Лев Корнешов - Проводы на тот свет

• Название: Проводы на тот свет
• Автор: Лев Корнешов
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-264-00389-0

---

Молодой, статный священник, помахивая кадилом, нараспев произнес молитву:

— Боже духов и всякие плоти, смерть поправый, и диавола упраднивый, и живот миру Твоему даровавый! Сам, Господи, упокой душу усопших рабы Твоей Ольги Ставровой и рабы Твоей Екатерины Ивановны Рахманиной в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, отнюдюже отбеже болезнь, печаль и воздыхание, всякое согрешение, содеянное ими словом или делом, или помышлением, яко благий человеколюбец Бог, прости, яко несть человек, иже жив будет и не согрешит; Ты бо един токмо без греха, правды Твоя правда во веки, и слово Твое истина…

Значит ту, что лежала рядом с Ольгой, при жизни звали Екатериной Ивановной Рахманиной. И священник просил в молитве упокоить их души в месте светлом и спокойном, где нет болезней, печалей и страданий.

После некоторых фраз молитвы родственники Екатерины Ивановны Рахманиной, сгрудившиеся печальной стайкой у её гроба, крестились, и Алексей осенял себя крестным знамением тогда же, когда и они.

В храм торопливо вошел Никита Астрахан, пошарил глазами, увидел гроб с телом Ольги, приблизился к Алексею и стал рядом с ним.

Священник ещё раз обошел два гроба с кадилом и намеревался завершить обряд, но господин Сойкин вполголоса сказал ему: «уплачено за три чина». На лице священника ничего не отразилось, но он продолжил произносить молитвы.

Ольга лежала в открытом гробу, лицо её уже приобрело восковой цвет, глаза были закрыты, лоб перетягивала белая повязка со словами, выписанными церковной вязью: «Прими, Господи, рабу Твою». На груди у нее, у рук, лежала иконка. «Как живая», — умиленно шептала богомольная старушка из тех, которые есть при каждом храме и присутствуют на всех службах. Ладан дурманил голову Алексея, лики Святых со стен и потолочной росписи смотрели на него отрешенно сурово. «Не уберег», — казалось, говорили они, хотя слов таких и не было слышно за молитвой.

Гроб вынесли в катафалк, и Алексей сел у его изголовья — привилегия ближайших родственников. Он не отрывал взгляд от лица Ольги, понимая, что пройдет совсем немного времени, и он никогда больше не увидит её.

…Стреляли в Ольгу с очень близкого расстояния, пуля вошла в сердце…

У ворот кладбища катафалк встречало много людей: друзья покойного Ставрова, руководители фирм и предприятий, входящих в «Харон» или тесно сотрудничающих с ним. Все они посчитали своим долгом присутствовать на похоронах. Издавна считалось, что похороны — это нечто вроде проверки на преданность клану усопшего. И пусть клан, к которому принадлежала Ольга Ставрова, поредел, но он все ещё на ногах и достаточно силен. Тот же Благасов не простит неуважения к памяти дочери своего многолетнего компаньона, хотя уже и бывшего. Ходило много слухов о его сложных взаимоотношениях со Ставровым и Брагиным, но перед лицом смерти разногласия забываются.

Все уже знали, что Ольга Ставрова незадолго до гибели вышла замуж. Вон он стоит, её муж, у гроба, с закаменевшим лицом — сыскарь, «важняк», чего-то там спецкор. И кто его знает, как все повернется, не отвинтит ли этот хмурый, крепкий мужик головку «философу» Благасову — похоронные дела — они миллионные…

Гроб с Ольгой несли на руках. Рядом с Алексеем пристроился Иннокентий — Кеша и тихо сообщил, что могильщики вырыли могилу бесплатно. За гробом молодые люди в темных костюмах несли венки, в руках у многих провожающих были гвоздики.

Позже Алексею говорили, что плечистые ребята Свердлина без суеты и пыли изгнали с кладбища охранников Волчихина и вообще всех, кто вызывал у них подозрение, перекрыли подходы к квадрату кладбища, где хоронили Ольгу.

Андрей Иванович Юрьев — Юрась — на похороны не приехал. Может быть, не хотел светиться, или посчитал, что у него было одностороннее знакомство с покойной — через Алексея. Но его люди были на кладбище, и не только из структуры Свердлина… Таисия плакала и все пыталась притронуться к гробу Ольги.

Благасов и его супруга Виолетта Петровна держались рядом с Алексеем Костровым.

— Сейчас Оленька ближе всех нас к Богу, — доверительно сообщил Благасов Алексею.

— Алексей Георгиевич, родной, — красиво приглушив голос до интимного тембра, произнесла Виолетта Петровна, — вы можете всегда, в любое время, рассчитывать на меня… Полностью…

Но Алексею было не до многообещающих намеков. Он лихорадочно думал о том, что идут последние минуты земного пребывания Ольги, и вот сейчас земля её примет и укроет.

