Пьер-Жан Беранже - Песни

• Название: Песни
• Автор: Пьер-Жан Беранже
• Жанр: Поэзия

---

Безумцы[78]

Оловянных солдатиков строем
По шнурочку равняемся мы.
Чуть из ряда выходят умы:
«Смерть безумцам!» — мы яростно воем.
Поднимаем бессмысленный рев,
Мы преследуем их, убиваем
И статуи потом воздвигаем,
Человечества славу прозрев.

Ждет Идея, как чистая дева,
Кто возложит невесте венец.
«Прячься», — робко ей шепчет мудрец,
А глупцы уж трепещут от гнева.
Но безумец-жених к ней грядет
По полуночи, духом свободный,
И союз их — свой плод первородный
Человечеству счастье дает.

Сен-Симон все свое достоянье
Сокровенной мечте посвятил.
Стариком он поддержки просил,
Чтобы общества дряхлое зданье
На основах иных возвести,
И угас, одинокий, забытый,
Сознавая, что путь, им открытый,
Человечество мог бы спасти.

«Подыми свою голову смело!
Звал к народу Фурье. — Разделись
На фаланги и дружно трудись
В общем круге для общего дела.
Обновленная вся, брачный пир
Отпирует земля с небесами,
И та сила, что движет мирами,
Человечеству даст вечный мир».

Равноправность в общественном строе
Анфантен слабой женщине дал.
Нам смешон и его идеал.
Это были безумцы — все трое!
Господа! Если к правде святой
Мир дороги найти не умеет
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!

По безумным блуждая дорогам,
Нам безумец открыл Новый Свет;
Нам безумец дал Новый завет
Ибо этот безумец был богом.
Если б завтра земли нашей путь
Осветить наше солнце забыло
Завтра ж целый бы мир осветила
Мысль безумца какого-нибудь!

Перевод В. Курочкина

Чудесный скрипач[79]

Друзья! Над скрипкой в добрый час
Смычок мой занесен.
Пускаю вас в веселый пляс,
В безумный ригодон!

Под листвой, густой и зыбкой,
Ученик и друг Рабле,
Он идет с волшебной скрипкой
По родной своей земле.
А за ним толпятся толки,
Что мудрец он и колдун
И что пляшут даже волки
От безумных этих струн.

Друзья! Над скрипкой в добрый час
Смычок мой занесен.
Пускаю вас в веселый пляс,
В безумный ригодон!

Колдовское чарованье!
Подымает струнный строй
В стариках — воспоминанье,
Счастье — в юности живой.
Ох, уж свадебные трели!..
«Молодые» — вот игра!
Под смычок его в постели
Часто пляшут до утра.

Друзья! Над скрипкой в добрый час
Смычок мой занесен.
Пускаю вас в веселый пляс,
В безумный ригодон!

Раз увидел он в окошко
Дроги с важным мертвецом
И провел, совсем немножко,
Колдовским своим смычком.
Лицемерья сбросив маску,
Люди песню завели
И покойника вприпляску
До могилы донесли.

Друзья! Над скрипкой в добрый час
Смычок мой занесен.
Пускаю вас в веселый пляс,
В безумный ригодон!

Так молва о чудной скрипке
Долетела до двора.
Но иные там улыбки
И совсем не та игра.
Кружева, роброны, маски…
Даже хмель иной в крови.
Все там есть — есть даже ласки,
Нет лишь истинной любви.

Друзья! Над скрипкой в добрый час
Смычок мой занесен,
Пускаю вас в веселый пляс,
В безумный ригодон!

Он играет, и в награду
Ни один не блещет взор,
Вызывает лишь досаду
Струн веселый разговор.
Кто бы сердцем развернуться
В буйной пляске пожелал,
Если можно поскользнуться
На паркете модных зал?

Друзья! Над скрипкой в добрый час
Смычок мой занесен.
Пускаю вас в веселый пляс,
В безумный ригодон!

От придворной тирании,
От тебя, лукавый свет,
Он бежал в поля родные,
Где и умер в цвете лет.
Но не спится и в могиле:
При луне скрипач встает,
Чтоб играть нечистой силе
Посреди ночных болот.

Друзья! Над скрипкой в добрый час
Смычок мой занесен.
Пускаю вас в веселый пляс,
В безумный ригодон!

Перевод Вс. Рождественского

Предсказание Нострадама на 2000 год[80]

Свидетель Генриха Четвертого рожденья,
Великий Нострадам, ученый астролог,
Однажды предсказал: «Большие превращенья
В двухтысячном году покажет людям рок.
В Париже в этот год близ Луврского чертога
Раздастся жалкий стон средь радостных людей:

„Французы добрые, подайте ради бога,
Подайте правнуку французских королей“.

