Валерий Сафонов - Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага

• Название: Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага
• Автор: Валерий Сафонов
• Издательство: Эксмо, Яуза
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17127-4

Резкое неприятие вызвал у ветеранов-чекистов недавно вышедший в прокат фильм «Сволочи». Оно и понятно: подготовка и деятельность подростков в тылу врага показаны в нем тенденциозно и лживо.

Много ли наши создатели масс-культуры знают о тех людях, которые, несмотря на свой юный возраст, помогали в борьбе с захватчиками в годы Великой Отечественной войны, тем более о разведчиках-подростках? Пионеры, комсомольцы, они добровольно шли в тыл врага, чтобы добывать важные сведения, рискуя собственной жизнью, они мстили за гибель своих родных и близких, за истерзанную войной Родину.

Помещенные в настоящий сборник документальные повести рассказывают как раз о таких юных героях. Первая из них — «Воздаяние и возмездие» — посвящена молодежной группе, которой руководил самый юный резидент НКВД — шестнадцатилетний Алеша Шумавцов, посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза. Вторая повесть — «В особый отдел не вернулся…» — это реальная история 14-летнего разведчика Особого отдела НКВД…

Так кто же все-таки сволочи: молодые пацаны, сражавшиеся с врагом, или современные популяризаторы лжи?

---

Петя тихонько толкнул Кузьмина в бок и возбужденно сказал:

— Командир, у меня идея. Мне кажется, базу нужно делать под этими соснами, со стороны оврага. Там песок — копать будет легко: Выигрыш — время, которого у нас уже совсем нет.

Кузьмин обрадовался такому предложению. Оно полностью совпадало с его мыслями. Разведчики подхватили свой груз и через густой кустарник двинулись к трем соснам. У Кузьмина уже был кое-какой опыт по строительству блиндажей и окопов, поэтому работа у них двигалась быстро. Они спилили более двух десятков высоких стройных сосен диаметром не более 15 см, затем распилили их по два метра, очистили от веток и начали выборку грунта под базу. Под толстым слоем сосновых иголок, как и предполагал Петя, оказался песок, который копать было одно удовольствие. Но вот настало время, когда копать стало опасно: песок грозил обвалом. Тогда ребята по указанию Кузьмина взялись за укладку пола из нарезанного материала. Утрамбовав в песок четыре балки, они поставили затем по три стойки на каждую сторону, на которые уложили поперечные балки. Чтобы песок не сыпался через поперечные щели, они закрывали их слоем лапника. В такой последовательности разведчики и работали. К исходу вторых суток база была почти готова: получилась весьма приличная, около восьми квадратных метров, комната с нарами для четырех человек. На третьи сутки утром они сделали из молодых сосенок дверь, которую повесили, за неимением металлических петель, на толстые полосы мешковины. Установив печь, разведчики замаскировали трубу и всю базу сухими ветками. Затем перетащили песок на носилках в глубокую яму, которую нашли в метрах пятидесяти от базы. И вот, засыпав сосновыми иголками место, где была куча песка, они, довольные, любовались своей работой. Голубцов прошелся несколько раз вокруг трех сосен, попрыгал над базой, а затем улыбнулся и, отряхнув руки от иголок и песка, произнес:

— Чисто сработано — и маскировочка что надо, ничего не видно…

Соглашаясь с ним, Кузьмин добавил:

— В таком блиндаже никакая зима не страшна — повезет тем, кто будет отдыхать здесь.

Потом он посмотрел на устало прислонившегося к сосне Петю и сказал:

— Ты сейчас займешься топкой «буржуйки»…

Петя в знак согласия закрыл глаза, а командир продолжил:

— Мы с Ваней заготовим дрова тем, кто придет сюда по заданию Особого отдела. А затем, ребята, будем отдыхать. Имеем же мы право на это после такой работы. Как, Петя, ты думаешь?

Мальчик улыбнулся:

— Конечно, командир, имеем. Отдохнем — и домой, в Ленинград.