Он не позволил сжигать тело Ольги в крематории, ибо ужасался мысли, что ей, душа которой ещё не окончательно покинула тело, будет нестерпимо больно.

Наконец все уже было позади. Пришедшие проститься с дочерью Ставрова печально и тихо, со скорбно склоненными головами, прошествовали к своим машинам. Предстояли поминки, все, кого пригласили, знали, что они будут в ресторане «Вечность».

Алексей не хотел уходить от холмика земли, укрытого венками и цветами. Он озяб под холодом нахлынувшего на него безысходного одиночества. Мысль, что вот скоро он войдет в квартиру, порог которой его Ольга никогда больше не переступит, приводила его в отчаяние.

Никита Астрахан увел его от могилы, посадил в свою машину.

— Мы поедем на поминки, — заявил он. — Выдержи это, Алеха, иначе тебя не поймут…

Алексей недолго посидел с Никитой в «Вечности», там всем распоряжался Благасов: произносил траурные тосты, предоставлял слово «почетным» участникам. Виолетта Петровна в элегантном траурном платье взяла Алексея в тесную опеку.

Без видимых последствий для себя Алексей выпил несколько рюмок водки, он словно отделился от присутствующих незримой стеной. Ему было не очень понятно, как в такие минуты можно вести порожние разговоры, с аппетитом закусывать.

— Вы осуждаете нас за этот дикий обычай поминать покойных за обильным столом, — уловил его настроение Благасов. — Но это очень древний обычай: наши давние предки устраивали тризны и на них пенились медом и брагой круговые ковши.

— Я никого и ни за что не осуждаю, — равнодушно ответил ему Алексей.

— Тогда хотя бы поднимите рюмку за нашу безвременно ушедшую из жизни Оленьку. Я знал её совсем маленькой девчоночкой и, поверьте, для меня это тяжелая утрата…

Никита сидел рядом с Алексеем и бдительно следил, чтобы тот не сотворил какую-нибудь глупость. К нему пристроилась Марина из приемной Благасова и грустно поигрывала глазками, чуть раздвинув коленки. Алексей сказал Никите:

— Поехали. Здесь обойдутся и без меня.

Никита хотел остаться у него ночевать, но Алексей запротестовал:

— Надо привыкнуть снова к одиночеству. Когда ушла от меня Татьяна, я знал, что делать. А сейчас…

Он махнул безнадежно рукой.

Дома Алексей налил себе фужер водки, выпил, посидел, не закусывая. И снова выпил.

Зазвонил телефон, Алексей снял трубку, это была Татьяна. Она сказала приличествующие траурному поводу слова и предложила:

— Хочешь, я к тебе приеду? Мы ведь не чужие…

— Не надо, — вяло ответил Алексей и подумал: тоже мне, родственница объявилась…

Он снова выпил водки, пошатываясь, добрался до тахты, снял пиджак и опустил его на пол, лег, прикрыв глаза. Он лежал в тишине недолго, мелькнула мысль, что надо бы выключить свет. Но комната медленно утонула в темноте, свет померк сам по себе и из глубины квартиры вышел старик Харон с веслом. Он ничего не говорил, лишь укоризненно смотрел на Алексея запавшими глазами из-под кустистых седых бровей.

Сновидения Ольги перешли к нему, Алексею.

— Чего не позовешь меня с собой? — спросил Харона Алексей. — Я готов.

— Пока ещё рано, — ответил старик с веслом. — Не торопись. Твоей супруге я разрешил на минуту явиться к тебе. А уже потом перевезу через священную реку Стикс.

Алексей увидел, что его Ольга сидит в своем любимом кресле у маленького круглого столика в углу комнаты. На столике стояла ваза с дивными, невиданными цветами: на сочных стеблях поникли пышные бесцветные головки. Ольга казалась тенью, она была в том же платье, в котором лежала в гробу, но оно почему-то стало белоснежным.

— Алеша, ты похоронил меня по-христиански. И я тебе благодарна…

— Оленька, родная, о чем ты? Ты ведь живая, сидишь предо мной!

— Нет, Алешенька. Это старик Харон, которого я не обижала, когда он являлся ко мне, разрешил навестить тебя. Потом он перевезет меня через реку Стикс в подземное царство Аида. И это будет навсегда.

— Оленька, твое место не там, Бог заберет тебя в рай. Ты безгрешна…

— Я надеюсь… Я тебя очень прошу, Алешенька, ты не убивайся по мне, тебе надо жить… Выдержи все, Алешенька, тебе нужны силы и мудрость…

— Постараюсь, Оленька.

— Они и тебя будут пытаться погубить…

— Кто «они»?

— Я не видела того, кто меня убивал. И ничего не слышала… Просто меня что-то толкнуло и я упала… Он убил не только меня, но и нашего сына. Как это страшно: человечек ещё не родился, а его уже убили…