Сергей Карпущенко - Стальной кит - повелитель мира

• Название: Стальной кит - повелитель мира
• Автор: Сергей Карпущенко
• Жанр: История

---

Женщина снова зарыдала, а старик, её муж, стал гладить её по плечу, просил успокоиться, да и вообще выказывал все признаки внимательного мужа и благородного человека. Но вот женщина на самом деле успокоилась, и теперь опять её внимание обратилось на Кошмарика, сказавшего, что медальон подарен дедушкой, финским матросом. Из страстной речи хозяйки магазина Кошмарик хоть и понял только половину, но все-таки сумел дополнить недостающее своей сообразительностью, а женщина, подойдя к нему вплотную и положив свои полные руки ему на плечи, улыбаясь спросила:

- Неужели мой брат Эйно остался жив?

- Да, - не моргнув, ответил Ленька. - Он мне рассказывал, что, попав в воду, он долго плыл к берегу и уже стал тонуть, но его вытащил из воды русский рыбак, ловивший на лодке судаков.

Конечно, Ленька произнес эту фразу сбивчиво, коряво, забыв о падежах, перевирая слова, но женщина, пиявкой присосавшаяся к косноязычной речи мальчика, все поняла. В довершение всего, для пущей достоверности наверное, Кошмарик указал рукой на Володю, стоявшего в стороне и оторопело смотревшего на всех участников непонятной для него сцены, и сказал:

- А это - внук того самого рыбака, который спас моего дедушку Эйно... то есть вашего брата. Его зовут Вольдемар...

Немалая толика горячего участия нашлась и для Володи. Несмотря на свои габариты, женщина буквально бросилась к Володе, обняла его и даже поцеловала в лоб, чем привела "Вольдемара" в немалое смущение. Но потом финка снова обратилась к Кошмарику:

- Скажи, как тебя зовут?

- Меня зовут Лейно, - как на уроке, заученно произнес Кошмарик.

- А фамилию ты носишь какую? - Финка была готова лопнуть от нетерпения.

- Мягги, конечно! - отрапортовал Лейно-Ленька. - Как и вы, наверное.

- Нет, мой мальчик, - улыбалась толстушка, - фамилию Мягги я носила до замужества, а потом я стала Коонен, взяв фамилию моего мужа Каарела, этого вот человека. - И старая женщина указала рукой на тихого старичка, по-прежнему стоявшего с черной линзой, ловко зажатой бровью. - Но прошу тебя, расскажи мне о брате, хотя бы коротко! Почему же он не писал? Почему не мог приехать или дать о себе весточку?

Как видно, сам Меркурий вселил в Леньку способности к языку, к пониманию чужой речи. Ситуация была такой ответственной, что каждая клетка Ленькиного мозга собралась, приготовилась к действию, атаке. Кошмарик хорошо понял вопрос, и теперь нужно было отвечать. И потихоньку, дополняя неизвестные ему слова жестами, "внук" финского матроса стал повествовать о нелегкой судьбе своего "дедушки".

Да, легко было "деду" Володи достать из воды тонущего матроса с утопленного "большевиками" транспорта, но не так-то просто было спасти его от красных контрразведчиков. Рыбак долго прятал полюбившегося ему Эйно в своей рыбацкой хибаре, что стояла на самом берегу залива. Потом "дедушка" Володи раздобыл для Эйно советский паспорт, и жить стало немного легче, а потом и война кончилась. Сидеть в рыбацкой хибаре Эйно надоело, потому что у него был энергичный характер (эту деталь Марта Коонен тут же подтвердила, закивав и даже всплакнув). У Эйно Мягги была к тому же ещё и золотая голова на плечах, и он устроился на завод в Ленинграде, где делали корабли. Но голова Эйно оказалась настолько золотой, что его скоро перевели в суперсекретный цех, где делали атомные подводные лодки. Эйно хорошо зарабатывал, но "большевики" потребовали от него подписку о невыезде даже в пригороды Ленинграда - так боялись за то, что "золотой ум" достанется врагам. Вот поэтому "дедушка" не мог не то что приехать в родную Финляндию, но даже написать матери и сестре. Однако, заметил Кошмарик, Эйно Мягги по вечерам часто рассказывал внуку Лейно о любимом Хельсинки и матери и сестре Марте. Рассказывал и плакал...

Марта Коонен, услышав об этом, горько разрыдалась, бросилась на шею к "внучатому племяннику" и изрядно вымочила своими слезами его плечо.

- Он, конечно, завел в России семью? - спросила она, всхлипывая.

- Да, раз я родился... - улыбнулся Кошмарик, словно удивляясь непонятливости старушки. - Свою жену он очень любил, она была финкой, а сына назвал Урхо, то есть моего отца. И я в документах записан как Лейно Урхович Мягги.

- Ну, все ясно! - смотрела Марта Коонен на своего "родственника", точно младенец на именинный пирог, но оказалось, что не все ясно Каарелу Коонену, мужу старушки. Он вынул из глаза линзу и спросил у Кошмарика:

- Но если Эйно Мягги жил по чужому документу, то его сын и вы, Лейно, не могли быть Мягги, не так ли?

