Валерий Сафонов - Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага

• Название: Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага
• Автор: Валерий Сафонов
• Издательство: Эксмо, Яуза
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17127-4

Резкое неприятие вызвал у ветеранов-чекистов недавно вышедший в прокат фильм «Сволочи». Оно и понятно: подготовка и деятельность подростков в тылу врага показаны в нем тенденциозно и лживо.

Много ли наши создатели масс-культуры знают о тех людях, которые, несмотря на свой юный возраст, помогали в борьбе с захватчиками в годы Великой Отечественной войны, тем более о разведчиках-подростках? Пионеры, комсомольцы, они добровольно шли в тыл врага, чтобы добывать важные сведения, рискуя собственной жизнью, они мстили за гибель своих родных и близких, за истерзанную войной Родину.

Помещенные в настоящий сборник документальные повести рассказывают как раз о таких юных героях. Первая из них — «Воздаяние и возмездие» — посвящена молодежной группе, которой руководил самый юный резидент НКВД — шестнадцатилетний Алеша Шумавцов, посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза. Вторая повесть — «В особый отдел не вернулся…» — это реальная история 14-летнего разведчика Особого отдела НКВД…

Так кто же все-таки сволочи: молодые пацаны, сражавшиеся с врагом, или современные популяризаторы лжи?

---

В лагере гитлеровцы вместе с виселицами, постоянной слежкой и постыдными телесными наказаниями применяли подкуп и идеологические воздействия, разжигали национальную вражду среди военнопленных. И несмотря на это, среди оборванных и крайне истощенных красноармейцев группы артиллериста царила атмосфера дружбы и взаимопомощи. Каждый делился последним куском хлеба, махоркой, а если не было этого, старались подбодрить друг друга добрым словом. Особое внимание уделялось раненым и больным.

Мальчика сразу заметил артиллерист и приказал тому находиться рядом с ним. Вместе они таскали тачки, пилили доски, рыли землю. А вечером артиллерист в углу ветхого и сырого барака слушал рассказ Пети о его нелегкой судьбе. Однако тот ни словом не обмолвился ему о разведке и впоследствии будет долго об этом сожалеть. Здесь, в бараке, его новый товарищ предложил план побега из этого страшного лагеря, в осуществлении которого помогут Пете военнопленные. Этим постоянно голодным, ожидавшим каждую минуту пулю в спину людям было жалко шустрого и находчивого мальчишку, который вряд ли мог долго протянуть в этой гитлеровской «кухне смерти». И они решили устроить мальчику побег, который был назначен на следующий день.

Ночной побег

Ночь у Пети прошла в томительном ожидании выхода на работу. А днем он следил за артиллеристом и ждал от него условленного сигнала. И он дождался его. По сигналу Петя моментально нырнул в небольшой ящик, стоявший в углу полуразрушенного блиндажа. Военнопленные тут же забросали ящик обрезками досок, ржавым железом и промасленной бумагой.

Мальчик притаился и стал ждать окончания работы. Вскоре он услышал звонкие удары по подвешенному рельсу. Работа окончена. Тут же раздалась команда строиться, и измученные непосильным трудом военнопленные медленно собрались в колонну и, шаркая одетыми на ноги деревянными колодками, подгоняемые лаем огромных овчарок, криками гитлеровцев, двинулись в лагерь.

На строительстве укрепрайона установилась необыкновенная тишина. Слышалось только пение птиц, да из болота доносилось кваканье лягушек. Мальчик дождался темноты. Затем бесшумно разобрал наваленные на него отходы и вылез из ящика. Он размял затекшие ноги и двинулся в сторону леса.

Петя шел всю ночь по темному и уже несколько прохладному лесу. Под утро он нашел огромную ель, наломал березняка, забрался под широкие и густые ветки и лег спать. Проснулся мальчик, когда солнце стояло высоко в зените. Петя набрал в кепку брусники, которой здесь было видимо-невидимо, и с аппетитом ее съел. А вечером он опять двинулся к линии фронта. Уже ясно слышались орудийные залпы и пулеметные очереди. Вскоре мальчик был у деревни Голубовицы. Вот здесь и проходила линия фронта. Петя притаился в небольшой воронке и стал ждать полной темноты.

Через час он по-пластунски преодолел первые сто метров этого необыкновенно тяжелого пути и остановился передохнуть. Рядом послышалась немецкая речь и кто-то запиликал на губной гармошке. Петя, словно уж, отполз на десяток метров в сторону и продолжил свой путь вперед. По его подсчетам, он уже находился на ничейной полосе. Этого пути мальчик боялся больше всего. Впереди могло быть минное поле. Поэтому он так часто останавливался, отдыхал-, вглядываясь в такое черное поле, а затем продолжал свой путь.

И вот, когда Петя отдыхал около срезанной взрывом снаряда сосны, он вдруг услышал родную русскую речь. Окая, молодой голос с восхищением рассказывал кому-то о красоте волжской деревушки Краснянки, рыбалке, где за час-полтора можно наловить ведро красноперки.

