Валерий Сафонов - Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага

• Название: Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага
• Автор: Валерий Сафонов
• Издательство: Эксмо, Яуза
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17127-4

Резкое неприятие вызвал у ветеранов-чекистов недавно вышедший в прокат фильм «Сволочи». Оно и понятно: подготовка и деятельность подростков в тылу врага показаны в нем тенденциозно и лживо.

Много ли наши создатели масс-культуры знают о тех людях, которые, несмотря на свой юный возраст, помогали в борьбе с захватчиками в годы Великой Отечественной войны, тем более о разведчиках-подростках? Пионеры, комсомольцы, они добровольно шли в тыл врага, чтобы добывать важные сведения, рискуя собственной жизнью, они мстили за гибель своих родных и близких, за истерзанную войной Родину.

Помещенные в настоящий сборник документальные повести рассказывают как раз о таких юных героях. Первая из них — «Воздаяние и возмездие» — посвящена молодежной группе, которой руководил самый юный резидент НКВД — шестнадцатилетний Алеша Шумавцов, посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза. Вторая повесть — «В особый отдел не вернулся…» — это реальная история 14-летнего разведчика Особого отдела НКВД…

Так кто же все-таки сволочи: молодые пацаны, сражавшиеся с врагом, или современные популяризаторы лжи?

---

По данным Алексея Григорьева, в центре Тосно располагался штаб эсэсовской танковой дивизии. В садах и огородах он насчитал 62 замаскированных танка. Здесь же стояла колонна из 35 автомашин с боеприпасами и противотанковыми пушками. Они ждали темноты, чтобы двинуться к фронту.

Николай Кузьмин, довольный результатами разведки, обнял Петю, затем похлопал по плечу Григорьева и восхищенно сказал:

— Молодцы, ребята!.. Сколько запомнили!.. За эти данные нам скажут большое спасибо в Особом отделе.

Уже смеркалось, когда разведчики подходили к станции Ушаки. Дальше идти было нельзя. Скоро комендантский час. Время, когда фашисты стреляли без разбора во все живое. Они не спрашивали, что тот или иной человек делает в это время на улице. За них говорили автоматы. Нужно срочно было найти ночлег. Об этом сейчас и думал Кузьмин. Он видел, что ребята устали и промокли до нитки. Нужно хотя бы просушить одежду. Им нужен был настоящий отдых. Ведь завтра их опять ждала трудная работа. А дождь все усиливался. Поэтому в лесу ему не хотелось ночевать. Николай решил рискнуть: зайти в какой-нибудь дом и попроситься на ночлег. Риск был большой, но ему хотелось сделать что-нибудь приятное для своих друзей, так славно потрудившихся сегодня. И он решился. Приказав им спрятаться в кустарнике, сам он направился к небольшой бревенчатой избе, из окон которой еле-еле пробивался свет керосиновой лампы. Он прислонился к двери и прислушался. Затем тихо постучал. Кто-то подошел к двери и затаился. Кузьмин постучал еще раз. Тут же раздался молодой женский голос:

— Кого это черт на ночь принес?

Николай почти шепотом ответил:

— Откройте, хозяюшка, ищем место для ночлега. Промокли до нитки. Идем с братьями в Любань. Да вот комендантский час застал нас в пути, дальше идти боимся.

Лязгнула щеколда, и в полуоткрытой двери появилась с наброшенной на плечи фуфайкой высокая миловидная женщина лет тридцати. Она долго смотрела на Кузьмина, а затем грубоватым голосом спросила:

— Что ж ты, мил человек, обманываешь? Один… А плетешь о каких-то братьях… Ладно, заходи. Кроме меня, в доме мои детки — Настенька и Владик.

И она растворилась в темноте. Тут же до Кузьмина донесся ее голос:

— В сенях темно, держись левой стороны, а то очутишься в корыте с водой.

Перебирая левой рукой бревна стены, он медленно двинулся за женщиной. Вскоре скрипнула дверь, и вырвавшийся из комнаты свет осветил ему путь. Он вошел в маленькую, уютную, хорошо натопленную комнату. У стен стояли дубовые лавки, а посередине — добротно сколоченный стол и четыре табуретки. Большую часть комнаты занимала русская печь, топка которой дышала жаром и запахом отварной картошки. G печки на Кузьмина смотрели удивленные глаза двух белокурых детских головок. Николай подмигнул им, и они, смутившись, спрятались за широкую трубу. А хозяйка ухватом вытащила из печи большой чугунок с разваристой картошкой, поставила его на край топки, хлопком стряхнула руки и таким же грубоватым голосом сказала:

— Ну, что стоишь? Располагайся на лавке.

Кузьмину понравилась эта несколько грубоватая, такая миловидная, с открытым русским лицом женщина. Чувствовалось, что до войны эта была добрая и хлебосольная хозяйка. Интуиция разведчика подсказывала ему: здесь можно остаться на ночь. Он еще некоторое время смотрел, как она ловко и проворно закрывала какими-то тряпками окна, а затем кашлянул и, словно извиняясь за причиненное ей беспокойство, проговорил:

— Хозяюшка, нас действительно трое, тут они, промокшие… За домом.

