Александр Шульгин - Фенэтиламины, которые я знал и любил. Часть 1

• Название: Фенэтиламины, которые я знал и любил. Часть 1
• Автор: Александр Шульгин
• Издательство: Ультра. Культура
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-98042-032-0

 Выдающийся американский химик-фармаколог русского происхождения прожил удивительную жизнь, аналогом которой может послужить разве только подвиг Луи Пастера. Но в отличие от Пастера Шульгин испытывал на себе не новые сыворотки, а синтезированные им соединения, правовой и социальный статус которых в настоящее время проблематичен - психоактивные препараты. Бросив вызов «новой инквизиции», ограничившей право человечества на познание самого себя, доктор Шульгин, несмотря на всевозможные юридические препоны, продолжал свои исследования на протяжении сорока лет, совершив своего рода научный подвиг, значение которого смогут оценить лишь будущие поколения.

---

- Среди эффектов могут быть искажение восприятия времени, многочисленные галлюцинации с закрытыми глазами, а еще Элис обнаружила, что под этим наркотиком очень интересно рассматривать рисунки в книгах по искусству. Чтобы дойти до плато, требуется где-то от сорока пяти минут до часа и чуть больше. Снижение эффекта начинается на четвертом или на пятом часу после приема. Препарат из тех, что действуют долго; в зависимости от дозы пройдет восемь-двенадцать часов, прежде чем вы сможете уснуть. Я чувствовал, что полон энергии и на следующий день, но вот Элис сказала, что она порядком ослабела. Так что кому-то потребуется воскресенье на восстановление, а кому-то нет.

- Мы приготовили маты и покрывала для всех, - сказала Рут, - на тот случай, если кто-то захочет остаться у нас на ночь. А на завтрак мы запасли много яиц и ветчины!

- А как эта штука сказывается на теле? - спросил Тео.

- Со мной все было нормально. Элис как-то раз почувствовала тяжесть, но потом все было в порядке, так что ничего предсказать не могу. В любом случае, мы не почувствовали угрозы нервной системе.

После обычной для такого случая дискуссии Рут решила поскромничать и остановилась на тридцати пяти миллиграммах, а Джордж сказал, что попробует сорок; Эмма, которая чаще всего была склонна к риску - она гордо называла себя китайской куклой с железной головой - сказала, что примет сорок пять. Бен, Тео и Дэвид сошлись на том, что доза в сорок пять миллиграммов будет разумной. Джон, как я и ожидала, выбрал ту же дозу, что и Бородины, - пятьдесят миллиграммов.

Чокнувшись стаканами в нашем традиционном круге и проглотив свою порцию 5-ТОМ, мы разбрелись в разных направлениях. Я вышла с кухни через заднюю дверь во дворик. Здесь я могла сесть за круглый белый стол и курить под изумительными вьющимися стеблями киви, которое Клоузы холили и лелеяли уже много лет. По деревянным шпалерам киви распространилось вокруг и заняло часть внутреннего двора. Каждую осень дерево давало Клоузам целые корзины плодов. Клоузы угощали ими всех, кто, как им было известно, любил этот нежный, просвечивающий зеленый фрукт.

Я вернулась на кухню, чтобы взять стакан воды со льдом, и наткнулась там на Рут. Она улыбнулась мне и спросила:

- Как ты?»

- Пока все нормально. Какое-то время назад я почувствовала сигнал. Думаю, наркотик начинает действовать. А ты что скажешь?

Она затеребила свой свитер знакомым жестом: «Я не знаю. Думаю, у меня все идет немного вяло. Неплохо, но и не очень смешно пока. Наверное, я просто посижу с остальными в гостиной и послушаю, как состязаются Шура с Беном; это отвлечет мое внимание, пока я буду доходить до плато».

Я снова пошла во двор, залитый мягким солнечным светом, и некоторое время оставалась там. Я курила и наслаждалась одиночеством, отслеживая воздействие наркотика. Все больше и больше я стала осознавать какой-то дискомфорт и назвала его тем же словом, что и Рут, - «вялость». Еще я почувствовала смутную боль в плечах. У меня просто было беззаботное настроение, только и всего. Хотя на самом деле я начинала чувствовать легкую подавленность. Может, действительно присоединиться к остальным «морским свинкам»? Чаще всего переход оказывается для меня занудным. Ничего нового.

В гостиной я нашла Тео. Он лежал на спине на одном из ковриков рядом с большим камином. На другом конце длинной комнаты тоже на коврике свернулся клубочком Дэвид, в нескольких футах от него пристроился Джон. Бен с Шурой сидели на диване, обмениваясь неприличными каламбурами, а Эмма, подобрав под себя ноги, сидела на кресле и смеялась. Похоже, она неплохо себя чувствовала.

Рут сидела в другом кресле, она казалась неспокойной; ее босые ноги переплелись и терлись друг о друга, а руки либо барабанили по юбке, либо перебирали агаты в ожерелье.

Джордж очень спокойно сидел в своем кресле, только подушечки его пальцев двигались по подлокотникам. Пока я наблюдала за ним, он вдруг задрожал и встал с кресла, объявив необычным безжизненным голосом, что он идет наверх. «Мне нужно забраться под одеяло с электрообогревом, мне очень холодно. Извините меня, пожалуйста», - сказал он.

