Сергей Алексеев - Клещ

• Название: Клещ
• Автор: Сергей Алексеев
• Жанр: Современная проза

---

Сергей Трофимович Алексеев Клещ

1

Вадьку Старухина определили помбуром второго разряда к усатому бурильщику Ганькину. Начальник партия так и сказал: иди, мол, в лагерь буровиков да найди там усатого.

– Что это за должность? – переспросил Вадька.

– Помощник бурового мастера, – объяснили ему.

«Ого! – довольно подумал Вадька. – Сразу в помощники!» И, выбирая путь посуше, чтобы не промочить в болоте новые венгерские башмаки на платформе, отправился к палаткам буровиков. Как ни старался Вадька, все же начерпал в башмаки густой коричневой грязи и по колено уделал новенькие джинсы. «Да! Тут не Европа,- заключил он, чавкая ногами по жиже, взбаламученной гусеницами тракторов, – резервация какая-то! Начальство с кольтами, будто ковбои. Все хмурые, разговаривать не хотят… Ну и черт с ними! Переживем!»

Вадьке стало весело. Он остановился, опустил портфель на мох, руки упер в пояс, словно там и в самом деле было два отличных пистолета, и оглядел себя. «Прилично! – оценил он. – А что? Могут и отвалить какой-нибудь задрипанный смит-вессон на всякий пожарный. Я же теперь почти начальник!»

В палатке усатый Ганькин спал на раскладушке, затянутой пологом, храпел, словно в носу у него стоял клапан: вдох – звучно и раскатисто, выдох – со свистом и шипением. Вадька по-хозяйски отдернул край полога и сказал, нажимая на первые буквы:

– Здарово, карифан!

Ганькин перестал храпеть, сонно вздохнул, раскрыл один глаз и сел.

– А второй? – спросил Вадим.

Ганькин пошарил рукой по раскладушке, отыскал черную повязку и приладил ее на голове – спрятал закрытый глаз. Вадька успел увидеть, что веки этого глаза срослись, будто размазанные.

– Откуда ты взялся такой? – без любопытства спросил Ганькин и стал обувать сапоги.

При виде повязки Вадим чуть смутился.

– Прислали. Помощник бурового мастера Вадим Старухин,- представился он.

Только теперь Ганькин цепким единственным глазом осмотрел парня и спросил:

– Времени сколько? Вадька глянул на часы:

– Шесть без четверти, старик.

Уселся на чурку возле стола и снял башмаки:

– Тоска тут у вас. Платформа не выдерживает…

– На смену готовься. В ночь пойдем, – буркнул Ганькин.

– Так сразу? – опешил Вадька. – Мне смокинг в порядок привести надо…

– Хорош балабонить! – оборвал его Ганькин сердито. – Если вкалывать приехал – переодевайся!

– А я так, – неожиданно согласился Вадька. – Я же помощник.

Ганькин ухмыльнулся, скользнул взглядом по его махровой сорочке и молча натянул толстую брезентовую робу, заляпанную густым глинистым раствором.

На буровой двое мужиков колотили кувалдами подвешенную на тросе трубу – выбивали керн. Один из них, увидев Ганькина с Вадькой, бросил кувалду и облегченно сказал:

– Вот и смена пришла…

Ганькин деловито обошел станок, потрогал рычаги, ручки, сосчитал стоявшие пучком трубы.

– Сколько?

– Сорок,- ответил тот же мужик. – Рыхлятина кончилась, коренные идут. А кого это ты привел? – спросил он, разглядывая Вадьку.

– Вадим Стариков. Помощник бурового мастера, – серьезно объяснил Ганькин.

– Старухин, – с достоинством поправил Вадим.

– А чего он у тебя как на бал явился? – полюбопытствовал мужик.

– Начальство!

Мужики разразились хохотом, а любопытный аж присел, вытирая слезы грязной рукой. Молчал только Ганькин, невозмутимо рылся в ящике, перебирая коронки и какие-то детали.

Вадька растерялся, однако виду не показал, а сунул руки в карманы и отвернулся. «Чего забалдели? – подумал он и огляделся. – Должностей напридумывали. Помощник!.. Весь в глине тут уделаешься…»

Потом началась работа, и командовать оказалось некем. Ганькин стоял за рычагами, то и дело визжал трос лебедки, тарахтел дизель, станок дрожал, а Вадька здоровым ключом закручивал трубы. И как только очередная труба скрывалась в скважине, его обдавало резкой струей раствора. Вадька отпрыгивал, но всегда с опозданием, пытался грязными руками почистить одежду, однако Ганькин взмахом головы показывал – крути трубу! – и Вадька крутил, испуганно поглядывая в единственный глаз напарника. И за все время ни разу не остановились, не перекурили. Вадька суетился, не зная, что делать, какой взять ключ, в какую сторону крутить, и ключ был скользкий от раствора, и доски под ногами тоже, а пучок труб убывал медленно, и элеватор бегал вверх-вниз, норовя стукнуть по голове. Невозмутимый Ганькин словно не замечал этого и время от времени, когда Вадька совсем терялся, коротко, одним словом объяснял, что делать.

