Константин Филатов - Дионисий: великий тиран Великой Греции

• Название: Дионисий: великий тиран Великой Греции
• Автор: Константин Филатов
• Жанр: История

Cиракузский тиран Дионисий Старший происходил из низшего сословия. Бежавшие, после победы карфагенян, в Сиракузы агригентцы считали, что причиной взятия их города карфагенянами (406 г. до н.э.) была неспособность присланных к ним сиракузских полководцев. Дионисий обвинил последних перед народом в измене и добился того, что народ избрал других полководцев, в том числе и его самого. Дионисий вскоре сумел навлечь подозрение на своих сотоварищей и был назначен главнокомандующим. С помощью подкупленного войска и самого народа он получил тиранию. Усмирив два восстания, Дионисий заключил мир с карфагенянами, покорил несколько городов в Сицилии и вступил в союз со спартанцами, после чего стал готовиться к большой войне с карфагенянами. Военное счастье скоро оставило его, и в 396 г. до н.э. он сам был осажден в Сиракузах. Когда в лагере неприятеля стала свирепствовать моровая язва, Дионисий напал, в 395 г. до н.э., на ослабевших от мора карфагенян и одержал полную победу, за которой последовал, после нового поражения карфагенян, выгодный мир, в 392 г. С 390 г. Дионисий совершил несколько походов в Нижнюю Италию, взял Региум и Кротон. С тех пор его влияние долго удерживалось в греческих городах Нижней Италии и его флот господствовал на морях, окружающих Италию. В 383 г. до н.э. он снова воевал с карфагенянами, на этот раз с намерением изгнать их навсегда из Сицилии, но умер, не исполнив своего намерения, в 367 г. до н.э.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890—1907.

---

Прежде всего, он вновь подчинил своей власти северо-восточную часть Сицилии. В ослабленную карфагенским погромом Мессану в 395 г. тиран вывел новую колонию в составе своих наемников и переселенцев из дружественных ему южноиталийских городов Локров и Медмы. С тех пор этот город прочно вошел в державу Дионисия. В 394 г. на северном побережье Сицилии Дионисий основал Тиндариду — еще одну колонию для своих наемников. Одновременно проводилось подчинение сикульских общин. Некоторые из них, например Менэн, Моргантина, Кефалэдий и Энна, были захвачены сиракузянами, а Агирий, Кенторипы, Гербита, Ассор и, возможно, Гербесс — вошли с ними в тесные дружеские отношения на основе заключенных договоров. Продвигаясь на запад северным берегом, Дионисий, в конце концов, с помощью изменников овладел даже финикийским Солунтом. Гимера (Фермы), расположенная между Кефалэдием и Солунтом, тогда же была захвачена штурмом и отошла к сиракузским владениям, как и города южного побережья: Камарина, Гела, Акрагант и Селинунт.

Однако наступление Дионисия осложнялось активностью его непримиримых политических противников в лице изгнанников из Сиракуз и разрушенных тираном Катаны и Наксоса. Обосновавшись в Регии, эти люди постоянно побуждали регийцев к враждебным действиям против сиракузского правителя. Со времени неудавшегося совместного наступления с мессанцами на Сиракузы регийцы предпочитали не вмешиваться в войну сицилийских греков против карфагенян, но резкое усиление Дионисия после капитуляции армии Гимилькона подтолкнуло их к активному противостоянию. В 394 г. регийцы переправили через Мессенский пролив и поселили в области Мессаны бывших граждан Наксоса и Катаны, основавших новое поселение Милы. Одновременно было произведено нападение на укрепленную Дионисием Мессану, однако колонисты и наемники, поселенные тираном в Мессане и Тиндариде, отбили эту атаку, а вскоре своими силами утвердили власть Дионисия в Милах. Сам Дионисий не мог прийти на помощь своим поселенцам, поскольку был связан долгой осадой Тавромения, занятого враждебными ему сикулами. В начале зимы того же 394 г. он, наконец, решился на штурм этого сильно укрепленного городка, но нападение было отражено с уроном в 600 человек для Дионисия и сам он едва не попал в плен.

Этой неудачей воспользовались противники Дионисия в некоторых подчиненных ему полисах, из состава его державы вышел Акрагант, второй по величине город острова. Сепаратистские настроения подогревала, кроме того, возобновившаяся активность карфагенян на Сицилии.

В 393 г. из Карфагена прибыла новая армия под командованием полководца Магона. В ходе наступления на восток в глубь острова, карфагенянам вновь удалось склонить на свою строну большую часть сикулов. Однако в сражении при Абакэне Дионисий нанес Магону сильный урон.

В том же году сиракузяне совершили первую морскую экспедицию против Регия, которую Дионисий готовил особенно тщательно, учитывая вероятное наличие в своем войске сочувствующих его злейшим врагам — сиракузским изгнанникам, сосредоточенным в этом городе. Цель нападения он до последней возможности держал в секрете, и, кроме того, решил проверить верность триерархов — капитанов кораблей военного флота Сиракуз, избираемых на должность народным собранием. Каждому из них он выдал запечатанный письменный приказ, велев вскрыть его только в открытом море по сигналу к отплытию, и руководствоваться им в пути. Когда флот вышел из гавани, Дионисий, прежде чем возглавить поход, объехал на легком курьерском судне все корабли и у каждого триерарха потребовал вернуть свое письмо. Тех, у кого он нашел печать сломанной, он приговорил к смерти как предателей, а прочим раздал другие письма, где был действительно указан маршрут и цель экспедиции.

