Александр Гейман - Чудо-моргушник в Некитае

• Название: Чудо-моргушник в Некитае
• Автор: Александр Гейман
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Хоть с морского дна достанут! - заверил Бес. - У нас тут такая карма - все, что прикажу, всегда исполняется.

- Ага, - удовлетворенно проговорил аббат, а душа его меж встрепенулась, обнадежившись насчет яиц. "Господь взял, Господь и отдаст", - благочестиво подумал аббат.

Он велел Блудному Бесу собрать его сумку и пополнить её кое-какими кушаньями со стола шайки. Затем Бес с аббатом верхом на его плечах и с его сумкой понес аббата Крюшона почти до самой заставы у границы провинции. По велению аббата Блудный Бес всю дорогу пел псалмы и читал жития святых, отвлекаясь для того только, чтобы покормить аббата или напоить вином из кувшинов.

- Ну, лукавый, - сказал аббат у самой заставы, - ставь-ка сюда сумку и присядь, чтобы я слез. А теперь наклони голову, чтобы я мог лучше тебя благословить.

Бес покорно нагнул безобразную башку и тут аббат опять ка-ак треснул его членом промеж рог! Рогов, правда, у Блудного Беса не было метафорически промеж рогов хряснул его аббат. Но членом хряснул - отнюдь не метафорическим. И взвыл Бес тоже не в переносном смысле слова. Он опрометью кинулся прочь, зарекшись на будущее нападать на священников, не проверив у них предварительно член и яйца. А аббат перемолвился с караульными на заставе, показал предписание императора и на сильном рикше уже через час достиг дворца наместника провинции Неннам.

Почтительно сопровождаемый чиновником, аббат Крюшон прошел к наместнику. Бисмарк заканчивал какие-то наставления светловолосой девице огромного роста и богатырского телосложения.

- Яволь! - наконец громко выкрикнула девица и, молодецки щелкнув каблуками, замерла с руками по швам.

- Ваше превосходительство, - доложил подчиненный, - это аббат Крюшон с инспекцией от императора.

Лицо наместника вытянулось, но тут же он изобразил приветливую улыбку.

- Очень, очень рады, ваше преподобие, давно ждем! - забормотал он, целуя аббату руку (ту самую, которой аббат держал орудие возмездия, карая Блудного Беса). - Позвольте представиться - наместник провинции Неннам Бисмарк. А это, - Бисмарк показал подбородком в сторону девицы с глазами цвета стали, - это Лотта Бенкендорф, наш лучший экзекутор.

- Так-так-так, - протянул аббат, - вы что же - ввели у себя телесные наказания?

- Мы были вынуждены, - вздохнул Бисмарк, - нас одолевает преступность. Идите, Лотта.

Лотта топнула могучими ногами и строевым шагом вышла из кабинета. Наместник меж тем посмотрел бумаги аббата и прочел предписание императора. Его лицо вытянулось ещё больше - император предоставлял аббату полный карт-бланш.

- Значит, вы хотите вести в моей провинции проповедь добра и христианского всепрощения? - спросил Бисмарк. - Это зер гут.

Он побарабанил пальцами по столу.

- Сначала я хочу разобраться в причинах разгула преступности, - молвил аббат. - Император чрезвычайно встревожен.

Бисмарк снова побарабанил по столу.

- А нет ли у вас, аббат, - спросил он наконец, - какой-нибудь записки для меня от прусского посла барона фон Пфлюген-Пфланцена?

- Отчего же не быть, - отвечал аббат, подавая Бисмарку распечатанный конверт.

- Хм, - нахмурясь, указал наместник, - я вижу, печать нарушена. Следовательно, письмо вскрывали.

- А как же, - подтвердил аббат. - Четыре раза. Сначала читал я, потом император, потом обер-полицай, потом министр почты. Он-то и забыл заклеить.

Бисмарк хмыкнул и, не говоря более ни слова, приступил к чтению. Письмо, впрочем, было весьма коротким. Оно начиналось так: Берегитесь иезуита, дорогой фон Бисмарк! - А дальше шли отчаянные жалобы и ругательства и столь же отчаянные просьбы извести аббата если не с этого света, то хотя бы из Некитая. Всего этого, однако, Бисмарк не прочел аббат аккуратно замазал все эти ненужные кляузы.

- А что тут? - спросил, недоумевая, Бисмарк. - После первых слов все вымарано. Кто это сделал?

- Это сделал я, - объяснил аббат, приветливо улыбаясь. - Как духовный отец барона я не мог допустить, чтобы бумага, им писанная, печатлела неприличные для христианина выражения.

- А, вот как! - и Бисмарк отложил письмо в сторону. - Значит, фон Пфлюген под вашей, так сказать, духовной опекой... Как же он поживает?

- Очень хорошо, - заверил аббат. - Он делает большие успехи, укрепляя свое тело и дух. Барон осваивает систему упражнений господина Мюллера и теперь совершает естественные отправления исключительно стоя на голове.

