший, насквозь пропыленный, Андрей выбрался из полувагона. Отошел подальше от станции, вытряхнул как следует одежду, помылся в канаве и только после этого решился пойти на вокзал. Через эту станцию ходили поезда на Куйбышев. Андрей понял, что поедет туда, к Любе. Или, скорее, признался себе, что, уезжая из Койвы, уже знал, что едет именно к ней. А по правде сказать, мысль об этом тревожила его со дня освобождения. И он знал, что рано или поздно сделает это. Теперь же получалось, что так распорядилась сама судьба.

И в кармане лежала роскошная камея.

Люба удивится, конечно. Возможно, вовсе и не обрадуется его появлению. Но это ничего, ничтяк. У него есть причина заехать к Любе — он должен рассказать о Князе…

А она нисколько не удивилась.

— Это ты, — сказала она как-то потерянно. — Проходи. — У нее были печальные глаза, она нервно покусывала нижнюю губу. — Освободился, значит?

— Освободился.

— Это хорошо. А у меня мама умерла. Отмучилась.

— Когда? — глупо спросил Андрей.

— В прошлом году еще. А ты откуда в таком виде?

Андрей смутился:

— В товарняке пришлось ехать. Ты не против, если я пару дней побуду у тебя? В порядок надо себя привести…

— Что ты спрашиваешь, Андрюша? Мне все равно… Теперь уже все равно. — Она опять вздохнула, — Не обращай на меня внимания.

— Это ты из-за матери?

— Нет — Люба покачала головой, — Это прошло уже. Да и страдала она сильно, так что… А вот Паша. — Она тоскливо посмотрела на Андрея. В глазах появились слезы. — И зачем ты только связался с ним! Он же…

— Да что случилось-то? — обеспокоенно спросил Андреи.

— А ты разве ничего не знаешь?

— Нет.

— Паша проиграл все. Все-все, понимаешь?

— Как это, проиграл?

— В лагере проиграл пятьдесят тысяч, а я должна за него расплачиваться. Иначе… — Она всхлипнула.

— Он что, на тебя должок перевел?

— Да, перевел. А где я возьму столько денег? Что он оставил, давно кончилось. Мама же болела, ты знаешь, потом похороны… Придется продать все.

— Постой, — сказал Андрей, начиная соображать, в чем дело. — Объясни по порядку.

— Господи, что тут объяснять?.. Явился какой-то Никола, противный такой тип. Говорит, Князь, Паша то есть, проиграл ему пятьдесят тысяч и перевел долг на меня. Вот и все.

— А это точно?

— Наверно. — Люба пожала плечами — Он приходил вместе с этим Хрящом. Припугнули, что если я не расплачусь в течение недели… Ты же лучше меня знаешь, что бывает за это.

Андрей знал. Любу-то не тронут, она ни при чем. А вот Князю придется кисло. Очень кисло. «Приземлят», как минимум. Но могут и «пришить». Пятьдесят кусков — сумма, а у Князя врагов-завистников навалом. Сначала, как водится, «приземлят», а потом продуют в карты [46]…

— Неделю, говоришь, дали?

— Да. Как раз сегодня явятся.

— Дела-а. Ну ладно, посмотрим — Андрей подумал, что, может быть, этот Никола обождет еще день-два, пока он толкнет камею. Среди знакомых Любы наверняка найдется покупатель. Только опасно продавать через нее… И пятьдесят кусков вряд ли за нее дадут. Но Князя нужно вытаскивать из этого дерьма. И Любу выручать. Она хоть и ни при чем, но кто же станет считаться с бабой «приземленного», да к тому же двинувшего фуфло?! Пустят по «кругу», как пить дать пустят. Хрящ давно на нее зуб точит…

А если Никола не согласится ждать? Это его законное, между прочим, право. Ничего не скажешь.

Они пришли к вечеру, Хрящ и Никола.

— О! — сказал Хрящ, увидев Андрея, — Кого я вижу, сам не рад! Привет, двоюродный племянник троюродного брата моей неродной бабушки от первого брака. Откуда дровишки?

— А все оттуда же, из леса, — сказал Андрей, приглядываясь к Николе.

Видок у Николы был, что называется, бандитский, почти как в кино: низкий лоб, до бровей закрытый челкой, близко посаженные глаза-щелки, почти приросшие к голове уши, широкий, с раздувающимися ноздрями нос. И полный рот золотых зубов. Он тоже покосился на Андрея, кивнул и обратился к Любе, которая стояла, комкая в руках носовой платок. На Николу она не смотрела.

— Как насчет грошей, приготовила? — спросил он, потирая руки.

— Не спеши, — сказал Андрей и тронул его за локоть. — Знаешь, поспешишь — людей насмешишь, а они и так смешные. Потолковать бы надо. Давай сядем рядком…

— Кто такой?! — Никола резко повернулся, отступил чуть в сторону и назад и быстро сунул руку в карман.