Рут пошла вместе с ним, а Бен и Шура, позабыв про свое добродушное подшучивание, смотрели им вслед с дивана. Я видела, как они обменялись внимательными взглядами, а потом Шура спросил всех остальных: «Кого-нибудь еще знобит?»

Ему никто не ответил.

- Как чувствуете себя? Есть проблемы?

Заговорил Тео. Он лежал на коврике, закинув руки за голову. «Я бы не сказал, что это самый мягкий материал из тех, что мне доводилось пробовать. Я чувствую легкие колики в животе, и вообще не похоже, чтобы мне было по-настоящему приятно, какое положение я бы ни придавал своему телу».

Я посмотрела в его сторону. Я тоже сидела на полу, в нескольких футах от него. Я согласилась с Тео:

- Да, я того же мнения. Не то что бы у меня были проблемы с желудком, но ощущения у меня тяжелые; они немного напоминают мне «плащ МДА». Это не самые любимые мои переживания.

- Что такое «плащ МДА»? - донеслось из угла под большим окном, где лежал Джон.

- Это причина, по которой я не принимаю МДА. У меня появляется такое ощущение, будто у меня на плечах надет свинцовый плащ. И я не могу его сбросить. Это все, о чем я могу думать под МДА. Этот наркотик означает для меня потерянное даром время, потому что я вообще больше ничего не чувствую. Никаких прозрений, ни приятных визуальных эффектов, ни образов, ни галлюцинаций. У меня лишь болит спина, и мне хочется поскорее выйти из этого состояния.

- О, милая, - сказал Джон. - И это ты чувствуешь сейчас, под 5-ТОМ?

- Не настолько плохо, но, похоже, и ничего интересного, что могло бы компенсировать физический дискомфорт, внутри меня не происходит, по крайней мере, пока.

Эмма потянулась, зевнула и доложилась:

- Ну, лично для меня это здорово, пока. Он великолепно расслабляет Я трещу без умолку и хорошо провожу время, но я понимаю, о чем говорит Элис, то есть что какого-то продвижения вперед нет. Цвета яркие и дружелюбные, и листья вон того растения на каминной доске приятно движутся, но в другом отношении... ну, у меня такое чувство, если я попробую писать стихи под этим, то у меня не особо получится.

- Хорошо, - сказал Шура. Потом он повернулся к Бену: «А ты, Бенджамино?»

- Я согласен с тем, что он расслабляет, но что до остального, должен признать, что был слишком занят шутками и не обратил внимания. Я не заметил никаких физических проблем. Довольно приятно, на самом деле. Я сосредоточился на психологической стороне и жду, что будет происходить.

В ответ на вопросительный взгляд Шуры Ли, сидевшая на полу облокотившись на кофейный столик, улыбнулась и сказала:

- Я вижу какие-то приятные визуальные эффекты и чувствую себя хорошо, я очень расслабилась. Думаю, особенных прозрений ждать не следует, но сейчас со мной все в порядке. Мне нужно было расслабиться. Мне хорошо, Шура.

Шура слегка повысил голос и спросил: «Дэвид, как ты?» Длинное, тощее тело Дэвида с неохотой поднялось с коврика. Он медленно сел, обнял свои колени, обтянутые брюками из денима, откашлялся и сказал: «Больше всего здесь... э... депрессивных моментов. Я вновь пережил некоторые случившиеся со мной разочарования и крушения надежд. И еще - много одиночества. Я пытался переключиться на другой канал, но это не сработало. Похоже, я буду видеть одну и ту же запись. Боюсь, не слишком положительный отзыв».

Не в первый раз я ощутила острое желание, чтобы кто-нибудь нашел подходящую девушку для Дэвида. Она тоже должна любить химию и приходить от нее восторг, как и он. Или просто любить его и восхищаться им настолько, чтобы смириться с тем, что химия была его первой любовью, его источником жизненной силы. Ей надо было привыкнуть к мысли о том, что в его сердце она будет занимать второе место, пусть даже и частично второе.

Зато ей не придется беспокоиться о соперничестве с другой женщиной; если только с метиловыми группами и сексуальными штуками о четвертой позиции!

Шура поднялся с дивана. «Пойду проверю Джорджа. Я сейчас вернусь», - сказал он.

- Думаю, что попробую сесть за стол. Посмотрим, смогу ли я писать, может быть, начну свой отчет по 5-ТОМ, - сказал Тео. -Подозреваю, что, если буду лежать на полу и ничего не делать, то буду обращать слишком много внимания на неприятные ощущения в теле.

Я смотрела, как он поднимается с пола, и пожелала ему удачи. Он был красивым молодым мужчиной с темной бородой и густыми волосами. Хотя светло-голубые глаза он унаследовал от отца, лицом он пошел в мать. Тео в шутку называл меня своей «злой мачехой», и мы с ним стали очень хорошими друзьями.

Когда Шура спустился вниз, Эмма делилась своими впечатлениями от посещения выставки в Оклендском музее искусств. Шура подошел к Бену и пробормотал ему на ухо: «Пойдем со мной в спальню на минутку. Взглянешь на Джорджа. Мне нужно твое профессиональное заключение». Я увидела, как Шура надевает свои сандалии, которые несколько часов назад он сбросил.