Когда окончили спуск и Ганькин включил вращение снаряда, Вадька сел на пустые керновые ящики и с ужасом оглядел себя.

– Как должность? – Ганькин закурил.

Старухин промолчал, стряхнул грязь с пальцев и понял, что теперь эти диковатые бородатые «коллеги» станут «балдеть» над ним при любом случае.

– Ничего, – заключил Ганькин. – Это поначалу хреново – оботрешься. Сам-то откуда?

– Европа, – привычно ответил Вадька и торопливо добавил: – Рига. Из Риги я…

И только сказал – вспомнил Ригу, себя там и что это было совсем недавно, вспомнил свою компанию, все: кафе, Людмилу, Ромкин «жигуленок»…

2

– Старик, – говорил Ромка, лениво, одной рукой вращая баранку, – тебе не кажется, что мы засохли и скоро вымрем?

Вадька полулежал на сиденье, иногда бросая взгляды на спидометр – тот показывал сто двадцать, – на Людкины круглые икры и цветной купальник, ему было хорошо и чуть хотелось спать.

– Чтобы этого не случилось, – сказал он, потягиваясь, – рулим ко мне. Есть две бутылки сухаря.

– Я не о том, – Ромка убрал два пальца с баранки, большой и указательный.

– Тогда к ней в гостиницу, – Вадька ткнул в цветочек на Людкином купальнике.

– Я с другом, старик, – повторил Ромка и убрал еще два пальца. Теперь обтянутый пористой кожей руль удерживался одним мизинцем. – Чтобы этого не случилось,- продолжал Ромка, – ты должен предложить такое, чтобы я не убрал и последний палец. Ну, предлагай. Что еще? В компанию? В кабак?

Вадька посмотрел через лобовое стекло на встречные машины, которые из-за тесноты шоссе, казалось, неслись прямо на них, на побелевшие от напряжения Людкины пальцы, обвившие спинку сиденья, и спокойно сказал:

– На все ее величество Удача. Ты с ней запросто, а я нет. Если ты уберешь палец, то все равно останешься жив и так же будешь сохнуть и вымирать, а этот случай для тебя будет просто забавным, очередным… Я же нет. Я не удачливый. А ты? – он обернулся к Людмиле. – Ты как с удачей? В контакте?

И только тогда Людмила закричала, тонко, пронзительно:

– Останови-и-и!

Ромка резко затормозил, машину занесло, и все подались вперед. С воем пронеслась мимо встречная, «жигуленок» прочно встал у обочины.

– Остановил. Что дальше? – спросил Ромка.

– С ума сошли! – кричала Людмила. – Кретины!

– И пошутить нельзя, – мирно сказал Ромка. – Тут тебя и оскорбят и сделают что угодно.

– Ты пошутил? – Вадька словно стряхнул сон и всем телом развернулся к Ромке.

– А ты думал…

Людмила открыла дверцу и выскочила из машины.

– Бейтесь себе на здоровье, только без меня. Я иду пешком!

– Одежду возьми, – предложил Ромка.

Людмила, не оглядываясь, зашагала по нагретому асфальту. Она была высокая, стройная, с Вадькой одного роста, крепкая. Вадька не отрываясь смотрел ей вслед.

– Психанула, – подытожил Ромка. – Дура. Где ты ее откопал?

Вадим сел прямо, напрягся, коротким движением головы поправил волосы.

– Слушай, Старухин, покупай мои колеса, а? Надоела она мне, хотя жаль старушку. Понимаешь, люблю запах новой машины, а из этой за два года все выветрилось. Бери?

Вадька, не меняя позы, предложил:

– Давай я за руль сяду. Ромка дернул плечами:

– Пожалуйста… Можешь не пробовать. Сам знаешь – ласточка.

Вадька пересел за руль, запустил двигатель и тронул машину. Людмила была уже далеко, и когда Вадька догнал ее, она не обернулась, шла зло и напористо, и волосы колыхались в такт шагам,- просвеченные солнцем, будто таяли в нем. Несколько метров машина шла рядом. Людмила шагала справа, по обочине, и Ромка, высунувшись из окна, говорил:

– Девушка, девушка! Не спэши, девушка, садысь к нам, прокатим…

Вадька надавил тормоз, заставив Ромку стукнуться о дверцу, схватил с заднего сиденья платье, сумочку Людмилы и вышел из машины.

– Ты куда, старик? – забеспокоился Ромка.

Вадька догнал Людмилу, набросил ей платье на плечи и, заглядывая в лицо, боком пошел рядом. Через минуту мимо с визгом пронесся «жигуленок», мелькнули сгорбленная фигура Ромки и руки, крепко держащие руль.