Мария Хлодвиг - Хелена

• Название: Хелена
• Автор: Мария Хлодвиг
• Жанр: Фэнтези

Когда Первый умер, власть над созданным им миром приняли Пятеро: Жиюнна, Земши, Вальго, Эв и Тэа. Четверо из них были его божественными отпрысками, а пятый — последним творением. Новые правители не дали воцариться беззаконию, но им не удалось спасти любимое детище отца — Империю Эйан. Великое государство ушло во тьму вслед за своим богом.

Прошло пять тысяч лет.

Хелена старается быть любящей дочерью, заботливой сестрой и прилежным студиозусом Университета Вейларнии. Однако она не всегда была "серой мышкой", и вскоре ей об этом напомнят…

---

За Гранью моего светлого принца ждёт пустота.

"Почему за мои ошибки должны расплачиваться другие?"

Я тихо опустилась рядом с юношей. Утром Слуги принесли мне новое платье, белое и строгое. Не о таком подвенечном наряде я мечтала в детстве. Светлые стены, бледный рыцарь, девушка в белоснежном наряде… Какой художник поскупился на яркие краски для этой картины? Какой бог отобрал у нас радость и наполнил души отчаяньем?

Одним прикосновением правительница Пустого мира исцелила мою рану. Поистине, сила её в пределах Ортано Косом почти безгранична, однако в теле её сына чужая душа. Возможно, это злая шутка Равновесия…

"А может, так она платит за свои грехи".

Так если даже сотворённая богиня страдает в месте сосредоточения своей силы, почему я должна корить судьбу?

— Лионель, — тихо позвала я любимого по имени. — Ты гневаешься на меня?

Он вздрогнул и странно посмотрел на меня. На его изнурённом лице — к великой радости! — я не увидела ненависти.

— Нет. Я не сержусь.

— Тогда почему ты избегаешь меня?

— Я противоестественное создание. Мертвецы не возвращаются к жизни, это противоречит Второму Завету, — бесстрастно произнёс паладин. — Однажды лишившись плоти, душа не облачается в неё вновь.

В последней его фразе я уловила нотку горечи. Лучик надежды робко прорезал плотную стену отчаянья.

Мне нужно было найти слова утешения для любимого. Его боль давно уже стала моей, но мы оставались бесконечно далеко друг от друга. Как ни грустно, в нём я нуждалась больше, нежели он — во мне, а значит, в любой момент Лионель мог покинуть меня. Но Печальный бог видит, с каждым мгновением он всё больше проникал в мою жизнь.

Я осторожно прикоснулась к руке возлюбленного. Как же мало в ней оставалось живого тепла! Проклятый меч-вампир выпивал те жалкие крохи, что я сумела вложить магией.

— Если намерен уйти — знай, я буду горевать. И вот ещё… Даже не думай надеяться на вечное забвение. Я не удержусь и обязательно позову тебя вновь. Может, по делу, а может, и просто потому, что окажусь не в силах терпеть одиночество.

Он промолчал.

— Ты мне нужен. Прошу, скажи что-нибудь!

— Я буду служить тебе как защитник, потому что чувствую — так надо. Но не проси от меня большего — то, что ты ждёшь, я не могу тебе дать.

Его прямой отказ тысячью острейших лезвий пронзил моё сердце.

"Нет!"

Я наклонилась и поцеловала Лионеля в губы.

У меня не слишком большой опыт в любовных делах. Этот поцелуй стал для меня вторым — первый пришлось подарить по ритуалу старшему брату Шэйна — милому полукровке, принёсшему себя в жертву ради моего бегства. Надеюсь, демоны не причинили ему вреда.

"Я стала чересчур дерзкой".

— Прошу, уйди, — тихо сказал мой принц. Он выглядел подавленным, но в тоже время… живым.

— Нет, — твёрдо сказала я. — Ни за что. Считай меня кем хочешь: наивной дурочкой, падшей женщиной… Я не оставлю тебя.

— Я умираю… снова, — признался юноша. В его глазах я наконец-то увидела и боль, и горечь, и отчаянье… целый букет тёмных, но живых чувств. — Этого не изменить.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещала я. — Мы что-нибудь обязательно придумаем. Вместе.

Всегда существует выход. Пусть сначала он и не заметен, но стоит немного поискать — и вот уже видна дверца. Нужен лишь ключ. Иногда он медный, иногда — золотой, а бывает — дверь вовсе и не заперта.

Всё течёт, всё меняется. Неизменно одно — хороших людей не оставляют в беде.

"Если не я, то Лионель точно достоин спасения".

— 7-

Две войны прошла я вместе с Вейларнией. Первая была совсем короткой, и потому о ней у меня сохранилось мало воспоминаний. Несколько размытых лиц, пара имён — вот и всё. Одно из её главных сражений происходило под моей малой родиной, местечком Тэйрес. К нам в дом даже принесли раненого офицера, которому требовался особый уход после ранения.

