С Мюге - Улыбка фортуны

• Название: Улыбка фортуны
• Автор: С Мюге
• Издательство: ЧМО
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Вернемся к умирающему. Узнав о неизлечимой болезни, он проходит несколько фаз ее восприятия. Сначала появляется мысль: «А может, это ошибка?». Потом надежда: «Авось, все пройдет». Тут в сознании больного обычно появляется торговля с Богом, с судьбой: «Вот если я выживу, то не буду делать того-то, буду хорошим с тем-то». Наконец, приходит мысль: «Да, я скоро умру. Неважно, сколько времени я еще проживу, важно — как я проживу это время». И тут-то проявляется талант врачей хосписа, чтобы вселить в умирающего веру в то, что последние его дни могут быть очень содержательны.

На вопрос к доктору Сондерс, как ей удается передавать свою веру окружающим, она с высоты своего очень высокого роста ответила:

— Это не я, это — дух святой.

Ее девиз — «жить до смерти» — подразумевает жить полностью до смерти.

Особо был поднят вопрос о смерти и детях. Нужно ли приучать детей к идее о смерти. Оказывается — да, нужно. Ведь когда малышу говорят про умершую бабушку, что та «уснула», а малыш видит, что бабушка, по крайней мере, из его жизни ушла, он часто начинает бояться засыпать — как бы тоже не уйти из жизни. Опыты показали, что дети гораздо более наблюдательны и сообразительны, чем об этом думают взрослые. Когда-то было принято не посвящать детей в тайну рождения. Однако сказки об аистах, версия «купили на базаре» и прочее ни к чему хорошему не привели, и сейчас детей принято посвящать в тайну деторождения раньше, чем они об этом узнают на улице.

А вот насчет смерти в этом отношении мнения расходятся.

Родители одного мальчика, больного лейкемией, настаивали на том, чтобы ему не говорили о неизбежности его скорой смерти. Врачи обязаны были выполнять волю родителей. И только, когда у ребенка наступила предсмертная агония, причем сознание оставалось совершенно ясным, врач спросил.

— А если б тебе сказали, что ты скоро умрешь, что бы ты успел сделать?

Мальчик ответил:

— Теперь слишком поздно. Я все равно не успею. — Заплакал и умер…

Доклады прерывались показами диапозитивов, и на это время в зале гасили свет. Когда же свет неожиданно включали, то можно было видеть, как чуть ли не половина присутствующих пытается незаметно (или заметно) вытереть глаза от слез.

Но были и жизнерадостные сцены. На каталке подъехала к микрофону пожилая дама с большим кровоподтеком на шее. Она очень бодро и весело говорила и отвечала на вопросы. Она была увлечена идеей о психологическом состоянии умирающих, очень реалистично излагала их эмоции, делала выводы, в общем, произвела на слушателей благоприятное впечатление и вызвала то, что называется «оживление в зале». Потом выяснилось, это — пациентка хосписа, больна раком, который дал метастазы по всему телу, и единственное отверстие, через которое ее еще можно кормить и вводить ей лекарства, — это канюля, вставленная в шейную вену (отсюда и синяк на шее).

То, что вопросы умирания освещались не только «снаружи» — врачами, но, так сказать, и «изнутри», самими пациентами открыло много дополнительных деталей, например, помощь музыки в обретении душевного спокойствия. У умирающего восприятие ритма и мелодии гораздо чувствительнее, чем в повседневной жизни. Музыка помогает ему самовыразиться, найти себя. Одни мелодии доставляют больному наслаждение, другие неприятны. И вот по выбору той или иной музыки больным врач может судить о психическом складе и состоянии больного и предлагать ему тот или иной путь деятельности.

Но не только об умирающих шла речь на симпозиуме. Работа и даже общение с умирающим требуют большой психической нагрузки. Прежде всего, у окружающих появляется «синдром выживших», синдром виновности. Оказывается, почти у каждого где-то в душе звучит подленькая струнка: «А хорошо, что умирает он, а не я». Но так как умирает-то близкий, иногда любимый человек, то звук этой струнки больно резонирует по душе в дальнейшем.

Во-вторых, общение с умирающим, постоянное проявление к нему любви, игнорирование его капризов, а иногда и оскорблений, требуют колоссального напряжения душевных сил. Поэтому в хосписах персонал постоянно поддерживает друг друга, проводит между собой что-то вроде сеансов психотерапии. Все чувствуют между собой круговую моральную поддержку и эту же поддержку оказывают семьям умирающих и умерших. Работа в хосписах очень нелегкая и часто люди там долго не задерживаются. Однако в некоторых из них существует удивительная стабильность кадров. Обслуживающий персонал представляет собой единое целое — вроде семьи. И объединяют этих людей Вера, Надежда и Любовь. Вера в то, что они делают нужное дело, надежда на то, что они могут облегчить страдания умирающих и любовь как к каждому умирающему в отдельности, так и к человечеству в целом.