Она долго смотрела на Кузьмина, потом вздохнула и игривым голосом произнесла:

— Эх, что не сделаешь для мужчин. Семь бед — один ответ. Иди за своими братьями, места хватит. Кузьмин вышел из дома и пропал в темноте. Дождь лил, как из ведра. В кустарнике его встретили Петя и Леша. Минут десять разведчики наблюдали за домом, а потом командир подтолкнул Петю в плечо, и тот бесшумно, стараясь не хлюпать по лужам, рванулся к дому. За ним также тихо и быстро шел Григорьев. И вот они в доме. Кузьмин же недолго постоял около избы, прислушался, вошел в сени и закрыл дверь на щеколду.

Держа кепки в руках, Петя и Леша, опустив глаза, стояли смущенные и смотрели, как стекала с них вода и медленно расползалась по крашеному полу. Хозяйка, нахмурив брови, разглядывала разведчиков, затем перевела взгляд на черные, со смолистым отливом волосы Кузьмина, улыбнулась и спросила:

— И этот, белобрысый, твой брат?

Она пальцем ткнула в Петю и, прикрыв рот рукой, задорно рассмеялась, а потом хитро так проговорила:

— Ну, ладно, братишки, раздевайтесь. Вот вам халат и две рубашки. Развешивайте сушить одежду, и будем кушать. Мяса, правда, нет, но картошкой накормлю.

И она взялась за чугунок.

— Детишек я накормила, спят уже Настенька с Влади ком.

Вскоре они сидели с хозяйкой за круглым столом и ели разваристую картошку с необыкновенно вкусной квашеной капустой с тмином и клюквой. Потом она напоила их чаем с брусникой. За шутками Кузьмина и прибаутками хозяйки время пролетело незаметно. Устраиваясь на ночлег на дубовой лавке, Петя долго смотрел на убиравшую со стола хозяйку, чем-то очень похожую на его мать, а затем вздохнул и спросил:

— Кого же нам благодарить за все это? Как ваша фамилия?

Она посмотрела на него материнским взглядом и ответила:

— Благодарите простую русскую женщину, которую родители нарекли Марией, а по батюшке Ивановной. А фамилия? Я же не спрашивала ваши фамилии, не так ли, братишки?

Она засмеялась.

— А теперь спать, завтра вас ждет дорога.

Рано утром разведчики были на ногах. Дождь кончился, но тяжелые свинцовые тучи, словно гигантские парусные корабли, низко плыли с Балтики над землей. Там, где-то на востоке, они с избытком поили многострадальную русскую землю. Мария Ивановна встала раньше всех, а может, и вовсе не ложилась спать, так как на столе в чугунке уже стояли дымящиеся кислые щи с запахом сушеных грибов, а на большой сковородке лежала румяная жареная картошка. Они быстро расправились с едой и, тепло распрощавшись, по одному покинули гостеприимный дом. Каждому из них Мария Ивановна, хотя разведчики и отказывались, буквально насильно всунула по куску хлеба и несколько отварных картошин.

Разведчики сразу приступили к своим обязанностям. На станции Ушаки в их поле зрения попал огромный склад снарядов, тянувшийся метров на триста. Снаряды лежали под навесом штабелями высотой в два метра. Здесь же располагались зенитная батарея и несколько крупнокалиберных пулеметов.

Покинув Ушаки, разведчики прошли платформу Соколиный Ручей. Весь этот путь Петя был задумчивым и каким-то грустным. В густом сосновом лесу ребята расположились на отдых. Не разговаривая, что было очень странным для Пети, он наломал сосновых веток и лег. Кузьмин понял, что в душе юного разведчика что-то происходит. Он подошел к своему боевому другу, сел на сосновые ветки, положил руку на плечо и ласково спросил:

— Что такой грустный, Петя?

Мальчик тяжело вздохнул и тихо ответил:

— Маму вспомнил — Мария Ивановна очень похожа на нее. Тяжело ей с малыми детьми, а она веселая. Нам помогла. Не испугалась расклеенных по всей станции фашистских приказов: ведь ей за наш ночлег грозил расстрел.

Кузьмин утвердительно кивнул головой и сказал:

— Да, фашисты ее бы не пожалели. Не пощадили бы они и Настеньку с Владиком. Но террором фашисты наш народ не запугают. Уже поднимаются на борьбу с проклятыми оккупантами женщины, старики, дети. Такие, как Мария Ивановна, уходят к партизанам, становятся подпольщиками. Уже горит земля под ногами гитлеровцев.

Петя поднялся и твердо сказал:

— Она еще не так будет гореть под их ногами. У… проклятые фашисты! Сколько горя, сколько слез они принесли. Уничтожать их надо, как бешеных собак.

Радуясь пришедшей к нему мысли, посмотрел на Кузьмина и Григорьева, а затем с жаром продолжил:

— Давайте взорвем склад снарядов в Ушаках. Охрана там небольшая. Я уверен: операция пройдет успешно.

Кузьмин усмехнулся:

— Нет, Петя, мы не будем взрывать этот склад. Это не наше дело. Мы — фронтовые разведчики. У нас другие задачи. Выполнив их, мы принесем гораздо больше пользы, чем взрыв склада в Ушаках. И ты прекрасно об этом знаешь.

Тут молчавший Григорьев поднялся с веток, стряхнул с телогрейки сосновые и еловые иголки и произнес:

— Я пошел бы с тобой, Петя. Мне нравится твое предложение, устроили бы такой трам-тарарам фашистам. Но у нас есть только один приказ: заниматься разведкой. От нас ждут сведений о противнике. И мы должны выполнить этот приказ. Теперь наш путь к деревне Веретье. По данным Особого отдела и войсковой разведки, где-то около этой деревушки располагается большой аэродром фашистов. От нас ждут его координаты.