Александр Гейман - Чудо-моргушник в Некитае

• Название: Чудо-моргушник в Некитае
• Автор: Александр Гейман
• Жанр: Научная Фантастика

---

В рот не брал этой гадости, господа, ни при чем тут гашиш, равно как марихуана либо анаша, либо иные галлюциногенные препараты. Все дело просто. Некитай - это ведь страна чудес, привыкнуть пора бы уж, мои дорогие. И в число этих чудес входит тот широко известный факт, что иные уголки в самых разных частях света непостижимым образом входят в состав Некитая. С одной стороны - все верно, это как будто бы швейцарская провинция, тихий городок на границе с Францией. А с другой стороны - она же и провинция Некитая. Получается, таким образом, что-то вроде трансграничной зоны: вот она, Швейцария (или Бангкок, или Кукуштан, или улица имени Непобедимых Зулусов, или Капитолий) - а вот же он и Некитай. Странно? - ещё бы! Вся наука до сих пор за голову держится, диссертаций понаписали, дескать, восьмое измерение, фуе-мое*, а все равно никто ничего понять не может. Перевелись

___

* начальная буква в выражении фуе-мое изменена. А хрен ли сделаешь общественная нравственность, господа! - это вам не хрен собачий.

нынче Эйнштейны! Но на практике все это давно освоено и широко используется. Открывая тайну, господа, спешу признаться, что именно через такие вот трансграничные зоны и проникли в Некитай все иностранные послы, а также наши доблестные галлы. Так что графу Артуа не пришлось провести долгие годы, преодолевая просторы Ирана, Турана, Трансгималаев и тому подобные необитаемые и непроходимые места, губительные для жизни европейского человека. Нет, аббат и граф добрались всего только до Некитайской Швейцарии - и голый Вася (точнее, голый Артуа). Подобным же образом внедрился в Некитай и лорд Тапкин - его трансграничная зона оказалась в подпольной опиумокурильне с задней стороны Клуба Храпунов. А у барона Пфлюгена это было акушерское отделение лепрозория имени Мюллера (это на углу Унтер ден Линден и Рогфейер-штрассе). Ну и прочие добрались как-нибудь.

Впрочем, вернемся к графу Артуа. Он подошел к красивому аккуратному двухэтажному домику с белыми окнами, удостоверился, что это гостиница, и вступил внутрь:

- Мне нужна комната, - обратился он к портье, сонного вида пожилому некитайцу.

- Дигамбар? - подозрительно покосился на графа портье.

- Нет, я просто святой, - поправил его Артуа. - Я француз, мсье.

- А! - воскликнул портье. - Постойте-ка, а вы случайно не встречали некоего онанавта графа Артуа? Он как будто тоже святой?

Конечно, любой другой на месте графа не мог бы противостоять позыву тщеславия и признался бы: "Да, это я и есть". Но не таков граф - его скромность превозмогла суетное побуждение, и он отвечал, прижав палец к губам:

- Т-с-с!.. Я путешествую инкогнито.

В этот миг зазвонил телефон старомодной конструкции, характерной для начала ХХ века. Портье поднял трубку. Из неё отчетливо послышалось:

- Это некитайское министерство внутренних дел. Мы ведем экстренний розыск одного онанавта-француза, некоего графа Артуа. Он ходит в шляпе и неглиже. Не останавливался ли такой у вас в гостинице?

- Нет, - сонно буркнул портье, - у нас тут только инкогнито.

Читатель! Теперь-то ты понял, наконец, почему столь тщательный всенекитайский розыск оказался вотще? Да все чрезвычайно просто - дело единственно в том, что граф путешествовал инкогнито!

Портье так и записал в журнал регистрации посетителей: Инкогнито. Он спросил, ещё раз с неудовольствием оглядев нагое тело гостя:

- Позвольте спросить, а чем вы будете платить за номер?

- Запишите все на счет французской миссии в Некитае, - спокойно отвечал граф. Но внезапно он усомнился: а не подорвет ли он тем самым бюджет аббата Крюшона, этого старого экономного труженика на ниве христианской проповеди в стане язычников? Граф передумал и поправился: Нет, знаете, сделайте иначе. Запишите все на счет некитайского императора.

- Некитайского императора? - поморщился портье.

- Да, я близкий друг его жены, - впрочем, и его величества тоже, спокойно объяснил граф.

Портье скорчил гримасу неудовольствия, но ключ от номера выдал. Когда граф уже поднимался по лестнице, послышалось недовольное ворчание:

- На счет некитайского императора, на счет некитайского императора... Никто платить не хочет, ну что за время такое! Одна шантрапа только и шляется. Ни у кого нет живых денег. Сапоги-то снимите! - заорал вдруг ворчливый старик в спину графу. - У нас тут не положено в обуви! И шляпу повешайте.

