Михаил Гуськов - Дочка людоеда или приключения Недобежкина

• Название: Дочка людоеда или приключения Недобежкина
• Автор: Михаил Гуськов
• Жанр: Фэнтези

Современное городское юмористическое фэнтези, в котором самые удивительные герои и их невероятные приключения в Москве и других экзотических городах земного шара. В произведении Михаила Гуськова есть все: бесовская тема, авантюры, юмор, немного любви и философии.

«Ну что, опять нарушаем? Опять говорим с незнакомыми… Аркадий, ты даже притащил этого старичка к себе в гости… Говоришь, умер он прямо у тебя дома… Говоришь, что он оставил тебе сведения о сокровищах? И что? Ну и в какую историю ты вляпался? Посмотри сам: кругом ведьмы, колдуны, людоеды, упыри… Не слишком ли много для тебя?»

---

Вареньке не понравилось, что родители от весьма холодного отношения к аспиранту перешли к таким неумеренным восторгам.

У нее вдруг мелькнула догадка.

– Ой, что вы говорите такое? Постойте, постойте, мамочка, папочка. Уж не хотите ли вы сказать, что и Аркадий

тоже…

Дочка, волшебница, людоедка не могла сходу выговорить это слово по отношению к Недобежкину.

– Нет, я этому не верю. Как, неужели и Аркадий Михайлович тоже людоед?! Он людоед?!

– Успокойся, Варенька, мне кажется, он не людоед. Я еще не совсем уверена, но, по-моему, нет.

– Какой он людоед, Варенька! – со знанием дела рассмеялся Андрей Андреевич. – Да он божий одуванчик. По крайней мере, до вчерашнего дня я за ним никаких сверхъ- естественных способностей не наблюдал. Правда, вчера он меня удивил: и вел себя странно, и драгоценности подарил. Нам все это надо осмыслить! Варенька, пойдите в твою ком- нату и осмыслите с мамой все свои открытия за последнее время, а я должен кое о чем серьезно подумать.

Андрей Андреевич, которого нисколько не тяготила его людоедская природа, боялся, что его положение „банщика" и „шкипера" вскоре, в эпоху грядущих общественных изменений, ничего не будет значить, а тут еще на него свалилось открытие дочери. Он сбежал в свой кабинет.

Глава 13 СЕАНС ЛЕВИТАЦИИ

Вернувшись с конкурса в трехкомнатный „люкс" гостиницы „Пекин" и избавившись от гостей, Элеонора Завидчая жаловалась Артуру:

– Ужасный день! Когда я увидела, что и этот рыжий дурак здесь вертится, мне пришла в голову прекрасная мысль. Он ее тотчас же слопал и бросился на меня, я заставила его содрать с меня платье. Эффектная получилась сцена. Все идет как по маслу. Неужели ты думаешь, что я допущу, чтобы и кольцо, и семейные реликвии, и все драгоценности достались этому нищему студенту-переучке?

– Ты так натурально вскрикнула, когда этот ужасный бульдог бросился на тебя, что даже мне стало страшно!

– Артур, я бы могла дурачка испепелить. Я сразу его заметила. Глядь, рыженький песик пришел посмотреть бальные танцы. Какой балетоман! Ну, думаю, ты у меня побьешься мордой об пол, дружок! Видишь, как я и предупреждала когда-то этого настойчивого молодого человека, так и вышло. Элеонора Завидчая, вспомнив что-то приятное, рассмеялась.

– Позови Агафью!

Артур вышел на балкон и несколько раз сдавленным голосом позвал в темноту:

– Агафья, Агафья. Старая ведьма! Ты слышишь меня?

– Слышу, слышу, Артурчик! – донеслось откудато из- за городских крыш. – Ох, Артурчик, много власти ты забрал. Попадешь ко мне в печь, Артурушка.

– Я тебе, старая ведьма, все кости переломаю.

– Болтай, болтай, голубок.

– Хозяйка зовет. Чтоб мигом!

– Сичас, сичас я, королевишне моей скажи, мигом! Ступа у меня во дворе.

– Давай на помеле, старая карга Ты еще на катафалке захочешь прикатить! Небось не свалишься и с помела, а свалишься, туда тебе н дорога.

– Спасибо, Артурчик, спасибо на добром слове. Ох, сверну я тебе когда-нибудь шею. Скажи – мигом, на помеле, так на помеле. Личинку только подберу. Не любит она, когда я старыми костями гремлю. Сичас, сичас, годков шестьсот сбавлю и прилечу!

– Артур! – раздался голос Элеоноры. Артур поспешил с балкона, вошел в комнату.

– Артур, не кокетничай с Агафьей. Она не такая дура, как кажется. И очень злопамятная.

– Со мной ей не справиться. Я ее, чуть что, через атомный реактор пропущу, костей не соберет.

Элеонора с сожалением посмотрела на своего партнера по бальным танцам.

– Артур, ты хоть мне н брат, но ты – не я, ты всего лишь человек, ты кое-чему поднаучился. Пойми, этого мало! Змей Горыныч – это самое первое и самое простое, во что может превращаться человек.

– Чтобы с Агафьей справиться, хватит.

Элеонора бросила на туалетный столик комок лигнина, которым снимала кремы со своего лица.

– Пойми, дурак, что если мы не получим кольцо, я стану

рабой этого Недобежкила, а ты превратишься в ужа. И будет у тебя фамилия Полозков. Что может быть унизительнее:

быть змеей и не иметь возможности укусить! Это примерно

как я сейчас. Спасибо моему папеньке! Ужасно!

