Григорий Завалько - Понятие "революция" в философии и общественных науках: Проблемы, идеи, концепции

• Название: Понятие "революция" в философии и общественных науках: Проблемы, идеи, концепции
• Автор: Григорий Завалько
• Издательство: КомКнига (URSS)
• Жанр: Философия
• Год: 2005
• ISBN: 978-5-484-01179-7

В монографии рассмотрены основные проблемы, связанные с использованием понятия «революция» в философии и общественных науках с XVII века до наших дней. Рассмотрены концепции революции, созданные философами, историками, экономистами, политиками Европы, Америки и Азии. Большое внимание уделено России, роли революций и контрреволюций в ее истории и возможным путям дальнейшего развития.

Для политологов, философов, историков – научных работников, студентов и аспирантов, а также читателей, интересующихся вопросами развития общества.

---

Социальная революция не существует помимо них: иначе говоря, политические революции делятся на (1) входящие в состав социальных и (2) не входящие в их состав. Поэтому необходимы два термина. В дальнейшем термин «политическая революция» будет употребляться в первом значении; политические революции, не входящие в состав социальных, я буду называть «надстроечными политическими революциями».

Надстроечная политическая революция – часть социальной эволюции; социальная революция – иная, отличная от эволюции, форма прогресса.

Итак, по содержанию революции различаются в зависимости от того, насколько существенна смена носителя власти: появился новый носитель (социальная революция) или произошло перераспределение власти внутри старого (надстроечная политическая революция).

В каких формах может быть осуществлен переход власти? Двум типам скачка соответствуют две формы перехода власти: однократный и постепенный, по частям. Внутри них также можно провести деление по тому признаку, который часто, но поверхностно считается основным для понятия «революция» – по уровню насилия. Власть никогда не отдается без борьбы. Но острота борьбы может быть разной, не обязательно доходя до вооруженных столкновений. Поэтому можно выделить четыре формы или способа перехода власти:

– однократный без вооруженной борьбы (легитимный);

– однократный в виде вооруженной борьбы (захват власти, возможный, как минимум, в двух вариантах: вооруженное восстание и военный переворот);

– постепенный без вооруженной борьбы (перерождение существующей власти);

– постепенный в виде вооруженной борьбы (гражданская война [Имеется в виду не любая гражданская война, а революция в форме гражданской войны (Английская, Китайская).][653]).

Революция в принципе может происходить любым из четырех способов. Сведение революции к любому захвату власти, принятое в «социологии революции» – не научный, а обыденный взгляд. Приняв его, мы вынуждены будем принять «нацистскую революцию», «антикоммунистические революции в Восточной Европе» и т. д., но буржуазные революции сведутся к 4 классическим XVI-XVIII веков, т. е. к исключениям из правил, а не к правилу.

Как ясно из сказанного выше, я считаю, что не следует сводить понятие «революция» ни к идеологической, ни к традиционной точкам зрения. Дилемма ложна. Стоит нам предположить, что переход власти может осуществляться эволюционно, как понятие «революция» исчезает, зато понятие «эволюция» моментально раздваивается на эволюцию без перехода власти и эволюцию с переходом власти. Последняя явно требует иного термина, т. е. возврата к понятию «революция». Но и считать революцией только захват власти «снизу» нет никаких оснований. Это лишь одна из форм революции. Подходы к такому пониманию революции есть у Н. А. Рожкова, С. И. Ковалёва, А. И. Тюменева, В. Ф. Шелике, отчасти у М. А. Селезнёва.

Революция может проходить в виде революции-замещения или революции-возникновения, более того – может сопровождаться возникновением нового социора. Напомню, что мысль о многообразии форм социальной революции высказывалась В. Ф. Шелике (цитата приведена во 2 главе). Предложенные ею термины «революция-взрыв» и «революция-процесс», на мой взгляд, менее удачны, чем «революция-замещение» и «революция-возникновение», поскольку точное значение своих терминов В. Ф. Шелике не определила.

К сожалению, в дальнейших работах В. Ф. Шелике вместо заявленного исследования многообразия форм социальной революции наблюдается раздробление социальной революции на политическую, экономическую и духовную [654], что ведет, как минимум, к эклектике, а как максимум – к бесплодному социоисторическому идеализму в виде замены общества культурой, как в упомянутых выше построениях К. М. Кантора и С. Л. Агаева. Для того чтобы зафиксировать наличие разных сфер жизни общества, не нужно быть ученым. Это эмпирический факт. Наука начинается тогда, когда устанавливается взаимосвязь этих сфер. Поэтому вернусь к марксистской парадигме.