Да, Ленька на самом деле дал маху, и ему срочно пришлось оправдываться:

- Нет, этот Эйно Мягги был в жизни не Мягги, а Петр Петрович Хрипунов, а моего отца дедушка записал как Мягги, да ещё имя ему финское дал - Урхо, а отец мой, Урхо, назвал меня тоже по-фински, Лейно, вот и стал я Лейно Урхович...

- А где же сейчас мой племянник Урхо? - поспешила спросить Марта Коонен, сделав брови домиком, как бы собираясь заплакать снова.

Кошмарик засопел, точно и он готов был вот-вот разрыдаться на полной груди своей "родственницы", а потом, надувая губы, сказал:

- И дедушка мой, Эйно, и мать Инга, и отец Урхо давно уже умерли. Они заразились какой-то нехорошей болезнью, съев в советской столовой несвежие котлеты. Я тоже ел эти котлеты, но я выжил, а они все умерли, да...

И Кошмарик на самом деле принялся плакать, закрывая лицо ладонями, и даже Володе и Иринке, стоявшим в стороне, было видно, как между его пальцев с черными ногтями проступили настоящие слезы. Признаться, друзья Лейно-Леньки плохо понимали, что могло так сильно расстроить их товарища. Плакала и Марта, а Каарел, низко опустив голову, тщательно протирал линзу большим носовым платком.

- Но с кем же ты сейчас живешь и где? - сквозь слезы наконец спросила хозяйка антикварной лавки.

Как трудно было говорить Лейно! Он все ещё сглатывал слезы обиды на судьбу, так жестоко, несправедливо обошедшуюся с ним, имевшим все права родиться в счастливой, благополучной Финляндии.

- Меня... отдали... в приют, а живу я в Петербурге. Нет, о нас там заботятся, не обижают, правда кормят плохо. Но вот вывезли на три дня в Финляндию, и я решил разыскать свою бабушку Марту, о которой так часто рассказывал мой дедушка Урхо... то есть нет - мой дедушка Эйно, а Урхо это мой отец, покойный отец.

- А твои друзья, и этот Вольдемар, внук доброго рыбака, спасшего Эйно, и та девушка, они тоже живут в приюте? - повернула Марта в сторону сконфуженных Володи и Иринки свое глуповато-доброе лицо.

И Кошмарик откровенно признался "бабушке" в том, что и Вольдемар имел несчастье лишиться родителей, как и его подружка Ирма - так он окрестил Иринку.

Добродушная финка хотела спросить у своего "внучатого племянника" ещё о чем-то, но вдруг произошло нечто совершенно непредсказуемое, властно вторгшееся в уютную семейную обстановку людей, чудесным образом обретших друг друга. Неожиданно громко звякнул колокольчик входной двери, распахнувшейся широко, будто её толкнули ногой, и в небольшом торговом зале, где по стенам лепились всякие антикварные диковинки, оказался человек в черной маске с прорезями для глаз и рта. Этот человек замер посреди зала в какой-то обезьяньей позе, направляя на Каарела свой пистолет, а другой рукой держа на отлете раскрытую сумку. Никаких сомнений быть не могло - в магазин ворвался грабитель, что так не вязалось с представлениями "туристов" о благополучной Финляндии.

- Нопеасти! Раха! Раха! [1] - раздался его хриплый, приглушенный крик, будто преступник хотел устрашить всех своим голосом, но в то же время боялся, что он будет услышан со стороны улицы.

[1 ] - Быстро! Деньги! Деньги! (финск.).

Владельцы магазина и их юные гости замерли в позах людей, внезапно облитых каким-то цементирующим составом, - так и остались с открытыми ртами, с поднятыми руками, с наполовину повернутыми в сторону преступника телами. Но бандиту, похоже, не нравилась эта неподвижность. Он очень хотел, чтобы хозяин или хозяйка двигались в поисках требуемых денег. Преступник, видно, был с плохими нервами, поэтому следующей его командой было требование лечь на пол. Конечно, ни Володя, ни Иринка понять смысл команды не могли, и тогда бандит толкнул стоявшего рядом с ним Володю в затылок, желая пригнуть его тело к полу. Володя увидел, что старые владельцы магазина, с лицами, перекошенными страхом, еле сгибая ноги, пытаются лечь. Поняла, что нужно делать, и Иринка, смирненько улегшаяся на полу подложив под голову руку. Оказался сообразительным и Кошмарик, бухнувшийся на пол за стойкой-прилавком, ведь именно там он беседовал со своей "бабушкой". Лечь-то он лег, но мысль о том, что в сумке, стоящей перед его носом, лежит автомат, не давала ему покоя. Впрочем, бандит не стал медлить: когда все лежали на полу, он шагнул в сторону прилавка и оказался рядом с Кошмариком так близко, что Ленька мог легко дотронуться до его ботинка, изрядно, скажем, грязного.