Так у толпы, к его страданьям равнодушной,
Попросит милости больной, без башмаков,
Изгнанник с юности, худой и золотушный,
Отрепанный старик — потеха школяров.
И скажет гражданин: „Эй, человек с сумою!
Ведь нищих всех изгнал закон страны моей!“

„Простите, господин! Мой род умрет со мною,
Подайте что-нибудь потомку королей!“

„Ты что толкуешь там о королевском сане?“
„Да! — гордо скажет он, скрывая в сердце страх.
На царство прадед мой венчался в Ватикане,
С короной на челе, со скипетром в руках.
Он продал их потом, платя толпе безбожной
Газетных крикунов, шпионов и вралей.

Взгляните — вот мой жезл. То посох мой дорожный.
Подайте что-нибудь потомку королей!

Скончался мой отец в долгах, в тюрьме холодной.
К труду я не привык… И, нищих жизнь влача,
Изведать мне пришлось, что чувствует голодный
И как безжалостна десница богача.
Я вновь пришел в твои прекрасные владенья,
О ты, моих отцов изгнавшая земля!

Из сострадания к безмерности паденья
Подайте что-нибудь потомку короля!“

И скажет гражданин: „Иди, бедняк, за мною,
Жилища моего переступи порог.
Мы больше королей не чтим своей враждою,
Остатки их родов лежат у наших ног.
Покуда наш сенат в торжественном собранье
Решение судьбы произнесет твоей,

Я, внук цареубийц, не откажу в даянье
Тебе, последнему потомку королей!“

И дальше говорит великий предсказатель:
„Республика решит назначить королю
Сто луидоров в год. Потом, как избиратель,
В парламент он войдет от города Saint-Cloud.
В двухтысячном году, в эпоху процветанья
Науки и труда, узнают средь людей

О том, как Франция свершила подаянье
Последнему потомку королей!“»

Перевод А. И. Куприна

Четыре эпохи

Как ты старо, общественное зданье!
Грозишь ты нам паденьем каждый час,
И отвести удар не в силах знанье…
Еще в руках нет светоча у нас!

Куда идем? Раз двадцать сомневаться
В том суждено и высшим мудрецам!..
С пути лишь звезды могут не сбиваться,
Им бог сказал: «Вот путь, светила, вам!»

Но жизнь нам в прошлом тайну раскрывает,
И человек уверен хоть в одном:
Чем больше круг труда он расширяет,
Тем легче мир обнять ему умом.

У берегов времен ища причала,
Ковчег народов предан весь труду:
Где пал один, другой начнет сначала…
Нам бог сказал: «Народы, я вас жду!»

В эпохе первой в мир инстинктов грубых
Вошла звеном связующим семья:
Особняком, в каких-то жалких срубах
С детьми ютились жены и мужья.

Но вот сближаться робко стали дети:
И тигр и волк для них был общий враг…
То колыбель была союза в свете,
И бог сказал: «Я буду к смертным благ!»

А во второй эпохе пышным древом
Цвела отчизна; но и ей в крови
Пришлось расти: к врагам пылая гневом,
Лишь за своих вступалися свои!

За рабством вслед упрочилось тиранство,
И раболепством был испорчен век.
Но засияло в мире христианство
И бог сказал: «Воспрянь, о человек!»

И, вопреки господствовавшим нравам,
Эпохи третьей выдвинут Алтарь.
Все люди — братья; силу гонят правом;
Бессмертен нищий так же, как и царь.

Науки, свет, закон, искусства всходы
Все, все для всех! С победой на челе,
В одно связует пресса все народы…
И бог сказал: «Все — братья на земле».

Царит сама Гуманность в веке новом.
Идей отживших власть уж не страшна:
В грубейших странах ветер с каждым словом
Гуманной мысли сеет семена…

Мир, мир труду, снабжающему хлебом,
И пусть любовь людей соединит!
Когда ж опять мы землю сблизим с небом,
В нас бог детей своих благословит.

Одну семью уж люди составляют…
Что я сказал? Увы, безумец я:
Кругом штыки по лагерям сверкают,
Во тьме ночной чуть брезжится заря…

Из наций всех лишь Франция вступила
На путь широкий с первою зарей.
Ей бог сказал: «Ты новый путь открыла
Сияй же миру утренней звездой!»

Перевод И. и А. Тхоржевских

Нищая