Илья Бояшов - Литературная матрица. Учебник, написанный писателями. Том 2

• Название: Литературная матрица. Учебник, написанный писателями. Том 2
• Автор: Илья Бояшов
• Издательство: Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина»
• Жанр: Культурология
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-8370-0557-2 (т. 2)

Современные писатели и поэты размышляют о русских классиках, чьи произведения входят в школьную программу по литературе.

Издание предназначено для старшеклассников, студентов вузов, а также для всех, кто интересуется классической и современной русской литературой.

---

О празднике 7 Ноября Солженицын упоминает в рассказе «Случай на станции Кочетовка» (1962): «Как можно больше и лучше успеть в эти дни, уже осененные двадцать четвертой годовщиной. Любимый праздник в году, радостный наперекор природе…»

433

14 Первая жена писателя, Наталья Алексеевна Решетовская, опубликовала несколько книг о Солженицыне, в том числе и цитируемые здесь воспоминания «В споре со временем» (М., 1975).

434

15 Солженицын был арестован армейской контрразведкой СМЕРШ в Восточной Пруссии 9 февраля 1945 года и осужден на восемь лет исправительно-трудовых лагерей.

435

16 27 октября 1961 года в своем выступлении на XXII съезде КПСС А. Т. Твардовский заявил, что литература, при всех своих немалых достижениях, «еще не смогла в полную меру воспользоваться теми благоприятными условиями, которые определил для нее XX съезд партии. Она далеко не всегда и не во всем следовала примеру той смелости, прямоты и правдивости, который показывает ей партия». Спустя несколько лет, излагая историю публикации «Одного дня Ивана Денисовича», сам Солженицын скажет: «А тут еще хорошо выступил на XXII съезде и Твардовский, и такая была у него нотка, что давно можно печатать смелее и свободнее, а „мы не используем“. Такая нотка, что просто нет у „Нового мира“ вещей посмелее и поострее, а то бы он мог» (А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом. 1975).

436

17 Солженицын хотел дать своему рассказу название «Один день одного зэка» или «Щ-854» (лагерный номер заключенного, который был выведен черной краской на лоскутах, нашитых на казенное обмундирование Ивана Денисовича Шухова). Твардовский предложил «для весу рассказ назвать повестью и заменить невозможное „Щ-854“ на спокойное „Один день Ивана Денисовича“» (Л. Сараскина. Александр Солженицын). В сентябре 1962-го текст был прочитан вслух Н. С. Хрущеву, так как А. Т. Твардовский надеялся получить разрешение на публикацию повести лично от главы государства. Хрущев выразил сомнение: «Не хлынет ли вслед за „Одним днем“ поток других дней других авторов?» Однако был убежден «неотразимым доводом Твардовского: уровень этой вещи как раз будет заслоном против наводнения печати подобного рода материалами — подобными, но не равноценными» (Л. Сараскина. Александр Солженицын).

437

18 Солженицын писал о своих размышлениях после XXII съезда КПСС: «..Да не пришел ли долгожданный страшный радостный момент — тот миг, когда я должен высунуть макушку из-под воды? Нельзя было ошибиться! Нельзя было высунуться прежде времени. Но и пропустить редкого мига тоже было нельзя!» (А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом). В декабре 1962-го «Солженицын, вызванный телеграммой, впервые был у Твардовского дома, на Котельнической набережной. Они беседовали несколько часов без свидетелей, а потом прибыл редакционный курьер с сигнальным экземпляром одиннадцатого номера. Твардовский радовался и порхал по комнате, как ребенок: „Птичка вылетела! Птичка вылетела!.. Теперь уж вряд ли задержат! Теперь уж — почти невозможно!“» (Л. Сараскина. Александр Солженицын). Как вспоминает Н. Решетовская, вернувшись вечером домой, Солженицын произнес: «Взошла моя звезда!»

438

19 «Постояла в очереди в трикотажное ателье и купила себе костюм. А потом — и еще один, песочный, очень хорошенький — уже в валютном магазине. Спасибо „Ивану Денисовичу“» (Решетовская Н. А. Отлучение. Из жизни Александра Солженицына. Воспоминания жены. М., 1994).