- Стоя на голове! - наместник не мог скрыть удивления. - Не понимаю, как ему это удается. Я вот, к примеру, и сидя-то не всегда могу сделать это удовлетворительно... Но зачем же барону это понадобилось?

- Для него это вопрос национальной чести. Он хочет превзойти в гимнастике йогов другого посла, итальянца де Перастини.

- А, ну да, да, я знаю о нем. И что же, - недоверчиво поинтересовался наместник, - этот де Перастини тоже йог?

- Да, он серет когтями, - отвечал аббат Крюшон.

- Когтями? - Бисмарк подумал было, что ослышался. - Какими когтями?

- Самыми разными - медвежьими, львиными, когтями грифа, муравьеда - и знаете, чаще крупными. На кошачьи коготки он не разменивается, - поведал Крюшон. - Перед отъездом я посетил посла - кстати, мы с ним большие друзья, и он показал мне целый сундук когтей.

- Он что же, коллекционирует их?

- А как же! Не пропадать же добру. Он их полирует, а потом нанизывает на нитки. Де Перастини собирается продавать их туземцам Новой Гвинеи и Амазонии - у тамошних воинов такие ожерелья пользуются повышенным спросом.

- Получается, это прибыльно - испражняться когтями, - заметил Бисмарк. - Пожалуй, мне тоже надо будет заняться йогой.

- Честно говоря, - признался аббат Крюшон, - я полагаю, что сила тут все-таки не в йоге. Мне думается, это Господь наложил на де Перастини вериги за его приверженность гегельянству. На месте барона Пфлю я не стал бы завидовать итальянцу - тот признался мне, что срать когтями порою весьма болезненно.

- Да уж я думаю, - сказал Бисмарк. - Я, например, и без когтей-то... впрочем, это неважно. А вот еще, - переменил он тему, - лорд Тапкин. Как его здоровье?

- Ну, что может сокрушить британское здоровье! - отвечал аббат. - На глазах лорда Тапкина всю британскую экспедицию обули в намордники, а он, говорят, даже ухом не повел. Британское, знаете ли, хладнокровие!

- Да уж, - поправил пенсне Бисмарк.

- Так что лорд Тапкин процветает. Видели бы вы, какие уклоны он одолевает в качестве рикши - мало какому здоровяку это под силу. Ну, правда, у него хороший стимул - кружка пива в конце подъема.

- Лорд Тапкин работает рикшей! - вскричал Бисмарк. - Этого не может быть!

- Да, верно, не может быть, - поправился аббат. - Я оговорился. На самом деле среди некитайских рикш завелись двойники иностранных послов один подражает Тапкину, а другой подделывается под барона.

- Как, и под барона тоже!

- Да, да, - подтвердил аббат. - Его двойник отвозит меня на прием во дворец, а двойник Тапкина везет домой.

Бисмарк сидел с бледным лицом и сцепив челюсти.

- Но что особенно меня радует насчет Тапкина и Пфлюгена, моих духовных чад, - сказал аббат, - это пробудившийся у них художественный талант. Слышали бы вы, с каким артистизмом они исполняют в харчевне застольные некитайские песни. Это потрясающий дуэт - то лорд Тапкин берет на себя вокал, а барон аккомпанирует ему на губной гармошке, то британец ведет мелодию на волынке, а барон поет.

- Барон Пфлюген и лорд Тапкин поют дуэтом в некитайской харчевне! Этого решительно не может быть! - возопил Бисмарк.

- Отчего же? - возразил Крюшон. - Я сам приходил их послушать. Особенным успехом у публики пользуется недавно сочиненная песня "Дрочилка Артуа" - это просто шлягер.

Наместник вытаращил глаза:

- Дрочилка Артуа? Про кого же это?

- Это баллада, воспевающая подвиги моего спутника, графа Артуа. Уже здесь, в Некитае выяснилось, что он святой - представьте, герр Бисмарк, граф ни разу в жизни не онанировал!

- А почему же тогда песня в его честь называется "Дрочилка Артуа"?

- Ничего удивительного, - улыбнулся аббат. - Песню сложили ещё до того, как открылась святость графа.

Бисмарк сидел с таким видом, будто наглотался колес или иголок какой-то серо-буро-малиновый весь. У него даже пенсне вспотело.

- Но почему же благородным господам, барону и лорду, понадобилось петь в харчевне "Дрочилку Артуа"? - выдавил он, наконец, из себя.

- Все просто - острая нехватка денежных средств, - отвечал аббат. - Им стало нечем оплачивать угощение Синь Синя, местного водовоза и вышибалы.

- Зачем же понадобилось его угощать?

- Чтобы умиротворить его злобу и гнев. Этот Синь Синь очень страстосерден и вспыльчив и все мечтает размазать обоих послов по стенке. Сначала благородные господа лорд Тапкин и барон Пфлюген, этот цвет истинного дворянства и рыцарства, возили вместо вышибалы воду по городу, но потом решили, что лучше уж петь дуэтом. Мне кажется, это правильное решение, - заметил аббат, - зачем же зарывать в землю талант артиста.