Иван Дорба - В чертополохе

• Название: В чертополохе
• Автор: Иван Дорба
• Издательство: Вече
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-5234-5

После поражения в Гражданской войне наиболее ярые противники Советской России не оставили надежды на победу и организовали Народно-трудовой союз (НТС) для ведения идеологической и политической борьбы с большевиками. С приходом к власти фашистов НТС фактически стал подразделением пропагандистского аппарата Геббельса, а также поставщиком рекрутов для разведывательно-диверсионных школ вермахта.

Алексей Хованский, выпускник кадетского корпуса, бывший активист НТС, благодаря обстоятельствам становится советским разведчиком. Живя в Белграде, он вместе с другими своими сослуживцами активно противодействует деятельности НТС и фашистской агентуры в Югославии и на Балканах. А после оккупации Югославии помогает нарождающемуся партизанскому движению…

---

Убедившись, что оба немца мертвы, Алексей с укоризной посмотрел на Берендса. А тот пьяно улыбнулся:

— Нельзя все же мучить бывших товарищей! Это легкий вид смерти, без боли отправлены на тот свет…

— Сволочи! — выругался Буйницкий и стянул с лица черный чулок, поглядел на стакан с коньяком, который держал в руках, поднес ко рту и маленькими глотками выпил до дна. Он был бледен, руки у него дрожали. — Вот такие убили мою жену и детей!…

— Их надо раздеть. Жандармские униформы пригодятся. А трупы оттащим подальше и бросим в канализацию. Карамба! — деловито произнес Черемисов.

6

Военные действия застали правительство Симовича врасплох. Армия Югославии к началу фашистского вторжения не была отмобилизована и сконцентрирована в предусмотренных планом «Р-41» стратегических пунктах.

Наступая с территории Болгарии, немецкие танковые подразделения, сломив сопротивление югославских войск, уже к вечеру 7 апреля заняли Скопле, 8 апреля в Вардарской Македонии югославские войска, отступавшие к Греции на соединение с греческой армией и английскими соединенными силами, были окончательно разбиты. 9 апреля был сдан Ниш. 10 апреля итальянские войска, не встречая сопротивления, заняли Загреб. Положение югославской армии стало безнадежным. 13 апреля был взят Белград. Через два дня король Петр и его министры вылетели в Грецию, а оттуда в Египет.

17 апреля 1941 года в 9 часов вечера был подписан акт о безоговорочной капитуляции югославской армии, подписи поставили новый главнокомандующий югославской армии Данило Калафатович и министр иностранных дел Югославии Цинцар-Маркович, а с противной стороны — командующий Второй немецкой армией генерал Максимильян фон Вайкс, а также итальянский военный атташе полковник Бонефаций и военный представитель Венгрии Васварий.

Цинцар-Маркович и Калафатович пытались, по примеру Франции, спасти часть территории Югославии, создать некую свободную зону, однако противная сторона категорически это отвергла.

Югославия была разделена на отдельные провинции, а часть ее территорий отошла Болгарии, Венгрии, Австрии, Румынии и Италии. И перестала существовать как государство.

Перед народами Югославии, которых ожидали каторжный труд, голод и смерть, стояла дилемма: смириться со своей судьбой или подняться на борьбу против захватчиков. Хованский понимал, что подавляющая часть югославской буржуазии не станет и помышлять о сопротивлении оккупантам. Немало политических партий сразу нашли общий язык с фашистами. После капитуляции армии некоторая часть офицерского и унтер-офицерского состава во главе с полковником Драголюбом Михайловичем укрылась в лесах Шумадии, кое-кто бежал при этапировании. Другие ушли в подполье либо растворились в общей массе.

Дража Михайлович по старым традициям четнического движения за освобождение родины от турок призывал в свои ряды патриотов, но никаких действий против оккупантов не предпринимал, как того требовали директивы эмигрантского правительства. Дража делал свое дело под опущенным забралом!

В первые же дни в Белграде и в других местах начались аресты. Тысячи людей были посажены в концентрационный лагерь на Банице, сотни сразу же расстреляны. Фольксдойче, ванчомихайловцы, усташи, летичевцы, домобранцы, баллисты, недичевская жандармерия — все занялись вылавливанием коммунистов.

Преследовались и евреи. В Белграде до прихода немцев жили 12 тысяч евреев. Немцы зарегистрировали 9145, и в первые же два месяца уничтожили 5100, остальных транспортировали в немецкие лагеря, где их постигла та же участь.

Немцы, проживающие в Югославии, получили особые права. Началось выселение коренных жителей с территорий, присоединенных к Третьему рейху. Насаждались немецкий, итальянский, румынский, болгарский, венгерский языки. Фашистские листки развернули погромную антисербскую пропаганду. Группы усташских головорезов истребляли сербов, живших в Хорватии. Католическая церковь, по совету Ватикана, потребовала обязательный переход сербов в католичество. В Боснии и Герцеговине усташи натравливали мусульман на православных, а сербские националисты занимались резней и погромами в Македонии. Венгерские фашисты расправлялись с сербами в Бачке, болгарские — в Вардарской Македонии.