439

20 «..Дни его расписаны с утра до вечера, дружеские и деловые встречи плотно следуют одна за другой. Телефон звонит не умолкая: даже Военная коллегия Верховного суда жаждет зазвать к себе писателя. Переводчики ждут консультаций. „Советский писатель“ намерен печатать „Один день“ отдельной книгой. Повесть должна выйти в „Роман-газете“. Театр „Современник“ хочет ставить пьесу… На обеде у вдовы Михаила Булгакова гости поднимают бокалы за писателя ушедшего и писателя „внезапно родившегося“… (…) Анна Андреевна предсказала Солженицыну всемирную славу и опасалась, выдержит ли он. „Пастернак не выдержал славы, — говорила она. — Выдержать славу очень трудно, особенно позднюю“. „Славы не боится… Наверное, не знает, какая она страшная и что влечет за собой. (…) Он принес мне поэму. Она автобиографична. И спросил, стоит ли за нее бороться. Я сказала, что одного моего мнения недостаточно, пусть даст еще кому-нибудь. Он сказал, что ему достаточно моего мнения. Я сказала, что бороться за эту поэму не стоит“. „Пишите прозу, — советовала Ахматова. — В ней вы неуязвимы“. (…)…Летом пришло 60 писем. Настойчиво ищет встречи Шостакович, хочет сочинить оперу „Матренин двор“ и сам собирается писать либретто» (Л. Сараскина. Александр Солженицын).

440

21 «За неделю я мог дать „Современнику“ текст, приготовленный к публичности; дважды в неделю мог выдавать по… отрывку из романа: мог читать по радио, давать интервью — а я возился в школьной лаборатории, готовил ничтожные физические демонстрации, составлял поурочные планы, проверял тетради. Я был червь на космической орбите…» (А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом).

441

22 В начале 1968 г. в социалистической Чехословакии начался период политической либерализации, получивший название «Пражская весна» и закончившийся в августе 1968 года, когда в Чехословакию были введены войска стран Организации Варшавского до- говора.

442

23 Финал рассказа «Город на Неве» (из цикла «Крохотки», 1958–1963).

443

24 В 1974 году Солженицын напишет статью «Жить не по лжи!» (18 февраля опубликована в лондонской газете «Daily Express», а в СССР распространялась через самиздат), призывающую каждого поступать так, чтобы из-под его пера не вышло ни единой фразы, «искривляющей правду», не высказывать подобной фразы ни устно, ни письменно, не цитировать ни единой мысли, которую он искренне не разделяет, не участвовать в политических акциях, которые не отвечают его желанию, не голосовать за тех, кто недостоин быть избранным: «…Самый доступный ключ к нашему освобождению: личное неучастие во лжи! Пусть ложь всё покрыла, всем владеет, но в самом малом упрёмся: пусть владеет не через меня!»

444

25 «Десятилетиями я ощущал себя, может быть, единственным горлом умерших миллионов — против главного нашего всеобщего Врага. Таился, готовился, потом бился, и положил все свои жизненные силы, и едва не саму жизнь, и рвал ту Твердыню подкопами, конспирацией, „Иваном Денисовичем“, „Кругом“, „Корпусом“, „Архипелагом“…» (А. Солженицын. Угодило зёрнышко промеж двух жерновов: Очерки изгнания. Часть вторая < 1979–1982>); «Ещё многое мне вблизи не видно, ещё во многом правит меня Высшая Рука. Но это не затемняет мне груди. То и веселит меня, то и утверживает, что не я всё задумываю и провожу, что я — только меч, хорошо отточенный на нечистую силу, заговорённый рубить её и разгонять. О, дай мне, Господи, не преломиться при ударе, не выпасть из руки Твоей!» (А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом.).

445

26 Согласно ветхозаветной библейской легенде, юноша-пастух Давид, когда иудеи объявили войну филистимлянам, принял вы- зов великана-филистимлянина Голиафа. Царь Саул отдал распоряжение снабдить юношу доспехами, однако Давид попросил разрешения снять тяжеловесное вооружение и взял только пастуший посох, сумку, в которую положил пять гладких камней из ручья, и пращу. Когда Голиаф приблизился, Давид бросил из пращи камень, который поразил филистимлянина в лоб, так что он рухнул на землю, а Давид отсек голову Голиафа его собственным мечом. Ср.: «Мне пришлось дожить до этого счастья — высунуть голову и первые камешки швырнуть в тупую лбищу Голиафа» (А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом).

446

27 «…Ни одному человеку в мире не надо знать лагерей. Лагерный опыт — цели ком отрицательный, до единой минуты. Человек становится только хуже. И не может быть иначе. В лагере есть много такого, чего не должен видеть человек. Но видеть дно жизни — еще не самое страшное. Самое страшное — это когда это самое дно человек начинает — навсегда — чувствовать в своей собственной жизни, когда его моральные мерки заимствуются из лагерного опыта…» (Варлам Шаламов. Инженер Киселев. 1965).

447

28 «Вот это и есть советское воспитание — верноподданное баранство, гибрид угодливости и трусости» (А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом).

448

29 «Главная для них опасность —…лавинная публикация всего моего написанного. Всегда они меня недооценивали, и до последних дней, пока не взяли „Архипелаг“, в самом мрачном залете воображения, я думаю, не могли представить: ну, что уж такого опасного и вредного мог он там сочинить? (…) Теперь, держа в когтях „Архипелаг“… должны ж они оледениться, что такая публикация почти смертельна для их строя…» (А. Солженицын. Бодался телёнок с дубом).