Он радостно подпрыгнул, ткнул в бок кулаком Голубцова. Тот попытался дать ему сдачи, но Петя ловко увернулся и принялся собирать обрезки для топки. Тяга в печи получилась отличной, и к приходу друзей в блиндаже стояла настоящая жара. Забравшись на нары, они поужинали и легли спать. Завтра им предстоял путь к фронту…

Ауссенштелле

Ранним дождливым утром 21 ноября 1941 года разведчики подошли к деревне Виняголово. Уже совсем отчетливо были слышны взрывы снарядов и мин, а ветер иногда даже доносил до их слуха пулеметные очереди и отдельные винтовочные выстрелы. Там, по прямой, в районе станции Погостье, проходила линия фронта. До нее оставалось каких-то четыре километра.

На берегу реки Мга разведчики остановились и долго наблюдали из кустарника за жизнью деревни. Эта была ничем не примечательная деревня, похожая на те многие, которые попадались им во время рейда по вражескому тылу. В таких деревнях немецко-фашистские оккупационные власти, как правило, не держали свои гарнизоны. Но вот в Виняголово, как показало наблюдение, немцы были. Разведчики решили, что в этой небольшой деревне расположились либо фронтовики, которых немецкое командование временами отводило на отдых с передовой, либо какие-то хозяйственники. Они хорошо уже изучили психологию немецких солдат с передовой, которые, вырвавшись на несколько дней из настоящего пекла, интересовались только шнапсом и женщинами. Бдительность, к которой их постоянно призывали фашистские бонзы, отодвигалась на задний план. Главным для них в это время было хлебнуть вдоволь горячительного и нажраться, словно свиньям, а затем — горе тем женщинам, которые попадались на глаза осатаневшим завоевателям. Для фашистских войсковых хозяйственников самым страшным была передовая, поэтому они старались избегать всяких конфликтных ситуаций и не лезли в дела, которые их не касались.

Вот почему Петя и его друзья не придали особого внимания гитлеровцам в деревне Виняголово. С фашистами они уже не раз встречались… А дождь все усиливался. Голые кусты не спасали их от сплошного потока воды. Нужно было на что-то решаться. Идти к линии фронта? Нет. Каждому из них было понятно, что делать этого днем нельзя. Возвращаться назад, в лес? Мокрыми?.. Не очень хотелось. Тогда они принимают, может быть, самое верное в их положении решение: незаметно проберутся в баню, стоявшую совсем рядом на берегу реки, и будут ждать в ней темноты, а поздним вечером уйдут к своим. Ближайшая изба находилась от бани в трехстах метрах, в которой, как показало наблюдение, жили мужчина и женщина, выходившие несколько раз во двор по различным хозяйственным делам.

Если бы разведчики знали, что здесь, в Виняголово, отдыхали не немецкие фронтовики и в этой деревне дислоцировалось не хозяйственное их подразделение. Здесь, перед самой линией фронта, им противостоял противник опытный и коварный.