Не случайно в результате естественного отбора в хосписах задерживаются, в основном, верующие в Бога, где любовь провозглашается высшим идеалом.

Данный симпозиум показал еще раз, как в наш век прагматизма и идеализма воскрешаются на научной основе старые забытые традиции. Ведь акт смерти был священным почти во всех существовавших религиях. К нему готовились, его обставляли торжественно. И смерти не боялись.

В наше время, если вы будете проезжать по Америке в ноябре месяце, в канун праздника Хэлловин или после, то увидите такую картину: в окнах стоят черепа, на подъездах висят искусственные скелеты или фигуры, имитирующие повешенных. Что это, как не желание заглушить страх перед смертью шутовским ее восприятием?

Переселение душ

Однажды я попал на лекцию, которую читал в Монреале профессор Жан Луи Виктор из Франции. Он является прямым продолжателем работ группы, организованной в 20-х годах нашего столетия во Франции для научного изучения различных таинственных явлений — телепатии, автоматического письма, ясновидения, медиумов… Группу эту организовали несколько лауреатов Нобелевской премии тех лет во главе с медиком Шарлем Рише.

Вот на экране появляются рисунки, сделанные в трансе архитектором Пьером Малюк. Он бритвой чертит по бумаге. Но если эту бумагу посмотреть на свет, получаются изумительные рисунки, словно скопированные с древних индийских орнаментов. Ни одного лишнего штриха!

Допустим, архитектор мог читать где-нибудь об индийской архитектуре, видеть репродукции орнаментов и потом подсознательно их воспроизвести.

Но вот неграмотный шахтер Огюст Лесаж. В 35 лет он вдруг почувствовал зуд к рисованию, стал слышать голоса, требовавшие, чтобы он сменил кайло шахтера на кисть художника. И на больших полотнах он изображает сцены из древнеегипетской жизни, причем рисует в стиле древних египтян. Однажды он слышит голос, что окажется в собственной могиле в Египте. Какая-то меценатка, познакомившись с рисунками Огюста, уловила их сходство с рисунками древнеегипетского художника Ману, чьими картинами украшена его же могила в Египте. Эта женщина предлагает Огюсту Лесаж посетить с ней могилу Ману. На экране возникают картины Ману и картины Лесажа. Сходство потрясающее.

Следует оговориться, что потрясло меня сходство картин, а не сам факт их написания. К тому времени я уже знал, что подобные явления не уникальны. Чаще всего их связывают с возможностью переселения душ от ранее умершего человека к родившемуся после его смерти. Мне было известно о существовании работ доктора Йэна Стивенсона, где он описывает ряд удивительных случаев, происшедших преимущественно в Индии и рассказанных детьми.

Но иногда с помощью гипноза можно и взрослого человека заставить вспомнить свою прошлую жизнь. Так, по крайней мере, утверждает доктор Хелен Уомбах в своих книгах «Переживая прошлые жизни» и «Жизнь до жизни» (5). Д-р Йен Стивенсон описывает также опыт, проведенный в 1974 году с филадельфийским врачом Херлодом Джонсоном (6), а Мори Бернстейн написал книгу о своих опытах с Рут Симмонс, которую он с помощью гипноза возвращал к предыдущей жизни (7).

Но вернемся к лекции профессора Виктора. На вопрос лектору, верит ли он в переселение душ, Виктор ответил уклончиво:

— Существует три точки зрения на смерть. Материалистическая, считающая, что организм состоит только из атомов и молекул и после смерти распадается на молекулы и атомы, из которых он состоял; религиозная — считающая, что Бог дает человеку душу и после смерти забирает ее себе обратно; наконец, взгляд на то, что души могут перевоплощаться из одной плоти в другую. Кстати, — заметил Виктор, — до IV века христианство признавало перевоплощение душ. Но император Веспасиан заметил, что люди, верующие в переселение душ, не имеют страха перед смертью, следовательно, ими труднее управлять. В результате он добился того, что христианство отвергло идею о переселении душ.

Приведя аргументы «за» и «против» каждой из этих точек зрения, профессор Виктор дал понять, что он не является принципиальным противником идеи о «перевоплощении» души. Вопрос только в том, что понимать под «душой».