Александр Гейман - Чудо-моргушник в Некитае

• Название: Чудо-моргушник в Некитае
• Автор: Александр Гейман
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Итак, чадо, не труждающийся да не яст! Ты понял, чадо?

- Ну, хорошо, мужик, - отвечал детина. - Раз ты так уговариваешь, пойдем, как ты просишь, во двор, и я пну тебе по яйцам, раз тебе это надо по твоей вере! Да только, я слышал, император наш от тебя кое-чего хочет, а я пну, так у тебя и яйца отвалятся, так нехорошо же получится, что ты государя-то нашего подведешь!

Теперь разинул рот аббат Крюшон. Он смотрел на мужика вытаращенными глазами, не понимая причины таких странных речей. А дело в том, что у некоторых некитайцев была ещё одна болезнь: если их император говорил не то, что хотел сказать, то иные из некитайцев слышали не то, что им говорили. Вот и этому мужику неизвестно почему во время огненной проповеди аббата Крюшона казалось, Бог весть почему, будто аббат уговаривает его, мужика-некитайца, пнуть ему, аббату Крюшону, под низ живота. Это естественное желание почему-то казалось мужику нелепым, и вот отчего он похохатывал во все время святых наставлений.

Аббат, не находя слов, несколько раз открыл и закрыл рот, когда вдруг послышался какой-то зловещий скрип. Все смолкло вокруг, даже мухи перестали жужжать в харчевне. А скрип шел от входной двери, и обернувшись, аббат увидел троих головорезов, против которых даже этот детина за столом выглядел заморышем. Рожи у троих бугаев были самые бандитские, и смотрели они, свирепо ощерясь, прямо на аббата Крюшона. От этого взгляда аббату стало нехорошо, а детина напротив него как-то весь съежился и с неожиданной юркостью перескочил к другому столу. Тут Крюшон заметил ещё и четвертого это был тот самый мальчишка, которого аббат наставлял почитать своих родителей. В зловещей тишине малец поднял руку, указал на аббата и обличающим голосом произнес:

- Это он говорил, что папу и маму любить надо!

Взревев, трое головорезов приблизились, откидывая столы и лавки, прямо к аббату Крюшону. Они обступили его, и старший, самый плечистый и мордастый, спросил голосом, в котором слышалась из последних сил сдерживаемая ярость:

- Ты чему учишь ребенка, гад?!.

Отважному аббату внезапно невыносимо захотелось очутиться где-нибудь далеко-далеко от этих рож и этой харчевни - хоть где, лишь бы только не видеть этих безумных яростных глаз и свирепого оскала!

ФУТБОЛ АББАТА КРЮШОНА

Молитва аббата не осталась неуслышана. Его окутала некая серая пелена, а когда она рассеялась, перед аббатом показалась какая-то зеленая поверхность. В следующее мгновение он понял, что это лужайка, а мигом позже с удивлением осознал, что бежит по ней изо всех сил, пиная перед собой какойто упругий пятнистый шар. Воздух дрожал от невообразимого рева, как будто - так казалось доброму аббату - сошлись две армии и желали криком устрашить одна другую. Но пока он думал все это, тело вперед его мыслей и чувств продолжало делать нечто, совершенно непонятное аббату Крюшону. Так, ему навстречу кинулся какой-то человек в исподнем, но аббат ловко увернулся от него и напоследок изо всей силы лягнул все тот же пятнистый шар. Шар оторвался от земли и, пролетев в воздухе метров двадцать, затрепыхался в какой-то сетке, натянутой, вероятно, для ловли каких-нибудь зверей. Рев, который и так превосходил все шумы, когда-либо слышанные аббатом, превзошел после этого самое себя. Вслед за тем аббат Крюшон увидел, что к нему кинулось несколько человек с протянутыми руками, и они тоже были одеты в исподнее. Испугавшись, что он сделал что-то не так, аббат пустился от них наутек, озираясь по сторонам. И только теперь аббат увидел, что зеленую поляну окружают со всех сторон высоченные трибуны - наподобие тех, что он как-то видел в Риме - а он там бывал. На трибунах сидели люди и неистово вопили, и аббат понял, что он погиб: бежать от людей в исподнем было некуда...

Тут его настигла погоня и повалила на траву. Аббат ожидал, что его разорвут на клочки, но его только хлопали по животу и груди и теребили за волосы, и когда они оставили его, бедный Крюшон с удивлением осознал, что он все ещё жив. Он тоже поднялся на ноги и принялся оглядываться по сторонам. Аббат увидел, что трибуны хотя и беснуются, но их никто не покидает и не бежит для расправы с ним сюда на зеленое поле, а значит, это место было относительно безопасным. "Мне следует все время оставаться здесь," - решил аббат Крюшон. Потом он заметил, что люди в исподнем, которые вместе с ним находились на этой лужайке, делятся, судя по одежде, на два лагеря, а оглядев себя, Крюшон понял, что и он, очевидно, принадлежит к тем, кто носит синие рубахи и белые портки. Он решил до времени держаться в гуще тех, кто был одет, как и он, - авось, так он будет меньше выделяться. А вскоре аббат заметил на поле священника в черном исподнем и решил, что, вероятней всего, он, аббат Крюшон, присутствует на каком-то религиозном языческом обряде. Однако он тут же заметил на шее у некоторых членов своего да и чужого клана крестики и пришел в замешательство: а что же делают христиане на этом богопротивном празднестве?

