Барбара Картленд - Искушение Торильи

• Название: Искушение Торильи
• Автор: Барбара Картленд
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-02911-6

Блестящий маркиз Хзвингам из светских соображений намерен вступить в брак со знатной леди. Однако эти рассудочные планы рушатся как карточный домик, когда маркиз случайно встречает юную и невинную Торилью, родственницу своей невесты. У Торильи нет ни титула, ни состояния, ни связей при дворе… однако какое это может иметь значение для Хэвингэма теперь, когда он наконец-то полюбил всем сердцем!..

---

Глаза ее, громадные на изящном овальном личике, казалось, вобрали в себя голубизну не весеннего неба, а скорее южного моря.

Нежная улыбка касалась мягкого изгиба губ, словно рассвет, проглядывающий сквозь листву деревьев.

— Что случилось, мисс Торилья? — спросила старшая.

— Письмо, Эбби! Письмо от леди Берил и… Не знаю, поверишь ли ты — она помолвлена и собирается замуж!

— И вовремя, — сказала Эбби с фамильярностью старой служанки. — Ее светлости скоро двадцать один, она имеет успех в Лондоне; я давно ожидала этого.

— Ну что ж, она уже помолвлена, — повторила Торилья. — И представь, Эбби, она приглашает меня в гости.

Торилья расправила лист бумаги и прочитала вслух:

Торилья, ты будешь моей подружкой.

Я намереваюсь ограничиться только одной, чтобы не создавать себе излишней конкуренции.

— Как будто у Берил может быть соперница! — расхохоталась Торилья.

Эбби не ответила, и девушка продолжала читать:

Ты должна немедленно приехать ко мне… как только получишь это письмо. Не задерживайся. Ты должна мне помочь во многом. У меня столько дел, и я рассчитываю на тебя в выборе моей одежды, в планировании моей свадьбы и, конечно, рассчитываю на твое участие в приемах, где люди захотят познакомиться с моим женихом.

— И кто же стал суженым ее светлости? — спросила Эбби.

Торилья повернула страницу.

— Ты не поверишь, Эбби, — со смехом ответила она, — но Берил не назвала его имени! Как это похоже на кузину! Она всегда забывает о самом главном. Предвижу, сколько хлопот свалится на меня, если, конечно, папа… отпустит меня… к ней.

Последние слова девушка произнесла поникшим голосом, и в ее огромных глазах читались сомнение и грусть.

— Конечно же, вы должны ехать, мисс Торилья, — решительно сказала Эбби. — Хотя, ей-богу, надеть вам совсем нечего.

— Об этом я могу не беспокоиться. Мне впору платья Берил, она всегда была щедра и позволяла носить все, что мне нравилось, даже костюмы для верховой езды. — Торилья на мгновение задумалась и вдруг спросила:

— Ой, Эбби, как ты думаешь, мне позволят поездить на лошадях дяди Гектора? Вот бы вновь очутиться на спине чудесного животного!

— Не сомневаюсь, что ваш дядя предоставит вам своих лошадей, как прежде, когда вы были ребенком.

— Больше всего мне не хватало здесь доброй лошадки, — вздохнула Торилья.

— Мне не хватало куда больше всяких разностей, — возразила Эбби, — да и вам тоже, мисс Торилья. Не надо обманывать себя.

И Эбби принялась развязывать тесемки коричневого голландского фартука, предназначенного для готовки; он прикрывал второй, ослепительно белый, который она носила поверх серого платья.

— Я немедленно начинаю собирать ваши вещи!

— Нет, Эбби, подожди, подожди! — остановила ее Торилья. — Я должна спросить папу. Он может не захотеть, чтобы я возвращалась… домой. — Она немного поколебалась и добавила извиняющимся голосом:

— Фернфорд был для меня домом семнадцать лет… пока была жива мама…

— Именно, мисс Торилья. Там и есть ваш дом! — убеждала ее Эбби. — И вам нечего делать в этом грязном местечке!

Торилья улыбнулась. Эбби твердила это, наверное, в тысячный раз.

— Ты знаешь, что оно значит для папы, — тихо сказала Торилья.

Внезапно хлопнула входная дверь.

— А вот и он! — воскликнула девушка. — Поспеши с обедом, Эбби, а то, сама знаешь, он убежит по делам, забыв о еде.

Пойду поговорю с ним.

Торилья повернулась и выбежала из кухни в узкий мрачный коридор, выходивший в несколько претенциозный холл.

Там спиной к двери стоял преподобный Огастес Клиффорд, викарий Барроуфилда.

Это был статный, обаятельный мужчина, но выглядел он значительно старше своих лет. Его белая как лунь голова и лицо, изборожденное глубокими морщинами, говорили о нелегкой жизни, требующей огромного напряжения сил.

С печатью грусти на челе он опустил на кресло шляпу священнослужителя, однако, завидев приближающуюся к нему Торилью, нежно улыбнулся.

— Ну вот я и вернулся, Торилья! — воскликнул он. — И как раз в назначенное время.