Петю и его друзей судьба свела с фашистским исполнительным полицейским органом военной контрразведки в действующей армии, основной задачей которого являлось выявление политических врагов Рейха в зоне боевых действий и в ближайших фронтовых тылах. К своим политическим врагам фашисты относили коммунистов, комсомольцев, руководителей местных советских органов, общественный и колхозный актив, сотрудников органов госбезопасности и внутренних дел, партизан, советских разведчиков. Назывался этот карательный орган по-немецки «ауссенштелле», что значит наружное отделение, и подчинялся он 702-й группе тайной полевой полиции «Гехаймфельдполицай» (ГФП), которая действовала при 285-й охранной дивизии на территории Ленинградской и Новгородской областей. В ауссенштелле находилось около тридцати кадровых контрразведчиков, профессиональных карателей — сотрудников гестапо и криминальной полиции, имевших опыт борьбы с антифашистами Западной Европы. Начальником этого карательного органа совсем недавно стал ярый нацист, сотрудник IV управления Главного управления имперской безопасности (РСХА) Германии штурмбанфюрер СС Гюльцов Ганс. Это был человек не первой молодости, прослуживший под руководством начальника гестапо группенфюрера СС Мюллера больше десятка лет. Страстно честолюбивый, мечтавший быстро разбогатеть и прославиться на всю Германию, он при благоприятных обстоятельствах за деньги мог продать мать родную. Прослышав о сказочных музеях северной столицы России, которую, как трубила пресса и радиостанции Геббельса, должны вот-вот взять войска Гитлера, он попросился именно сюда, под Ленинград, чтобы быть рядом с богатыми музеями. Ведь фюрер обещал отдать этот город на три дня своим доблестным солдатам. А значит, он станет владельцем не одной бесценной картины Эрмитажа. На должность начальника ауссенштелле были и другие претенденты, прыткие, молодые выскочки. Но он обошел их. Ему помог сам Мюллер, который настоял, чтобы начальник полевой полиции вермахта штандартенфюрер СС Крихбаум остановился на его кандидатуре. Конечно, начальник IV управления РСХА все делал не из-за дружеских расположений к нему. Он пообещал прислать этому старому интригану парочку картин из Зимнего дворца, поэтому так быстро его оформили на эту должность.

В деревню Виняголово ауссенштелле было переведено в конце октября 1941 года из Тосно. Этот карательный орган стал поближе к фронту, чтобы очистить прифронтовую полосу от политических врагов Гитлера. А дальше путь его лежал на Ленинград. С передовыми частями вермахта ауссенштелле и другие подразделения 702-й группы ГФП должны были ворваться в город Ленина и при помощи войск захватить здания и помещения партийных и советских органов: УНКВД Ленинградской области и ряда других организаций и ведомств, где могли быть важные оперативные или секретные документы, архивы, картотеки. Другой задачей ставилось физическое уничтожение ленинградцев. Его сотрудники брали на себя обязательство ликвидировать около 100 000 жителей этого города. Остальных ленинградцев, которых Гитлер называл своими личными врагами, брались уничтожить другие фашистские органы. А пока сотрудники ауссенштелле с рвением и немецкой педантичностью наводили «новый порядок» в населенных пунктах Тосненского района.

В Виняголово тайная полевая полиция первым делом изгнала почти всех жителей, а были это в основном женщины, старики и дети. В начале они ютились в сараях, а с наступлением холодов спустились, словно пещерные люди, в землянки, специально вырытые в садах и огородах. В деревне И ее окрестностях ауссенштелле установило жесточайший режим, за нарушение которого полагалась только лишь одна мера наказания: расстрел. Так, в начале ноября трех деревенских стариков, отправившихся в лес за дровами, расстреляли только за то, что они не имели разрешения немецких оккупационных властей на посещение леса. Да… Чтобы посетить близлежащий лес, требовалось специальное разрешение. Без такого разрешения задержанные рассматривались как партизаны и подлежали уничтожению. Таков был приказ командования вермахта, и ауссенштелле его строго выполняла. А Мария Ивановна Григорьева была расстреляна тайной полевой полицией за предоставление ночлега своему родственнику, Иванову Петру, жителю соседней деревни, не успевшему выбраться из Виняголово до начала комендантского часа. Местным жителям расстрел грозил за сокрытие продовольствия, за слушание радио, за хранение оружия, за читку любой литературы, которую, по мнению фашистов, можно было отнести к марксистской. А вот если на территории деревни и в ее окрестностях, как указывалось в ряде постановлений ГФП и оккупационных властей, будет убит немецкий солдат, то расстрелу подлежали уже все жители деревни, а сама деревня — сожжению. Деревенского жителя фашисты могли расстрелять и просто так, если кто-нибудь из них не так, например, посмотрел на секретаря полевой полиции Гюльцова Ганса или забыл снять шапку для его приветствия.