Элеонора вдруг расплакалась, но взяла себя в руки. Глаза ее дико засверкали, волосы образовали вокруг лица страшный ореол, электрический свет в комнате при этом на минуту погас, и комнату озарили вспышки гнева из очей юной колдуньи.

– Недобежкин! Самозванец! Как я его ненавижу! Я его испепелю! Нет, он у меня не умрет. Я ему придумаю казнь!

Я его буду казнить каждый день, в течение сорока лет. Папенька, дорогой папенька. Первому встречному отдать судьбу своей единственной дочери. Где Агафья? – крикнула Завидчая, и от ее голоса на окраинах земли содрогнулись горы, а в Мексике разорвало горло у вулкана и столб газа и огня ударил в облака.

– Я здесь, хозяйка.

На помеле влетела в окно едва прикрытая блестящими лоскутками и бусами рыжеволосая девица лет двадцати и, соскочив с помела, бросилась к Завидчей.

Почему-то ведьмы, колдуньи и бабы-яги, омолодившись, любят делать свои локоны или ярко-рыжими, или иссиня-черными, или ослепительно-золотыми. Замечено, чем уродливее эти существа в своем настоящем обличий, тем соблазнительнее они подбирают себе человеческие личины.

– Не губи, матушка! – Девица растянулась на полу у ног Элеоноры, целуя ей туфли.

Завидчая отдернула ногу и, подойдя к чемодану, достала оттуда треххвостую плетку, но это были не ремни, а ядовитые змеи. Глаза ее злорадно блеснули.

– К стене!

– Хозяйка, умоляю!

– К стене!

Юная особа, в которую превратилась Агафья, встала лицом к обитой белым шелком стене, распластав по муару дрожащие руки.

Завидчая, гневно сверкнув глазами, размахнулась плеткой и нанесла первый удар. Агафья вскрикнула, ее юное нежное лицо исказилось болью, на нем выступили капли пота.

– Чем кожа нежнее, тем боль больнее! – рассмеялся Артур. – Ну что, съела репку, красотка?

– Заткнись. Идиот! – осекла его сестра, нанося новый удар. – За Тигру. За Полкана. Я тебе приказывала их утопить, а ты не исполнила.

Кровь от ударов плеткой брызнула на белый муар стены. Змеи, впиваясь несчастной в спину, рвали своими ядовитыми зубами ей кожу.

– Не смогла, барыня! Недобежкин их выкупил! – прошептала девушка, сползая на пол.

– Все равно виновата, зачем ему на глаза попалась?

– Ты же знаешь, хозяйка, что у первого встречного должна спросить выкупа на все его деньги. Судьба это моя такая несчастливая.

– Твоя судьба! – презрительно воскликнула Завидчая, скрежеща зубами. – Тебе-то что. Да с тебя шкуру за это мало содрать, а ты отделалась несколькими ударами.

– Бейте еще! Я не прекословлю. Воля ваша, я виновата. Сдирайте кожу, жаловаться не буду. Ваш папенька с меня живой дважды кожу сдирал, что ж, нам не впервой.

– Еще разговариваешь! В пень тебя превращу, в дорогу столбовую, в ухаб на дороге, в лужу! Будешь знать, как приказы исполнять!

– Не превратите. Кольцо-то ваше у Недобежкина. Думаете, я не догадалась!

– О чем ты догадалась?! Баба-яга ты глупая! Я тебя и без кольца превращу.

– Зря вы ругаетесь. Я вам план подскажу, как кольцо выманить.

Завидчая бросила плетку со змеями в чемодан, змеи превратились в обычные ремни.

– Ладно, Артур, дай ей бальзаму, пусть польет на раны! Говори, что придумала.

Партнер Элеоноры, похихикивая, полил избитой на окровавленную, со страшными рубцами и язвами спину из маленькой серебряной бутылочки. Рубцы на коже стали затягиваться. Через несколько секунд Агафья смогла говорить.

– Завтра надо устроить званый вечер в какой-нибудь загородной усадьбе по случаю вашей победы на конкурсе, например, в Архангельском. Он уже в вас по уши влюбился, все мужчины от вас в восторге, аспирантик не исключение. А на „латине" он вообще с ума сойдет. Вы ему и предложите обвенчаться. А когда начнется венчание, вы колечками-то с наглецом и обменяетесь: ему свое простое отдадите, а у него волшебное заберете. Потом женишка можно в пруду утопить или людоеду какому-нибудь скормить.

– Кнут у него.

– И кнут выманить можно, а если не удастся, Огневика надо позвать. Огневик выдержит удары. Не сгорит. Коршунова, Клюева позвать. Эти от любых ударов увернутся и сцапают его. На всякое дело есть свое безделье. Матушка, красиво будет. Я все придумала. Мы его спохватим. Такой спектакль устроим. Лучше, чем на бальных танцах. Из-за границы позовем друзей, то-то будет потеха.

– Опять что-нибудь сорвется.

– Не сорвется. Нужна золотая карета, запряженная шестеркой рыжих коней. Есть у меня такие кони, и карета есть.

Когда Недобежкина в пруд бросите, торжественно сядете в карету и умчитесь – вот слава о вас по всему миру и разнесется – никто не догонит, милиция на вертолетах не остановит. Никто. Надолго вас Москва запомнит!

– Ой ли?

– Верьте слову, я давно на белом свете живу, а если сомневаетесь, для подстраховки я еще и серебряную карету закажу с белыми лошадьми. На каких-нибудь да умчитесь, если он кнутом хлестать начнет. Только кнутик я у него выманю. Он слаб до женского пола. Аспирант, он настоящих женщин только на картинке видел да в книжках про них читал. Ты зря, хозяюшка, перед ним сама пляшешь, и меня бы за глаза хватило. Поручи мне у него колечко отнять.