— Как хорошо, папа! Обед уже готов, — обрадовалась Торилья. — Было бы обидно, если б из-за твоего опоздания погибла прекрасная баранья нога, которую прислал нам фермер Шиптон.

— Да, конечно, я не забыл, — сказан викарий, — но если она велика, нам следует поделиться…

— Нет, папа! — заявила Торилья тоном, не терпящим возражений. — Делиться нечем. Иди скорее в столовую, мне нужно кое-что сказать тебе.

Викарий вошел вслед за дочерью в темноватую комнатку, где в отличие от гостиной окна выходили на фасад дома и смотрели на север.

Здесь стояла вполне приличная мебель, которую они привезли с собой с юга, однако шторы были сшиты из дешевого материала, хотя Эбби и Торилья сделали все возможное, чтобы скопировать драпировку, запомнившуюся им по Фернлей-Холлу.

Элизабет, младшая сестра графини Фернлей, вышла замуж за Огастеса Клиффорда, служившего тогда куратором в Лондоне, в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер.

Граф Фернлей, дабы сделать приятное жене, назначил его викарием небольшого прихода в Фернфорде, который находился в его собственном поместье в Хертфордшире. Таким образом, Торилья и Берил выросли вместе.

Их родители были весьма рады этому обстоятельству, и хотя Верил была на два года старше Торильи, разница в возрасте была не столь уж очевидна.

Более того, Торилья оказалась куда смышленее старшей сестры, но старалась держаться с ней вровень, ибо Берил постоянно отставала в учебе.

Графиня Фернлей предпочитала жить в Лондоне, поэтому Берил больше времени проводила со своей тетей, чем с матерью.

Она так любила миссис Клиффорд, что ее неожиданная кончина заставила Берил горевать ничуть не меньше Торильи.

С утратой матери жизнь Торильи совершенно переменилась. Преподобный Огастес счел невозможным более оставаться в доме, где был так счастлив со своей женой.

Ему стало невмоготу трудиться в тихом уютном селении, где, откровенно говоря, у него было не слишком много дел, и подал прошение о назначении его в один из самых уединенных и бедных районов на севере. И вот через два месяца после смерти жены Огастес Клиффорд занял должность викария в Барроуфилде.

Все это произошло так стремительно, что Торилья осознала случившееся, лишь оказавшись в странном и чужом для себя месте, вдали от родни и знакомых. Только Эбби могла как-то утешить ее.

Ну а для преподобного Огастеса переезд послужил средством облегчить свое горе, а быть может, и вызовом, о котором он мечтал всю жизнь, хоть никто и не догадывался об этом.

Вдохновленный неукротимым желанием помочь тем, кто был несчастнее его самого, он весь ушел в проблемы и трудности, которыми изобиловала ужасающая жизнь шахтерской деревни.

Казалось, он один с пылом крестоносца противостоит целой армии зла.

Лишь Торилья и Эбби знали, что в своей одержимости он забывал о пище и сне, пытаясь хоть в чем-то помочь существованию своих новых прихожан.

И свою стипендию, и те крохотные средства, которые у него оставались, викарий до последнего пенни тратил на паству.

Только благодаря Эбби, забиравшей у него после получения чеков деньги для ведения хозяйства, они были избавлены от голода.

И теперь, сидя за обеденным столом, Торилья думала о поездке на юг и о том, что разрешение отца будет зависеть от стоимости этой поездки.

— Я получила письмо от Берил, папа, — сказала девушка.

В это время викарий налил себе стакан воды, а в двери появилась Эбби с бараньей ногой.

— От Берил? — задумчиво переспросил викарий, словно впервые услышал это имя.

— Берил выходит замуж, папа. Она просит, чтобы я приехала, погостила у них в Холле и помогла ей с приданым. А еще она просит, чтобы я была подружкой на ее свадьбе.

— Ах, Берил! — воскликнул викарий.

— Ты не против, если я поеду, папа?

— Нет, нет. Конечно же, нет! — Он отрезал кусок баранины и положил его на тарелку. — Впрочем, едва ли мы можем позволить себе такую поездку.

— Я поеду на дилижансе, — заверила его Торилья. — И если поеду одна, а Эбби оставлю приглядывать за тобой, все обойдется не так уж дорого.

Едва прочитав письмо Берил, она сразу подумала, что возьмет Эбби с собой, но теперь поняла: служанка должна быть здесь — не столько из-за расходов, сколько из-за викария, так как он просто не сможет выжить без прислуги.

Эбби умела заставить его есть и спать, ей это удавалось лучше, чем родной дочери.

— Я как раз думал, — тихо сказал викарий, — что все свободные деньги надо отдать миссис Коксволд. Она ожидает девятого ребенка, а у старшей дочери, по-видимому, чахотка.

— Мне очень жаль Коксволдов, папа.

Но ты не хуже меня знаешь, что каждую пятницу мистер Коксволд отправляется в кабак и пропивает там по крайней мере половину своего заработка.