- Аббат уже догадался, что все здесь, очевидно, заняты игрой в мяч, но ни её смысла, ни её правил он не понимал, хотя где-то на самом краю сознания какое-то знание все же присутствовало. "Может быть, чуть позже я что-нибудь вспомню или соображу, а пока постараюсь вести себя незаметно," решил наш добрый аббат. Он увидел, что в конце зеленого поля находятся какие-то ворота, в которые, однако, нельзя было пройти, потому что они были затянуты белой сетью. Вблизи ворот стоял какой-то человек, который не бегал вместе со всеми. "Это, наверное, место для уставших или тех, что сильно ушиблись,"подумал аббат и тихонько, по шажочку стал пробираться туда. Наконец, он встал, прислонившись к одному из столбов и сказал себе: "Постою себе тут тихонько, пока все не кончится, а там видно будет." Но человек около ворот подошел к нему и тревожно спросил:

- Ты что, Мишель, получил травму?

- Что ты ко мне пристал, - отвечал аббат заранее приготовленной фразой, - я постою тут немножечко да и пойду себе.

Человек при воротах странно посмотрел на него и сказал:

- Мишель, сейчас не время для шуток. Если с тобой все в порядке, то твое место там.

И он показал рукой в сторону противоположных ворот.

"А, так значит я могу притвориться ушибленным вон у тех ворот!" догадался аббат и так же потихоньку направился туда. Тут кто-то пнул в него мячом. Аббат Крюшон увидел, что мяч летит ему прямо в голову и увернулся. Мяч пролетел мимо и укатился прочь с зеленой лужайки. На трибунах послышался свист. Аббату что-то крикнули, а какой-то человек подбежал к краю поля и принялся ругать аббата - непонятно, за что. Но Крюшон храбро продолжал свое движение в прежнем направлении. Он заметил, что люди на поле время от времени переходят на бег, и, чтобы не выделяться, тоже решил пробежать часть пути. Тут же в него снова пнули мячом, пречем, это сделал человек из его собсственного клана. "За что он ненавидит меня?" - огорчился аббат. На этот раз он решил поймать мяч руками, а когда поймал, то бросил его обратно в того же человека. Немедленно к нему подбежал священник в черном исподнем и дуя в свисток стал что-то показывать руками. Крюшону стало ясно: мерзкий язычник ему чем-то угрожает. Аббат насупился и решил дорого отплатить мерзавцу, если тот посмеет на него напасть. Он по-прежнему мало-помалу приближался к заветным воротам. Тут в третий раз в него кинули мячом, но теперь аббат не успел ни увернуться, ни поймать мяч, как на него навалился спиной какой-то верзила из вражеского лагеря. Аббат Крюшон покатился по траве и больно ушибся. Он был в ярости - за что? Он же ничего не сделал! Обозленный Крюшон поднялся и хотел броситься на обидчика, но его товарищи обхватили его руками и оттащили в сторону. А верзиле что-то принялся выговаривать человек в исподнем и показал ему какой-то желтый листочек. "Видимо, это знак неудовольствия," - сообразил аббат. Он уже понял, что черный священник здесь на положении кого-то вроде судьи. Крюшон увидел, как черный судья ставит перед ним мячик, а потом он снова дунул в свой свисток. Аббат сообразил, что ему предлагают попасть мячом в своего обидчика и так наказать его. Он сделал пару шагов для разбега и почувствовал боль в левой ноге, ушибленной при падении. В нем вспыхнула ярость.

"Ну уж нет," - подумал добрый аббат Крюшон, - "я с тобой разберусь покруче!" Он пробежал мимо мяча и со всего разбега врезался головой в живот своему врагу. Тот рухнул. А аббат Крюшон, как ни в чем ни бывало, продолжал бежать трусцой к воротам. Но его остановили. К нему кинулось сразу несколько вражеских игроков, что-то возмущенно крича и размахивая кулаками. Аббат принял боевую стойку и приготовился дорого продать свою жизнь. Но тут же на защиту Крюшона ринулись люди из его клана. Завязалась форменная потасовка. Черный судья надрывался дуя в свой свисток. К нему на подмогу прибежало двое других чернецов в исподнем. Крюшона, потерявшегося в этой суматохе, осенило - а что, если упасть на траву и притвориться мертвым? может быть, тогда его оставят в покое?