Марина Дементьева - Мир, где меня ждут.

• Название: Мир, где меня ждут.
• Автор: Марина Дементьева
• Жанр: Фэнтези

Странный мир. Настолько иной… непонятный… непривычный. Он населён прекрасными существами и отвратительными тварями. В нём судьбы всех живущих зависят от прихотей капризной и жестокой богини. Здесь маги живут только затем, чтобы умереть, а самое страшное преступление — нарушить клятву. Мир, в котором причудливо мешается прошлое, поросшее легендами, будто седым мхом, с будущим, ненадёжным и зыбким, как пророчество. А в настоящем творится нечто и вовсе уж невообразимое… Хотя, какая, в сущности, разница? Ведь это мир, где меня ждут

---

— Трей! — Молодой человек будто проснулся, услышав знакомый голос, называющий его имя. Демиан стоял в паре десятков шагов от него, держа меч в опущенной руке. В его темных глазах явственно читалась боль и сострадание. Трей устало отшвырнул оружие и опустился прямо на опаленную, бурую от крови и пепла траву. Демиан остался на том же месте, не решаясь подойти и заговорить с ним. Видно, понимал, что пустыми утешениями здесь не поможешь, только сделаешь еще больней. Трей вдруг поднял бледное лицо, на котором жили своей особой, странной жизнью измученные усталые глаза, запрокинул голову и расхохотался, долго, зло, и смех этот дико и страшно прозвучал среди разрушенных, опустевших домов, адским ужасом отозвался в душах и сердцах чудом выживших людей. Демиан замер, ощущая, как внутри ворочается холодный и липкий комок отчаяния. Сзади кто-то тихонько подошел и сжал его плечо. Обернувшись, молодой маг увидел деда Радека и только сейчас вздрогнул, припомнив, как уничтожил полуночника[24], когда тот забрался уже на порог дома старика. Еще пара минут, и одним дорогим для него человеком стало бы на свете меньше. Но это еще не всё: Трея нельзя так просто оставить в этом состоянии. Демиан не знал, что думать, что делать, но твердо понимал одно — другу просто невозможно находиться в одиночестве.

— Что с тобой? — тихо спросил он, чтобы хоть как-то нарушить эту гнетущую, неживую тишину, от которой и в самом деле недолго сойти с ума. Трей странно посмотрел на него, продолжая усмехаться.

— Мастер Коган… Помнишь, он мне говорил… Что я себе не прощу?… А я его не слушал…

— Ну, уж нет! — внутренне вознегодовал Демиан. — Простишь, еще как простишь! Потому что ты ни в чем не виноват! Мы с тобой не всесильны, и так сделали всё, что могли! А эти свои терзания забудь, нам с тобой и без того скоро мало не покажется, уж Магистр постарается! Так что думай лучше о том, как нам выпутываться из этой передряги, а не о том, какой ты несчастный! А если уж тебе и в самом деле приспичило кого-то убить, пошли, хоть польза от этого какая-то будет.

— Куда? — бесцветным голосом спросил Трей, и острые коготки страха с новой силой вцепились в сердце, выжимая капли крови, когда Демиан понял, что от своих черных мыслей друг отказываться не собирается.

— Тут недалеко, — мрачно откликнулся колдун, внешне оставаясь совершенно спокойным, хоть внутри всё буквально кричало от страха и беспомощности. — Пошли, Трей, покажем этим мразям, отомстим за всех, кто не дождался нашего прихода.

Друг кивнул и поднялся на ноги.

— За Валенту, — тихо прошептал он.

