Вольдемар Грилелави - Игла

• Название: Игла
• Автор: Вольдемар Грилелави
• Жанр: Научная Фантастика

ФАНТАСТИЧЕСКАЯ МЕЛОДРАММА

Работа пилота в Гражданской Авиации сложна и сопряжена риску. Часто техник отказывает, еще чаще ее провоцируют сами люди. Но Саша полон сил, энергии и оптимизма. Он любит свою работу, любит друзей, и даже неудачная женитьба не огорчает жизнь. Но вот ему прямо на летном поле прямо перед посадкой в самолет, на котором его экипаж собирается в командировку, становится плохо. Однако врачи констатируют отличную работу организма. И, разводя руками, утверждают, что он крепко уснул. Все хорошо, да только после этого сны стали странными и с чужой биографией. Терялся в догадках недолго. Понимание пришло само. И Саша с ужасом понял, что ему поневоле придется стать спасителем целой планеты по имени Земля от пиратов и полных отморозков, прибывших из чужой галактики. И Саша вступает в неравный бой, помощь в котором ему оказывает маленькая девочка Анфиса и один из пиратов, оказавшийся вместе с бандой совершенно случайно.

---

Сколько же мы проспали в таком законсервированном состоянии? Войэр даже сам представить не мог этот срок. Он не фиксировал ничего конкретного, не планировал и не рассчитывал. Лишь одна мысль толкала на этот безрассудный и авантюрный поступок: подальше от цивилизации, чтобы она убедилась в его лояльности и правдивости, чтобы поверила в их стопроцентную безопасность. Он обещал выброситься вместе со всеми за пределы всех доступных и возможных далей, он выполнил данное слово, а они позволили беспрепятственно покинуть.

Отсек медленно избавлялся от консерванта. А вместо него втекал изо всех щелей на потолке тот жизненный и легкий, что позволит полной грудью вдыхать и комфортно ощущать его жизненный вкус. В теле возникал зуд и стремление полнокровно нагрузить силой и физическими тяжестями свои мышцы, истосковавшиеся по движению, помахать руками, в полную силу оттолкнуться от пола ногами. Хотелось резко и быстро шевелиться, крутиться и громко во весь голос кричать.

Но, как указано в инструкции и помнится из прежних школьных учебников, пока никаких резких движений, никаких прыжков и скачков во избежание разрыва и растяжения тканей, не восстановленных и не адаптированных к новым условиям после столь длительного бездействия. Хотя время на срок летаргии во всем корабле как бы остановилось, замерло и совсем исчезло. Спал не только экипаж, но и все оборудование, аппаратура и материалы, из которых изготовлен сам звездолет. Произошла полная консервация всего корабля.

Войэр не помнил, на какое время установил этот вечный сон, но догадывался, что запредельно много и надолго. Притом ошибка может исчисляться на нули. В тот момент его мало волновал, как маршрут, так и конечный пункт. Лишь бы подальше. Он даже слабо надеялся на это пробуждение. Никто еще и никогда в истории освоении космического пространства не засыпал на такой сумасшедше рекордный срок. Войэр в этой области поставил новый космический рекорд. Вот только перед кем и зачем его сейчас можно зарегистрировать, чтобы вписаться в историю, как первооткрыватель и первопроходец.

И сейчас он даже в затруднении и не уверен, можно ли вообще будить своих сумасшедших товарищей. А не оставить ли их вот в таком вечном сне? Не выбрасывать же за борт корабля. Хотя, если взвесить все возможные варианты, то это один из лучших и оптимальных. Он забросил их в такую невозможную даль в пустой и холодный космос, что уже на простую человеческую благодарность рассчитывать не приходится. У него и в мозгах не могло возникнуть вероятность их реакции на такое сообщение, созвучное с пожизненным приговором.

Но Войэр в глубоком раздумье. Благо, что на иную деятельность у него нет возможностей. Однако экстремальные варианты он способен лишь предпринять в своих невероятных фантазиях. В жизни Войэр не способен был покуситься на жизнь беспомощных и спящих товарищей, хоть и не испытывал к ним теплых дружеских чувств. За такой длительный сон в его мозгах многое переосмыслено. Им и так пришлось не по своей воле стать жестокими убийцами. Зачем же усугублять свое неизвестное вечное существование в этом замкнутом пространстве.

Его товарищи должны проснуться, как пишут инструкции, через семьдесят часов. Это при идеальном варианте и теоретически. Такой срок рассчитан на хорошие, но многолетние уходы в летаргию. А тут ведь идут исчисления на неизвестные, но ужасно продолжительные сроки. Тыкал он пальцем в клавиатуру яростно и беспощадно, не фиксируя свое внимание на цифры, выскакивающие на мониторе после его манипуляций. Кто его знает, какова же истинная реакция организма на такой, непредусмотренный никакими правилами, сон?

Процесс не изучен и не описан ни в одном из учебников. Они — первооткрыватели. И кому же тогда было время изучать и объяснять? Вот теперь ему, Войэру, дано право, вносить в эту науку изменения и дополнения. Только читать и использовать полученные знания будет некому. Кроме этой четверки. Но у них желания такие вряд ли возникнут. А всевозможные цивилизации остались далеко за пределами доступного. Их корабль не самый скоростной, но и при его скорости время позволило за такой период унести их за пределы галактики.