Благодаря принятым мерам, нападение застало Регий врасплох. Сиракузяне беспрепятственно опустошили его сельскую округу и принудили регийцев заключить перемирие на годичный срок. Этот набег сиракузского властителя очень встревожил, южноиталийские греческие города, и они в большинстве своем тесно сплотились в военно-политическую Лигу италиотов, созданную до этого для отражения нападений аборигенского племени луканов.

В следующем 392 г. Магон с еще более многочисленным войском вновь вторгся в Центральную Сицилию, и, пользуясь поддержкой значительной части сикулов, дошел до городка Агирий. Правивший там влиятельный сикульский князь Агирис остался верен союзу с Дионисием и всеми силами помогал сиракузянам вести войну против общего врага. Боевые действия были в целом неудачными для карфагенян и привели к их окружению, и тогда сиракузское ополчение, на которое опять вынужден был опираться Дионисий, стало требовать от своего полководца одним ударом покончить с Магоном. Однако Дионисий не видел смысла лишний раз испытывать судьбу и предпочитал одолеть карфагенян измором. Сиракузские граждане возмутились, самовольно оставили лагерь и двинулись к родному городу.

Неожиданное непослушание ополченцев чрезвычайно встревожило Дионисия и оживило в его памяти ужасные картины былого восстания. Он бросился в Сиракузы и срочно провел очередной набор рабов в свое войско, которых, впрочем, с воцарением мира вернул их господам. На этот раз тревога оказалась ложной, до открытого мятежа дело не дошло. Никакой организованной республиканской оппозиции к этому времени в Сиракузах уже не было, да и авторитет власти тирана среди населения за двенадцать лет несопоставимо вырос от «нулевой точки» 404 г.

Сиракузские нестроения дали возможность Магону избежать разгрома, но о дальнейшем наступлении он не помышлял. Противоборствующие стороны с большой охотой пошли на переговоры и в тоже лето 392 г. был заключен мир, положивший конец этой долгой, кровопролитной войне.

По условиям мирного договора, границы владений Сицилийской державы расширились на запад, предположительно, до реки Мазар. Карфагеняне признали власть греков над землями сикулов, включая даже не завоеванный ими к тому времени Тавромений. Все эллинские города острова к концу войны оказались в руках Дионисия, однако ему пришлось вернуть Карфагену Солунт. Сразу же по вступлению соглашения в силу Дионисий штурмом овладел Тавромением, и на этом военные действия на Сицилии действительно закончились. На западе эллинского мира появилось обширное и могучее государство, объединившее все греческие общины Сицилии. Сикульские вожди перестали играть сколько-нибудь значимую роль в сицилийской политике и полностью подчинились воле Дионисия.

Итак, Дионисий выполнил свои основные обещания, данные народу при его избрании стратегом-автократором в 406 г.: подавил знатных и богатых сицилийцев, грабивших беднейших граждан, и спас западных эллинов от варварских полчищ. По словам того же философа Платона, для сицилийских греков в образе тирании Дионисия «явилось тогда спасение».

Вместе с войной закончился и формальный срок властных полномочий Дионисия, но уходить на покой он не помышлял. Как справедливо позже отмечал римский историк Корнелий Непот, власть была единственной страстью Дионисия. «Он отличался храбростью и опытностью в военном деле и к тому же, что редко встречается среди тиранов, совершенно чуждался разврата, роскоши и алчности» — так писал Непот о Дионисии, и тут же добавлял, что стремясь укрепить свое положение государя, «он никогда не щадил жизни тех, кого подозревал в покушении на свое господство».

В общем-то — это правда. Но мудрое изречение гласит: «Никогда не говори никогда». На самом деле Дионисий иногда делал исключения из собственных правил. При случае он был способен на благородные поступки и умел ценить верную дружбу.

В Сиракузах жили два друга Дамон и Финтий, оба философы-пифагорейцы. Дамон хотел убить Дионисия, был схвачен и осужден на казнь, но попросил об отсрочке, чтобы уладить свои домашние дела. Поручителем за него выступил Финтий, с тем, чтобы умереть за него, если Дамон не возвратится. Когда осужденный вернулся к назначенному сроку казни, изумленный взаимной верностью друзей тиран помиловал виновного и попросил Дамона и Финтия принять его третьим в их дружеский союз. Этот поступок снискал Дионисию уважение среди пифогорейцев Великой Греции, в числе которых были влиятельные политические деятели городов Южной Италии.

И даже карая заговорщиков, он старался придерживаться своеобразной справедливости. Прослышав, что двое юношей за вином говорили много дурных слов про него и тираническую власть, Дионисий позвал обоих к себе на ужин. Здесь он увидел, что один из них много пил и много болтал, а другой пил мало и осмотрительно. Первого он отпустил, рассудив, что к пьянству он склонен от природы, а к злословию от пьянства, второго же казнил как человека неблагонадежного и умышляющего враждебные действия.

Задолго до Маккиавелли Дионисий знал, что «главная задача всякого государя состоит в том, чтобы избегать ненависти и презрения». Этому он учил своего непутевого сына и будущего преемника власти Дионисия Младшего. Узнав, что сын совратил жену свободного человека, он гневно спросил его: «Разве ты знаешь за мной что-либо подобное?». Юноша ответил: «Но у тебя не было отца-тирана». — «А у тебя, коли ты не перестанешь творить безобразий, — сказал Дионисий, — не будет сына-тирана». Слова эти оказались пророческими.