Глава шестая. Приговор Магистра

Сердце, не познавшее печали, остается

холодным. (Финская пословица)

Всякое насилие есть свидетельство не

силы, а бессилия. (Р. У. Эмерсон)

Мы не ненавидим человека, коль скоро считаем его

его ниже себя; мы ненавидим его лишь тогда, когда

считаем равным себе или выше себя. (Ницше)

Всю оставшуюся ночь никто из выживших обитателей маленькой деревни не сомкнул глаз. Молчаливые, сосредоточенные люди разбирали развалины своих жилищ, вытаскивали из-под обломков вещи, перевязывали раненых, хоронили мертвых. Седой старик, прихрамывая, подошел к небольшой группе из трех людей, что застыли наподобие статуй на окраине разрушенной деревни, не участвуя в общей скорбной работе. Зелна и Ват`ан, обнявшись, замерли в черной тоске, рядом, ухватившись за холодную руку матери, стояла, дрожа в беззвучном плаче, их младшая (и единственная теперь) двенадцатилетняя дочь, Ниери. Родители погибшей страшной смертью Валенты поседели и осунулись всего за несколько часов, а в глазах их дочери на долгие годы застыли ужас и боль. Радек встал рядом с ними и молча смотрел туда же, куда и они — на проклятый Антариес, причину всех их бед и несчастий. Над стеной черных древних стволов то и дело мелькали ослепительные разноцветные сполохи — Демиан и Трей были верны своему слову, смерть любимой дочери дорого обошлась кровожадным созданиям Черного Леса. Зелна обернулась и посмотрела на Радека совершенно сухими острыми глазами.

— Если бы не твой внук и Трей, эту ночь не пережил никто. Теперь мы все перед ними в неоплатном долгу.

Радек только молча кивнул. От черной громады Антариеса отделились две темные фигуры и пошли к ним навстречу. Глядя на приближающихся волшебников, старик подумал, что Лесная нечисть еще долго не решится напасть на полуразрушенную деревню после этой беспощадной жатвы, которую устроили Демиан и Трей в память о Валенте. Молодые люди подошли поближе и остановились. Зелна крепко обняла Трея, как своего сына, молча заглянула в его потемневшие холодные глаза. За одну ночь вчерашние беспечные мальчишки превратились во взрослых мужчин, увидевших смерть и научившихся убивать.

— Где она? — тихо спросил Трей. Зелна невольно вздрогнула и понурила голову. Потом повернулась и медленно побрела прочь, Трей двинулся следом за ней. Женщина неспешно двигалась между разрушенными, осиротевшими домами, мимо потерянно блуждающих людей. Остановилась перед лежащим на земле телом, очертания которого смутно прорисовывались под некогда белой, а сейчас будто разрисованной красно-бурыми цветами простыней. Из-под покрывала выглядывала тонкая женская рука со сжатыми в кулак пальцами. Зелна остановилась на расстоянии нескольких шагов, обняв Ниери за плечи. Девочка со страхом в наполненных слезами глазах, не отрываясь, смотрела на Трея, как зачарованная. Молодой маг подошел к неподвижному телу, эти несколько шагов были для него страшнее дороги к эшафоту. Встал на колени и ледяными пальцами откинул с тела покрывало. Скользнул взглядом по изодранной когтями нарлага, напитанной кровью одежде, прикрывающей кошмарные раны на груди и животе. Он знал, что испытывала Валента, знал четко и не понаслышке, потому что на себе испробовал эту невыносимо-жгучую боль, и едва сдержал рвущийся наружу стон ненависти и муки. Голова девушки была повернута набок, бескровные губы приоткрыты. Что они произносили перед тем, как жизнь навсегда покинула это тело? Просто повторяли снова и снова отчаянные, бессмысленные вопли существа, терзаемого страшной болью и угадывающего свой скорый конец? Или, может быть, его, боевого мага Трея, она звала в эти страшные минуты? Звала, захлебываясь криком боли и отчаяния, умоляла прийти, помочь, спасти… И он услышал ее, чуткое сердце узнало дорогой голос, уловило на огромном расстоянии, почуяло беду, но — слишком поздно. Он не успел. И не знает теперь, как жить с этим страшным пониманием своей вины. И не знает, может ли жить вообще…