— Свой, не бзди, — сказал Хрящ. — Кореш Князя. Они «бегали» вместе и вместе сгорели. Только что выскочил? — спросил он Андрея.

— Недавно.

— Это другое дело. — Никола вытащил руку из кармана. — После с тобой потолкуем, если надо. Тут, понимаешь, дельце такое… Князь-то залетел на пятьдесят кусков, не слыхал?.. Перевел вот на Любку. Сегодня последний срок.

— Тебе залетел? — спросил Андрей.

— Ну… Или тебе не нравится? Можешь добавить. — Никола дико заржал, показав полный рот золотых зубов. А сам маслеными глазами пожирал Любу.

— Слушай, обождешь пару дней еще?

— В гробу и в белых тапочках.

— В натуре тебе толкую. Я рассчитаюсь.

— И я в натуре. Если хочешь заплатить за кореша — гони монету. А если денег нету…

— Но два-то дня можешь потерпеть?!

— Не пойдеть, — сказал Никола и осклабился. — Мы сами с Любкой столкуемся. — Он посмотрел на нее и громко сглотнул.

— Будь человеком, — сказал Андрей.

— А ты не при на меня, как на собственный буфет! Хочешь, попробуй отмазаться[47]…— Он подмигнул, вынул из кармана колоду карт — самодельных — и стал тасовать их.

Андрей, глядя на его руки, понял, что это — игрок. Может быть, исполнитель[48]. Иначе не колонул бы Князя. Князь — тоже игрок настоящий. Андрей и сам играл вполне прилично, однако, подумал он, это случай особенный и риск, конечно, тут большой. Но и делать нечего. Иного выхода, чтобы спасти Князя, нет. А скорее, спасать надо даже не Князя, а Любу. Ей ведь ничего не остается, и она согласится на все… Никола не будет ждать, пока она распродаст вещи. Он потребует либо деньги, и сегодня же, сейчас, либо расплатиться натурой. По его роже видно.

И Андрей решился.

— Давай подделим[49],— сказал он.

— Играешь наличные. Казать пушнину!

Ох как не хотелось Андрею показывать камею! Он рассчитывал играть, имея в кармане всего три сотни. Может, и повезло бы. Но Никола не станет рисковать пятьюдесятью кусками из-за каких-то трех сотен.

И Андрей положил камею на стол.

— Тю-тю-тю!.. — присвистнул Хрящ и потянулся за камеей.

— Не лапай, — сказал Андрей.

У Николы вспыхнули глаза. Он сразу сообразил, что вещичка эта стоит больших грошей. Если ее выиграть и кинуть Князевой бабе, да еще скостить должок, то эта недотрога никуда не денется, как миленькая уляжется с ним в кроватку. Да за такую штуковину любая шалава[50], хоть бы и самая честная, что угодно сделает… Вон у нее уже глазки вспыхнули, а только что ревела!..

Люба действительно с восторгом и удивлением смотрела на камею. Она-то знала ее настоящую цену.

— Во сколько ставишь? — спросил Никола. Руки у него дрожали.

— Баш на баш, — сказал Андрей.

— В пятьдесят кусков?

— А ты думал!

— Эта камея стоит гораздо дороже, — тихо проговорила Люба.

— Какая еще… камлея? — недоверчиво спросил Никола. — Вот эта брошка, что ли?

— Да, — вздохнула Люба. — Только она называется камея.

— Толкуй!.. — Никола почесал в затылке. — Идет за половину?

— Ну и гад же ты, — сказал Андрей.

— За гада и ответить можешь.

— Ладно, хрен с тобой. Игра воровская[51].

— А ты что, в законе? — прищурился Никола.

— Толкую же — кореш Князя! — сказал Хрящ.

— Стос[52] имеешь? А то возьми у Хряща, чистый.

— Смотри, — сказал Андрей.

А игра у него пошла как-то сразу. Бог правду любит, думал он, боясь только, как бы не сглазить и как бы Никола не стал давить кушем[53]. А тот явно психовал, у него игра не заладилась. Но вот наконец повезло и ему — он угадал полуцветного[54] валета. После этого долго выбирал карту, заставляя Андрея снова и снова тасовать.

— Полтора куска!

Андрей понял, что Никола летерит[55]. Он задумался, сомневаясь, отпускать ли[56] Николу. И все же решился, отпустил.

Во лбу[57] был валет пик. Никола, побелев, завопил:

— Сучий потрох, в рот тебя…..! — И схватился за голову.

Хрящ, внимательно следивший за игрой, ухмыльнулся и пропел:

Свалися, дама пик, налево.
Свалися в жизни один раз.
А дама пик не захотела,
И вышла в лоб ему как раз…

— Заткнись, падаль! — заорал на него Никола. — Не рви душу, она у меня не железная. А ты что, — он злобно смотрел на Андрея, — говно маленький ел?