Борис Солоневич - Рука адмирала

• Название: Рука адмирала
• Автор: Борис Солоневич
• Жанр: Прочие приключения

---

И так же, как и их предки в доисторические времена, эти дети оберегали свою свободу и жизнь обломками скал, которые они сбрасывали не на мамонтов или пещерных медведей, а на милиционеров, чекистов и комсомольцев, грозивших отнять у них свободу и запрятать их в «детдома», больше похожие на тюрьмы, чем на воспитательные учреждения…

* * *

Митька крепко спал, свернувшись калачиком на соломе в своей трубе. К его ногам плотно прижался желтый клубочек — верный Шарик, испытанный друг мальчика. К босым грязным пяткам беспризорника подбирались струйки холодной воды: снаружи, вне «дома» шел мелкий косой дождь, ветром забрасывавшийся в трубу. Но такие мелочи не беспокоили Митьку, уставшего от бурных переживаний дня.

Внезапно Шарик зашевелился и заворчал.

Несломанное его ухо поднялось и прислушалось. Потом собака звонко тявкнула, будя, хозяина, но, когда в отверстии трубы показалась какая то тень — довольно заворчала. Митьке можно было и не окликать появившуюся тень — только Ваньку мог бы так дружелюбно встретить Шарик.

— Ты — Вань?

— А то кому же еще? ворчливо ответил мокрый Ванька. Вот сволочи: как туда — так в машине отвезли. А как домой топать — так на своих, на двоих… Версты две протрепал пехом под дождем…

— А ты где было то? В Гепее?

— Не в пивнушке же!.. Ясно — в Гепее.

— И не оказали, значит, там тебе уважения? подсмеиваясь, сказал Митька. Не довезли обратно?.. Ха, ха, ха… А на кой чорт тебя туда забрали?

— А чорт их знает. Облава была. Тех всех ребят застукали. А за что — не знаю. Ну, я в комендатуре такие слезы развел — дождю впору. А и верно — я тот тут причем? Тех обыскали, а меня послали с солдатом в детдом. На дворе, знаешь, темно, мокро… Я тому чекисту подножку сунул и в переулок. Долго ли умеючи?..

— Молодец, Ванька! А что с теми?

— А я знаю? Я — доктор?.. Кажись, их зацапали. А девка этая, чорт ее раздери — ну и яду там пущала на чекистов! И смех и слезы… Молодец!.. А что потом — откуда мне знать? А, промежду прочим, злой я на тебя, Митька — страх. Полдня проканителили мы с тобой коло тех ребят — и хоть бы копейка поживы. Портмонет заставил отдать, а тут еще вот в облаву вляпались… Чорт тебя, знает, Митюха. Вечно ты не в свое дело влезешь!.. Этак с тобой с голоду пропадешь…

— Брось панику разводить! Ни хрена преподобного… Ну, и поголодаешь ночку — экая невидаль? А завтра опять что нибудь подработаем. Ты на вокзале с кем нибудь в картишки перекинешься и в «двадцать одно» сплутуешь. А я тебе по твоему выбору любой чемодан спулю. Руки у меня на это дело — сам знаешь — золотые.

— Золотые, ворчал Ванька. Чорта мне, что они золотые, когда в животе пусто.

— Ну, не шипи. На, держи!

Митька протянул приятелю кусок черного хлеба, оставшийся под соломой от их «обеда». Тот жадно впился в него зубами.

— Фу, дьявол, сказал он через несколько минут. Ей Бо, по моему, вкуснее черного хлебушка — ничего на свете у нет.

— А кофей буржуйский? съязвил Митька. Ты ж сам говорил, что, верно, вкуснее его ничего нет? Намазать бы этого кофея на хлеб вместо сала — вот бы дело было… Ну, ну, не фырчи… Давай, пока там что покемаем[31] малость.

Приятели прижались друг к другу. Засыпая, Митька протянул руку и еще раз пощупал привязанный под коленом предмет, найденный им на памятнике.

— Гадом буду, а никому не отдам! подумал он, и в его воображении мелькнуло веселое смеющееся лицо московского футболиста. И снова словно теплая волна прошла по маленькому сердцу заброшенного бездомного русского мальчика, засыпающего в старых канализационных трубах под монотонный рокот стучащего сверху дождя.

20. Три часа опоздания

Тщательный обыск наших друзей, как и следовало ожидать, не дал никаких результатов. Начальник ОГПУ, помня приказание центра по мере возможности не возбуждать подозрений на участие в этом обыске Москвы, вежливо извинился перед арестованными.

— Вы уж, товарищи, не серчайте. У нас тут везде сейчас идут облавы на бандитов и белогвардейцев. Несколько наших сотрудников недавно на тот свет отправлено и, конечное дело, мы все перетряхаем. А как вас вечером на Малаховом застукали — ну, и сочли подозрительными… Вот и вся недолга. А теперя, как мы вас проверили — можете идти на все четыре с половиной стороны…

Когда молодые люди ушли, начальник сел за составление рапорта Москве. Рапорт был короток: следили, арестовали; ничего подозрительного не обнаружено.