Революция, по определению французского историка-марксиста Альбера Собуля (1914-1982), это «радикальное преобразование общественных отношений и политических структур на базе обновленного способа производства Революция включает в себя изменение экономических и социальных структур, вызванное неразрешимым противоречием между общественными отношениями, с одной стороны, и характером и уровнем развития производительных сил, с другой» [655]. Определение несколько тяжеловесное, но суть революции в нем отражена.

Эта суть – переход общества на качественно более высокую ступень. Основное различие между эволюцией и революцией – в глубине изменений, а не в продолжительности и насильственном характере, которые вторичны. Упор на эти поверхностные признаки не помогает, а мешает отличать революцию от эволюции. Так, известный нам А. В. Соловьёв утверждает: «Изменение экономической основы общества происходит постепенно… эволюция – единственный способ движения экономики, в нем происходит "снятие" (Aufhebung) старых экономических форм собственности новыми. Напротив, смена юридических форм собственности происходит как эволюционно, так и социальными революциями, "переворотами", ибо революция – это спрессованная в историческое мгновение эволюция» [656]. Сказано красиво, но безграмотно: утверждать надо либо отсутствие скачков, либо их наличие. «Снятие» предполагает возникновение нового качества, скачок, что никак не может происходить лишь постепенно.

Связь между эволюцией и революцией в этой схеме также отсутствует. Если смена «юридических форм собственности» возможна «как эволюционно, так и социальными революциями», то в чем суть революции? Лишь в краткости и насилии, не имеющих корней в эволюционно развивающемся базисе. Но откуда берется «спрессованная в историческое мгновение эволюция»? Кто и зачем прессует эволюцию? Немарксистская «социология революции» давно знает ответ: революции – это конфликты в ходе эволюции, они не нужны, их по своему произволу творят безответственные фанатики-революционеры и провоцируют упрямые консерваторы.

К научному познанию понятия «революция» этот путь не ведет.

На самом деле революция в первую очередь – углубление эволюции, и лишь вследствие этого – ускорение. Революция приводит к тому строю, к которому вела эволюция. Для революции характерна не быстрота, а глубина. Революция может быть долгой и относительно мирной, как буржуазная революция в Скандинавии, эволюция – краткой и полной насилия, как эволюция Третьего Райха.

Главным признаком социальной революции служит смена строя, происходящая через смену класса, стоящего у власти. Там, где ее нет – нет и социальной революции.

Грань между эволюцией и революцией также не абсолютна, как не абсолютна и грань между количеством и качеством. Только количественных и только качественных изменений нет – то, что на одном уровне является количественным изменением, на другом является качественным.

Для регрессивного развития аналогичных устоявшихся терминов нет, однако необходимость в них несомненна. И в истории отдельных обществ, и в истории человечества в целом есть периоды регресса – постепенного, называемого обычно инволюцией, деградацией или упадком [657], и качественного скачка вниз – регрессивного социального переворота, который я буду называть антиреволюцией.

Введение этого понятия требует пояснения. Революции обычно противопоставляют контрреволюцию. Контрреволюционное движение – сопротивление свергнутых классов – сопутствует революции как ее ожившая тень, вызывается к жизни самой революцией и без революции не существует. Все великие революции знали свои контрреволюционные движения, достигавшие пика и временной победы в контрреволюционных переворотах (Реставрациях) – Английской 1660-1688, Французской 1814-1830 годов.

Но в данном случае речь идет о ином явлении. Лучше всего это видно на примере упадка Рима. Рабовладение необратимо угасало, исчерпав свои возможности развития производительных сил. Римское общество, деградируя, перерождалось из античного в иное – антично-политомагнарное, тупиковое, обреченное на гибель. В I веке до н. э. упадок привел к социальной антиреволюции «сверху». Контрреволюцией назвать победу вновь возникших сил политаризма и магнаризма (колоната) в Риме невозможно, так как прежде они там не существовали. Здесь не реставрировался прежний до-рабовладельческий общественный строй, а возник новый, качественно иной, регрессивный по отношению к нему. Политическими вехами этой антиреволюции были проскрипционный террор и смена республики монархией. Социальную деградацию, продолжившуюся после краткой стабилизации I-II веков, сопровождал грандиозный распад культуры.