Он сейчас отлежится, акклиматизируется и до пробуждения остальных определит с помощью компьютера свое истинное местонахождение. Хотя бы приблизительное. Но вот только оно ему надо? Зачем и для чего ему и его напарникам знать свое место пребывания среди холодных звезд. Разве эти названия сумеют как-то повлиять на их судьбу, на настроение и дальнейшие планы? Может взять, да ликвидировать всевозможные доступы к информации?

Но среди этого абсурда и разброда мыслей одна очень даже рациональная и трезвая идея всверлилась надеждой в его мозги. Ведь среди этих безмолвных и холодных звезд есть вероятность, пусть мизерная и недопустимая, присутствия какой-нибудь звездной системы с кучкой планет, одна из которых окажется приемлемой для проживания. Тогда и жизнь его товарищей имеет определенный смысл. Он-то в любом случае пусть живут. У них практически нет человеческих чувств, но сохранился опыт управления кораблем.

А такую махину один человек, если и сумеет кое-как и с большим трудом не без последствий посадить, то уж без повторного взлета. Но ведь хотелось бы путем проб и ошибок найти нужную и желанную землю. Вдруг понадобится несколько посадок, даже и на одной и той же планете? Пусть и они живут. Ведь по его воле угодили в такой водоворот. Если станут совсем невыносимыми, то он просто покинет их. А сейчас на первое время постараться устранить все конфликтные моменты, тогда и тебя не посмеют тронуть.

Однако ненадолго может хватить их, сами себя поубивают, если надолго задержаться на этом корабле в замкнутом пространстве. Здесь нет тех затормаживающих и успокаивающих препаратов, чем пичкали на станции обслуживания. Можно надеяться, что они не начнут скоро звереть из-за длительного летаргического сна. Но сколько его действие будет влиять, и позволит ли хотя бы на срок поиска себе пристанища. А там уж в борьбе за выживание лично Войэра последствия волновать не будут. Он останется самим собой и с самим собой.

Вот только одна интересная мысль будоражит сознание. Почему ему за такое время ничего не снилось? Словно сон пролетел в мгновение, не успев даже прислонить голову к подушке. Но, вроде, все-таки какие-то видения припоминаются. Сны виделись сумбурные, какие-то неопределенные и, по-моему, что-то снилось из далекого детства. У него ведь были и отец, и мать, братья с сестрами. Товарищи по школе, по ВУЗу, по аэроклубу. Неужели он уже никогда не станет просто человеком со своими человеческими желаниями и потребностями? Не увидит лицо человека, а не этих, надоевших до тошноты, отморозков?

Но они хотя бы умеют общаться. Порою зло, сердито, с ненавистью, но язык все равно людской. А до встречи с ними были долгие годы лишь взбешенные звериные твари, которые при виде себе подобного пытались всеми своими фибрами своего существа уничтожить, искромсать и загубить все живое. Долго Войэру пришлось свыкаться с мыслью, что любая встреча грозит смертью. Вот и привык на свою голову. Такая привычка и сгубила всю дальнейшую судьбу.

Сам стал зверем. И из-за своей звериной сущности не успел объяснить членам комиссии, что он еще чуть-чуть остался человеком, и просто говорить отвык и разучился. И зря он окрысился на них. Ведь стоило лишь намекнуть, как его приняли бы в объятии, как равноправного члена общества. Только сейчас он понимал, что излишняя гордость и глупая обида забросила вместе со всеми отщепенцами в этот уголок вселенной, где и придется провести остатки жизни.

Войэр копался в собственных мыслях, занимался самоанализом прожитых лет, а сам на компьютере ставил задачу всему исследовательскому комплексу определения место положения и уточнения фактического срока сна. Засверкали, замерцали огоньки светового табло, понеслись по монитору столбцы цифр, а на других замелькали карты звездного неба, сменяясь одна за другой. Компьютер считал, искал, анализировал, но и сам затруднялся со скорым ответом, поскольку в его программу не была вложена столь длительная пауза.

Ему, то есть компьютеру, тоже оказывается нужно время для просыпания, чтобы осмотреться по сторонам, покопаться в собственных мозгах, чтобы уже потом без запинки рассказать Войэру о своих открытиях. Войэр не стал дожидаться результатов и не торопил машину, так как понимал ее трудности. У машины тоже есть мозги, которым так же требуется время для разминки и привыкания к нормальным условиям жизни. Пусть без спешки, которая абсолютно лишняя в сложившейся ситуации. Успеет еще насладиться правдой.

Войэр учился ходить и шевелить всеми частями тела, которые с трудом и нехотя сгибались и разгибались, с запозданием реагируя на команды и желания мыслей. Быстро уставал и требовал себе отдыха, во время которого заказал первый завтрак. Он его так назвал, поскольку после просыпания нормальные люди всегда завтракали. И автомат выдал ему стакан некой зеленоватой пресной жидкости. Но он понимал, что большего пока ему тоже нельзя. Даже этот противный невкусный мизер он должен слизывать по капельке и смаковать во рту не менее часа. Процедура нудная и ужасно неприятная.