Подписав рапорт, начальник дал распоряжение срочно отправить его в Москву, а сам, облегченно вздохнув, отправился домой.

Хорошо обставленная его квартира была расположена в соседнем доме того квартала, который целиком был реквизирован ОГПУ. Выпив водки и закусив, начальник уже лег в кровать, когда внезапно зазвонил телефон.

— Алло, я слушаю, недовольно ответил он.

— Товарищ Пруденко? переспросил дежурный. Тут срочная телеграмма с Москвы на вашее имя.

— Ах, чтобы они там все передохли! злобно проворчал начальник, спуская ноги с кровати. Только вздремнул! Ну, неси ее сюда, твою телеграмму…

В телеграмме было приказание Садовского осмотреть памятник.

— Что это им приспичило? недовольно подумал чекист. Дались им эти памятники? У нас тут наших людей из обрезов, как воробьев бьют, а они вздумали тут мертвяков чугунных обыскивать…

Разве завтра сделать это?

Но посмотрев на телеграмму, Пруденко заметил шифр — «Литера СС». Это обозначало — «срочно, вне всякой очереди».

— Вот, сволочи! Поспать даже не дают! И что там может быть срочного? Стоял памятник полсотни лет и хлеба не просил. А тут на тебе: «срочно»!.. «Молнируйте»! Идиеты московские!.. «Боевое задание»! Тьфу!..

Но все таки старая привычка к военному подчинению сбросила его с постели. Пока он одевался, в мозгу его мелькнул хороший план.

— Алло? наклонился он к телефону. Коммутатор? Дай мне Начпожохра.

Через несколько минут в трубке зазвучал недовольный заспанный голос начальника пожарной охраны.

— Это ты, Иваныч?

— Я… Кому ж еще? А это ты, Пруденко? Какие еще тебе там черти спать не дают? Что у вас там за пожар такой под дождем?

— Пожар, не пожар, а дело, брат, срочное. Приказ Москвы. Дай распоряжение немедленно доставить сюда пожарную переносную лестницу, машину и четырех расторопных ребят.

— А что надо то?

— На Малахов курган полезем. Памятник седлать.

В трубке свиснуло.

— Да ты трезвый ли, Пруденко?

— Ни черта, Иваныч. Давай. Нечего рассусоливать. Приказ и точка!

— Ночь и дождь на дворе! Нельзя ли утречком?

— Никак нельзя. Боевое политическое задание! важно ответил чекист. В ответ ему послышалось сочное ругательство, и трубка щелкнула.

* * *

Минут через десять пожарный автомобиль, громыхая, несся на Корабельную сторону[32]. У ворот Малахова кургана он остановился, и несколько человек с фонарями и переносной лестницей во тьме и под дождем пошли наверх.

К руке памятника полез сам Пруденко. На груди его висел сильный электрический фонарь и, кроме того, снизу поднимались снопы света пожарных прожекторов. Во всей этой картине было что то фантастическое: в кромешной тьме южной дождливой ночи над кучкой людей мертвым призраком возвышалась громада памятника, й казалось, что протянутая рука адмирала, резко освещенная снизу лучами света, готова с яростью опуститься и раздавить пришельцев, дерзнувших покусится на вверенную ей тайну…

Фигура человека карабкалась по ступенькам все выше. Дождик монотонно хлестал по непромокаемому плащу и затекал в рукава. Ругаясь и ворча, Пруденко поднялся, наконец, на уровень бронзовой руки и стал ее осматривать и ощупывать. На плече адмирала ничего не было.

— Эй, ребята, крикнул он вниз. Передвинь ка меня левее. Только смотрите, черти, не уроните. Я не ангел, чтобы ночью под небесами летать…

Лестница в крепких руках легко переместилась, и на уровне лица Пруденко оказалась, наконец, рука адмирала. Луч фонаря упал на ее пальцы, и к своему удивлению чекист увидал там остатки ржавой проволочки, что то раньше, очевидно, привязывавшей к руке адмирала.

— Ах, дьявол! выругался Пруденко. Значит, Москва не совсем таки спятила с этими памятниками! Тут что то действительно было!..

Сонное и оппозиционное настроение сразу слетело с него. В чекисте проснулся инстинкт ищейки. Тщательно сняв остатки проволоки, он внимательно осмотрел руку. По остававшемуся следу нетрудно было заключить, что на руке долгое время была привязана какая то небольшая вещица, недавно снятая.

Начальник ГПУ задумчиво покрутил головой и стал слезать с лестницы.

— Вот что, ребята. Тут, может быть, кое что потеряно под памятником. Обыщите ка все это место кругом. Если есть что — тащите мне. Премия за найденное — пятьсот рублей. Думаю, что это, должна быть мелкая вещица, может быть, ржавая и старая, величиной, этак, с кулак. Эту штуку сама Москва ищет!..