Сердце у Пети радостно забилось. Ему хотелось крикнуть: «Ура! Я у своих!» Да, мальчик уже давно миновал передовую советских войск и находился в расположении артиллерийского полка, дислоцировавшегося в двух километрах от линии фронта. Петю срочно доставили в штаб, а оттуда во Второй Отдельный танковый полк, где его уже считали погибшим. О, как обрадовались возвращению мальчика его друзья-танкисты! Кузьмич быстро приготовил ему вкусный обед. Дядя Костя натопил баню, где больше часа отмывал от Пети грязь. Скрипя зубами, старшина проклинал фашистов, оставивших на теле мальчика рваные полосы. Он нежно растирал исхудавшую, но выдержавшую побои гитлеровца Клюге спину, а сам думал о мести: «За побои, слезы, унижения, издевательства и кровь советских людей — месть врагу. За поруганное и тяжелое детство Пети, сыновей и всей советской ребятни — месть фашистам».

А через некоторое время, одетый в свою красноармейскую форму, Петя четко докладывал командованию полка о собранных разведывательных данных. Ими заинтересовались и в штабе дивизии, куда мальчик был доставлен в тот же день. Петю внимательно выслушал высокий, моложавый генерал-майор Григорьев, делая часто записи в блокноте. По его просьбе мальчик подробно отметил на карте строительство гитлеровцами оборонительных сооружений, показал расположение дотов. Генерал долго расспрашивал его о вражеских танках, зенитной и противотанковых батареях в Ивановском. Спокойно, ясно и доходчиво Петя отвечал на многочисленные вопросы командира дивизии. В конце беседы генерал встал, протянул мальчику руку и торжественным голосом произнес:

— Боец Петров, от лица службы выношу вам благодарность за добытые сведения о противнике.

Потом улыбнулся и ласково сказал:

— Молодец, Петенька!

Петя вскочил с табуретки, вытянулся по стойке «смирно» и четко отрапортовал:

— Служу трудовому народу!

А генерал погладил мальчика по голове, вздохнул и продолжил:

— Сейчас тебя, Петя, отвезут в Ленинград. С тобой хотят побеседовать военные контрразведчики из Особого отдела фронта. Расскажешь там о положении на оккупированной гитлеровцами территории и возвращайся в полк, к танкистам.

Не хотелось Пете уезжать от своих друзей. Но генералу Григорьеву он только сказал:

— Есть!

Короткие строки автобиографии

Пока он добирался до Ленинграда, дальнобойная артиллерия фронта и летчики полка бомбардировщиков нанесли массированный удар но указанным им целям. Враг понес существенные потери в танках, артиллерии и живой силе. Об этом Петя узнал только на следующий день. В Особом отделе фронта его горячо поздравили с успешной разведкой и ознакомили с результатами бомбардировки Ивановского. «Нет, не зря я терпел», — подумал мальчик, улыбаясь от счастья и сознания, что он воюет с фашистами. В то же время он стоял смущенный от общего внимания, оказанного ему военными ко нтрразведч и ками.

Петя находился в Особом отделе уже несколько суток. Шефство над ним взял младший лейтенант 6-го отделения Н.Ф. Ковалдин. Подробно рассказав ему о своих приключениях в тылу противника, он ждал приказа вернуться в свой полк. В один из дней Никита Федорович попросил Петю написать автобиографию. Чекист объяснил ему, что это нужно сделать обязательно, так как на него в Особом отделе фронта решили завести личное дело, а значит, его, по-видимому, руководство отдела решило оставить в 6-м отделении, сотрудники которого взяли негласное над ним кураторство. Мальчик удивился этому решению и ушел от Ковалдина каким-то расстроенным, с опущенной головой. Никита Федорович же подумал, что мальчишка взгрустнул по своим боевым друзьям из танкового полка, к которым, как он однажды высказался, готов даже сбежать.

На следующий день Петя с какой-то неохотой передал Н.Ф. Ковалдину два листа бумаги, исписанных детским почерком, под названием «Моя биография», которая не вызвала никаких вопросов у военных контрразведчиков Ленинградского фронта. А вот когда ветеранами органов военной контрразведки КГБ Ленинградского военного округа и красными следопытами в 70-е годы проводилась проверка по установлению судьбы Пети Петрова и пропавших с ним товарищей, то выяснилось, что описанные им некоторые события не соответствовали действительности. Так, в этой своей автобиографии он писал: «Когда немцы находились в 12 километрах, мы с семьей уехали в поселок Красные Прологи. Но находившиеся там бойцы велели нам забрать все, и мы поехали в деревню Молосковицы. Придя в деревню, мать с отцом пошли в дом, а я остался на улице. В это время немцы начали обстрел с минометов, одна из мин попала в дом, где находился отец с матерью. Я вскочил в дом и увидел, что отец лежит убитый, а мать тяжело ранена, но вскоре она скончалась».

Во время вышеназванной проверки было установлено, что отец Пети, И.П. Петров, и мать, Е.П. Петрова, не погибли в августе 1941 года, как об этом он писал, а были живы и умерли в 70-е годы. Не в этом ли крылась перемена настроения Пети, когда он по просьбе Ковалдина должен был написать свою биографию? Ведь ему предстояло пойти опять на обман, чего так не хотелось.

Далее в своей автобиографии Петя писал, что «родных братьев и сестер у меня нет». В действительности он имел родного брата Анатолия, который в 1981 году проживал в г. Кингиссепе.