Мне тогда он показался глубоким стариком, хотя на самом деле был молодым мужчиной. Мы с братом часто тайком пробирались к нему в комнату и донимали расспросами о войне. Он отшучивался и просил нас самих его развлечь. Брат показывал приёмы, подсмотренные у тренирующихся солдат, я декламировала главы "Золотой легенды". В детстве меня почему-то сильнее самых причудливых сказок завораживали истории о святых. В сущности, для ребёнка в них было мало интересного — летописцы стремились передать все подробности не только жизни, но и смерти избранных богами людей. Любимцы Земши, например, часто погибали в сражениях с Заблудщими — людьми, не желавшими отвергнуть ложных богов и принять Пятерых.

Уже тогда мои мысли пленял Лионель. В экземпляре "Легенды" из родительской библиотеки была гравюра — закованный в старинный латный доспех юноша смотрит прямо перед собой, тяжело опираясь на длинный меч. Мне нравилось разглядывать его печальное мужественное лицо. Став старше, я стала представлять себе, что когда-нибудь встречусь с ним.

Вскоре после того, как офицер поправился и съехал от нас, я и брат узнали, что он не был совсем уж нам чужим. В жилах бравого воина текла благородная кровь Лерьэнов, но в отличие от папы, его, как говорят в высшем свете, "зачали в правильной постели". Отец раскрыл наше родство одной-единственной незатейливой фразой: "Дети, надеюсь, вы не сильно донимали дядюшку Вильнара?"

Мирные дни притупили мой интерес к духовной литературе. Мама пыталась учить меня рукоделию и изящным искусствам, папа — наукам, а брат обеспечивал головную боль и родителям, и мне. И только в Особый День мы вспоминали имена погибших друзей.

Вторая война оставила после себя куда больше воспоминаний, чем предшественница. В первые годы обучения в Храмовой Школе я даже просила Жиюнну даровать мне забвение — так тяжёла была ноша некоторых из них. Но мои молитвы — не знаю, к счастью или горю — остались без ответа.

В самые тяжкий месяц той, последней, войны я начала смотреть на истории в "Золотой легенде" другими глазами. Странные сказки превратились в истории о реальных мужчинах и женщинах, обрётших высшую цель.

В те дни я умирала от страха. Мне безумно хотелось получить хоть капельку мужества героев старины. История Лионеля вновь увлекла меня с новой силой… Она толкнула Элен-девочку стать жрицей-Хеленой.

"Теперь мы вместе".

Решение пойти к Королеве далось мне с трудом, но умирающий от жажды не обладает роскошью выбирать, от кого принять воду.

Когда я переступила порог тронного зала, правительница изучала развешанные по стенам портреты юных девушек. Иногда она морщилась, иногда — одобрительно кивала, но чаще презрительно фыркала и властным жестом показывала Слугам убрать изображение не угодившей девицы. Голову сотворённой богини украшал венок из живых цветов — но каких! Её венчали синие розы, секрет взращивания которых был потерян после падения Империи Эйана.

— Как мило, что ты зашла, — неожиданно ласково обратилась Владычица ко мне.

"Смелее, Хелена. Ты сможешь…"

— У меня есть просьба…

— О нет, погоди! — погрозила пальцем правительница Пустого мира. — Сначала ты должна сделать кое-что для меня, а уже потом я решу, наградить тебя или нет. В моём доме есть определённые правила. Чтобы заслужить мою милость, ты должна их соблюдать, кроха-волшебница.

Я тяжело вздохнула.

"Это ради всех нас".

— Что я должна сделать?

— Мне по нраву твой боевой настрой, милая, — с довольной улыбкой проговорила Королева. — Ты начинаешь понимать свои обязанности.

"Смирение относится к добродетелям, особо ценимым богами. Всеми из них".

— Когда мой сын проснётся — а это будет совсем скоро, уверяю тебя — он не должен быть один. Я думаю подыскать ему хорошую девушку.

"Понятное для матери желание, но какая роль отведена в её плане мне?"

— Она должна быть красива, в меру умна, скромна и по рождению принадлежать Эмьвио Косом, — перечислила достоинства предполагаемой невесты Королева, загибая холёные белые пальцы, унизанные кольцами. — Благородное происхождение обязательно. Я не хочу отдавать своего мальчика в руки девице из простонародья. Он достоин самого лучшего.

— Я не слишком разбираюсь в сортах знати, — меня задело пренебрежительное высказывание "хозяйки" о людях, которым не посчастливилось родиться с дворянской фамилией. Какой абсурд — делить людей по происхождению! Как будто аристократ обязательно умнее или честнее крестьянина.

— Как мило, девочка, — холодно — очень холодно — сказала Владычица Ортано Косом. — Ты почти открыто перечишь мне. Но не тебе защищать простых людей. Вспомни, кто твои предки и не дерзи мне более.

Я сжала кулаки. Она знает про Лерьэнов, чья проклятая кровь текла по моим жилам. Так уж вышло, что любовь богов ставила их ненамного ниже представителей королевских фамилий Старого и Нового Света.