Граф пожал плечами, вернулся в холл и разулся. Шляпу он повешал на лосиные рога, служащие вешалкой для всех постояльцев, и после этого проследовал в свою комнату. Никто из прислуги не проявил к нему никакого любопытства - очевидно, по той же причине, какой было вызвано недовольство портье - нагота графа делала излишними ожидания насчет чаевых и вообще кредитоспособности Артуа. Графу навстречу попалась горничная. Он было молодецки подкрутил усы, но девушка кинула сердитый взор на его обнаженность и с презритльным выражением на лице проследовала мимо. Это нехорошо отозвалось в сердце гасконца - он привык совсем к иному отношению со стороны дам.

Невольно загрустив, Артуа зашел в свой номер и раскрыл окно, желая обозреть окрестный вид. Граф меланхолически облокотился на подоконник и вздохнул. Меж тем снизу послышались отчетливые голоса:

- Шляются тут нынче всякие... - ворчал кто-то голосом портье. - Что это за моду взяли - все в дигамбары подались... Ни тебе кошелька на поясе, ни вещей при себе, ни чаевых, это уж само собой... Запиши-ка, мол, на счет некитайского императора! А я, может, в гробу этого вашего императора видел - да есть ли ещё где такой, нет ли его вообще!..

- Во-во, - бойко поддержал женский голосок. - Тут тоже один такой прошел по коридору - и давай меня к себе заманивать. Крутит усы, а морковкой-то своей так в меня и целит! Я ему плюнула в бесстыжие шары да и пошла себе.

Да уж не про меня ли это она? - оторопел граф, благородно оскорбленный в лучших чувствах. - Что-то я не помню, чтобы тащил вверх свою морковку!

- С такими только так и надо, - поддержала подругу другая служанка. Что с них взять - ни платочка какого не подарит, ни на чулки пару серебряных не даст. Голье, одно слово!

- Ой, - вдруг всполошилась первая служанка, - я ведь не проверила - у этого нового постояльца - как его там?

- Инкогнито, - с отвращением произнес портье. - Граф это вообще-то, дрочилка из Парижа.

- Во-во, у этого самого дрочилки инкогнито, - я у него что не проверила - а поставили ему под кровать горшок-то ночной или нет?

- А тебе что? - возразила вторая. - Ну, не поставили - сбегает во двор до кусточков, вот и все.

- Нет, так нельзя! - возразила горничная. - У нас так в распорядке не записано.

- Да плюнь ты! - принялись урезонивать излишне добросовестную прислугу все остальные. - Что тебе его ночной горшок - думаешь, он туда бриллиантов насерет? Куда ему - такому и копейкой-то сходить слабо!

Ну, зачем, зачем они так? - с горькой обидой подумал граф. - Совсем не знают человека, а говорят! Артуа вздохнул и устремил взор вдаль, в сторону белоснежных альпийских вершин. Глаза его заволокло мечтательное выражение. А вот бы, подумалось ему, он в самом деле испражнялся алмазами! Ел бы то же, что и все, а на горшок ходил бы исключительно драгоценными камнями.

БУДНИ АЛМАЗОХОДЦА

Живое воображение Артуа мгновенно нарисовало ему радужную картину. Фешенебельная комната в фешенебельном отеле. Персонал, снующий вокруг на цыпочках. Орды репортеров, караулящих у входа и под окнами комнаты. Сердца, пламенные взоры и объятия всех женщин всех стран и народов. А он, виновник этого мирового ажиотажа, сидит со свойственной ему скромностью в туалетной комнате на горшке. Сзади в белоснежных ливреях стоят на вытяжку два блюстителя графского стула - Родшид и Рогфейер. Граф, отправляя нужду, вслух философствует:

- Интересно, выйдут у меня сегодня изумруды или опять среди алмазов попадутся только рубины? Как вы считаете, доктор?

Академик всех академий, профессор медицины и минералогии, пятижды лауреат Нобелевских премий, милостиво допущенный к изучению редчайшего феномена, багровея от счастья, что сам святой граф Артуа, Алмазоходец, удостаивает его беседы, - доктор Хичкок почтительно отвечает:

- Согласно расчетам, ваше сверхвысочество, наша новая диета должна способствовать выходу изумрудов, сэр!

- А может, я и пяток топазов сегодня сотворю, - задумчиво роняет граф. - Что-то давненько я не какал топазами!..

Тем временем в золотое дно, устланое лебяжим пухом и нежнейшими брабантскими кружевами ударяется первый камень.

- Родшид, голубчик, - любопытствует граф Артуа, - вы не разглядели чем это я сходил?

- Алмаз двадцать четыре карата, ваше сиятельство! - осипшим от волнения голосом отвечает Родшид - он, сколько ни присутствует при таинстве алмазного схода, каждый раз впадает в транс благоговейного остолбенения.