4 июля в Белграде Политбюро СКЮ под руководством Иосифа Броз Тито разработало план развития партизанских операций в Сербии и дало общие указания партизанским отрядам в других областях для начала вооруженного восстания.

* * *

В начале сентября собрались в уютной квартирке Александра Гракова.

Все ждали Денисенко. Он опаздывал уже на полчаса.

— Что-то с ним стряслось, — забеспокоился Черемисов. — Лесик всегда точный!

— И Зорицы нет! — поглядывая в окно, сказал с грустью в голосе Буйницкий.

— А ты вроде в нее влюбился? Смотри, Аркашка тебе ноги перебьет, — погрозил ему весело Черемисов.

— Она ни на кого не смотрит! А вот и Лесик показался. Спешит.

Спустя минуту вошел запыхавшийся Денисенко. Он взял под руку Хованского и отвел в сторонку.

— Говори при всех, что случилось?

— Арестованы Драгутин и Зорица. Сегодня ночью их взяли на Макензиевой. Кто-то их предал. Они ведь под чужими фамилиями.

— Срочно спасти их… — заволновался Буйницкий.

— Спокойно, Николай, без паники! Кто их взял? Немцы или недичевцы? — спросил Алексей у Денисенко и, не дождавшись ответа, снова обратился к Буйницкому: — Отправляйся к ним на квартиру и выясни точно, кто их взял, когда. Поговори с соседями, которые живут от них справа. Скажи, что от меня. Иди, мы подождем. Чтоб через два часа был здесь, и поосторожней!

Буйницкий, ни слова не говоря, покинул комнату.

— Кто же мог их предать?

— Они ведь не сербы, не евреи, и никто не знает, что они коммунисты. Странно! Неужели пронюхали те русские, что живут напротив? — недоумевал Денисенко. — Но как?

— Югославия выросла из Сербии после Версальского мирного договора почти втрое, и это вскружило голову сербам. Они зазнались — роль гегемона на Балканах при низком культурном уровне интеллигенции и правящих кругов! Самомнение это, быть может, присуще всем славянам, как южным, так и западным и северным, не это ли вызвало к ним ненависть у находившихся под влиянием Австро-Венгрии хорватов и словенцев, — рассудительно начал Граков.

— Славянство держится на трех китах, — съязвил Денисенко, — на сербском «инате», польском гоноре и русском шапкозакидательстве! Этим наши враги и пользуются.

— Кончайте мировые вопросы! — резко оборвал их Хованский. — Приступим к делу. Александр, вам удалось договориться с Георгиевским? — обратился он к Гракову.

— Я поехал в Сремску Митровицу, зашел к Молчанову, и тот отвел меня к Георгиевскому. «Рад вас видеть! Вот и отлично! — встретил он меня. — Едете в Берлин? Сообщите Байдалакову, что пока я скрываюсь от немцев. Пусть он поспешит оформить наверху мне документы, чтобы я мог спокойно вернуться в Белград. Потом передайте ему вот это». И Георгиевский протянул мне вот этот блокнот. Чистый, как видите.

— Симпатические чернила! — кивнул Хованский, оглядывая со всех сторон чистые листы блокнота. — И это все?

— Все, Алексей Алексеевич! В Берлине Байдалаков передаст мне этот же блокнот, когда я буду возвращаться обратно. Если немцы даже и заподозрят что-либо и даже удастся им прочесть шифровку, то она касается исключительно русской эмиграции, в частности, генерала Скородумова и его «Охранного корпуса».

— Ну, это мы проверим! — заметил Хованский. — Когда вы предполагаете вернуться из Берлина в Белград? — И подумал: «Георгиевский тоже интересуется "Охранным корпусом". Этот "Охранный корпус" формировался из русских эмигрантов».

— Мне придется еще побывать в Гамбурге. Ведь центр нашей фирмы там. Так что не знаю… — замялся Граков.

— В Гамбурге повидайте одного человека. Поговорим вечером, — тоном приказа заметил Хованский и обратился к Денисенко: — А теперь решим с вами, Алексей Гордеевич! Мы уже со всех сторон обсасывали ваше будущее поведение. Поедете в Витебск. Там живут мать Околова — Евгения Ивановна и сестра Ксения Сергеевна. Запомните адрес — Ветеринарная, тридцать восемь. Ксения Сергеевна, как мне кажется, истинный советский патриот. Она работает врачом в больнице на Марковщине, это на окраине города, в бывшем монастыре Святого Марка. Но будьте с ней предельно осторожны. Сейчас вся Россия «ходит по кругам ада». Большевики сдают экзамен перед Историей. Мы сдаем здесь экзамен перед Советской Россией.

Хованский задумчиво посмотрел в окно, потом взял Денисенко за плечо и посмотрел ему прямо в глаза:

— Страшно, Лесик?

— Страшно, Алексей Алексеевич! И за себя, и за Россию, еще больше за эмиграцию… Зачем русским идти с немцами? Иуды! Как не понимают?!