Глаза Валенты были открыты, и взгляд их, совершенно осмысленный и живой, был безошибочно направлен прямо на него, словно девушка знала, на кого смотрит. И Трей не мог опустить глаз, а душа его стремительно, как подбитая метким стрелком птица, камнем рушится вниз, в страшную непроглядную бездну, из которой ему уже никогда не выбраться. «Милый, милый, — звучал в голове тихий и немного печальный голос Валенты, а ее глаза, совсем не похожие на те, что были у нее при жизни, мудро и проницательно заглядывали прямо в его суть, излучая спасительное тепло и не позволяя сорваться в разверзшуюся под его ногами жадную пропасть. — Ты ни в чем не виноват, помни это. Я люблю тебя…» Трей ладонью закрыл ей глаза, больше не в состоянии выдерживать этот живой взгляд. Наклонился и поцеловал холодные губы невесты, которая так и не стала его женой. Взял ее на руки. Поднялся с колен и пошел прочь, не видя дороги, не замечая людей, расступавшихся перед ним. Из всего этого мрака и пустоты он запомнил почему-то лишь лицо белокурой хорошенькой девочки, которая смотрела на него со страхом и еще каким-то неоформленным, непонятным даже для нее самой чувством.

* * *

— Что же теперь с вами будет? — в двадцать третий раз горестно вопросил дед Радек, ни к кому конкретно не обращаясь. Демиан, мрачный как грозовая туча, сидел прямо на выжженной траве, скрестив ноги, и швырял первый попавшийся под руку мусор в разворошенную гору золы, оставшуюся после вчерашних упражнений напарника в высшей боевой магии, причем делал это с такой ненавистью, будто пепелище было лично виновато в случившейся трагедии. Время от времени парень бросал быстрые взгляды в сторону Трея, как будто тот мог испариться из Кри в любой момент или отмочить чего-нибудь еще того хлеще. На самом деле, опасения молодого мага не были беспочвенны — не далее чем полчаса назад он силой вырывал кинжал из рук друга, причем никаких сомнений, относительно цели применения сего оружия, у Демиана быть просто не могло. Увесистая оплеуха, способная запросто свалить с ног горного тролля средних размеров, которой волшебник сгоряча наградил своего товарища взамен традиционных в подобных ситуациях утешений, не оставила никого из присутствующих равнодушным. Но, как это ни странно, сомнительная первая помощь «бессердечного» Демиана оказала на Трея отрезвляющее воздействие. Никак не отреагировав на тумак, отвешенный выведенным из себя другом, парень только молча потер ушибленную скулу и смирно опустился на землю, где и сидел до сих пор, не выказывая больше никаких попыток свести счеты с жизнью. Впрочем, эти гипотетические попытки, как справедливо решил про себя дед Радек, были заведомо обречены на провал. Старик был абсолютно убежден в том, что доведенный до состояния сжатой пружины и готовый взорваться в любую минуту, Демиан подобного безобразия не допустит и будет использовать для предотвращения очередной глупости со стороны приятеля любые доступные ему средства, благо выбирать было из чего. Отомстить проклятым тварям и надавать им так, чтоб еще пару десятков лет неповадно было высовываться в Кри из своего гадюшника, — это Демиан понять мог и полностью разделял сие достойное стремление. Но накладывать на себя руки и прыгать в могилу вслед за погибшей невестой — всё это было где-то за границей понимания далекого от тонких душевных переживаний любимого внука. «Что ж, может оно и к лучшему», — печально подумал дед молодого мага. То, что Демиан сам едва сдерживается от какой-нибудь безумной выходки, было видно невооруженным глазом, да молодой человек и не старался ни от кого это скрыть. Радек все-таки решился нарушить гробовое молчание и в очередной раз попытался пробиться сквозь глухую оборону внука — соваться со своим назойливым любопытством к еще не пришедшему в себя Трею старику попросту не позволяла совесть.