Аманда Дойл - Ловушка любви

• Название: Ловушка любви
• Автор: Аманда Дойл
• Жанр: Короткие любовные романы

Аннотация

История малышки Деборы о кознях злой мачехи глубоко тронула сердце скромной красавицы Джонти. Ведь она сама сирота. Узнав об этом, дядя девочки, сероглазый Нэт Макморран, предложил Джонти поехать на его ферму, чтобы помогать по хозяйству и присматривать за племянниками-сиротами. Обязанностей много, но Джонти ответила «Да!» быстрее, чем подумала о последствиях рискованного шага...

---

Нэт Макморран подправил угли костра носком сапога, подбросил еще несколько веток, а затем подошел к Джонти.

– Может, нам захочется еще раз перекусить перед отъездом, поэтому пусть костер погорит еще, – сказал он, вытянувшись на опавших сухих листьях эвкалипта во весь рост, а чтобы защитить глаза от яркого солнца, накрыл лицо шляпой с широкими полями.

Может, он хочет поспать? Джонти была видна только его квадратная нижняя челюсть и очень загорелая шея. Она не знала, закрыл он глаза или нет.

На тот случай, если он задремал, она сидела тихо, не пытаясь завязать разговор.

Тишина длилась довольно долго, прерываемая лишь возбужденными восклицаниями детей и пронзительным звуком губной гармошки, сопровождаемой теперь чистым мелодичным голосом Рэчел.

– А что такое кулибах? – спросила Джонти, когда Рэчел закончила петь. Она сказала это очень тихо на тот случай, если Нэт спал.

Но он не спал.

Шляпа немного сдвинулась, когда из-под нее послышался голос.

– Кулибах? Это дерево. – Его голос звучал глухо.

– А что значит Даллур? С того дня, как я здесь, я все время задаюсь этим вопросом.

– Даллур – маленькая серая птичка. Это местное название.

– Понятно.

Она замолчала. Молчание длилось так долго, что мужчина приподнял шляпу, чтобы посмотреть на нее.

– Что случилось? Вы разочарованы тем, какое это прозаическое название? Недостаточно величественное?

– Нет, совсем нет.

– Тогда в чем дело? – Шляпа водворилась на прежнее место.

Джонти колебалась.

– Да нет, ничего, хотя действительно звучит как-то несерьезно для такой прекрасной местности, как Даллур, вам не кажется? Это определение больше подходит мне, – в раздумье пробормотала Джонти, будто разговаривала сама с собой. – Маленькая серая птичка. Наверное, я такая и есть. Обыкновенная, невзрачная, маленькая, серая птичка, которая не знает, куда летит и где приземлится в следующий раз.

– А вы, случаем, не умеете ловить рыбу? – послышался из-под шляпы голос, медленно растягивающий слова.

– Что, простите?

– Нет-нет, ничего. Забудьте, – пробормотал он в ответ. – Знаете, мне вы больше напоминаете Вилли Вэгтейл[4].

– А кто это?

– Кто?

– На что она похожа, Вилли Вэгтейл? – с любопытством спросила Джонти, и в этот самый момент раздался возбужденный крик Дебби:

– Дядя Нэт! Дядя Нэт! Быстрее! Мы поймали трех раков! Иди посмотри!

– Да, покой на сегодня явно кончился, – проворчал Нэт Макморран, поднимаясь на ноги и нахлобучивая шляпу на этот раз на то место, где она и должна была быть – на макушку.

– На что же все-таки похожа Вилли Вэгтейл?

– Вилли Вэгтейл? – С мягкой улыбкой он взглянул на нее. – Если вы не знаете, Джонти, то я буду последним, кто расскажет вам об этом, – поддразнил он ее, а когда шел к реке, то насмешливо приподнял уголок рта.

Глава 8

После этой идиллической поездки прошел день, вернулась Изабель, и вся жизнь пошла по прежнему руслу.

Изабель привезла всем подарки, маленькие, но очень оригинальные. Сначала казалось, что она пребывает в очень хорошем настроении, как будто ее недолгая отлучка и отдых от размеренной жизни в Даллуре пошли ей на пользу.

Даже Джонти получила подарочек, хотя, может, и не такой оригинальный, как другие.

– Носовые платочки, – сказала Изабель, протягивая ей маленький сверток в подарочной обертке, и добавила: – Я думала, они пригодятся тебе, поскольку ты болела, но ты, я вижу, уже поправилась.

– Они всегда пригодятся, спасибо, мисс Роше. Вы очень любезны.

– Не стоит, Джонквил. А как вы тут поживали, пока меня не было?

– Прекрасно. Не было никаких трагедий, – заверила Джонти хозяйку. – Жизнь идет по заведенному распорядку.

– Точно! Особенно жизнь на ферме! – нахмурившись, Изабель подошла к окну. – Самое неприятное в сельской жизни – это ужасное однообразие. Согласна?

– А мне нравится такая жизнь, – робко призналась Джонти. Изабель очень редко снисходила до разговора с ней, и девушка чувствовала себя неловко.

– Правда? – Изабель отвернулась от окна и внимательно посмотрела на нее. – Джонквил, ты очень странная девушка. Я считаю, что по своей натуре я более общительная, чем ты. Очень люблю кипучую жизнь, суматоху, живое дело, люблю, когда вокруг толпятся люди. Мне нравится чувствовать себя причастной к этой суматохе, это будоражит меня. И если бы ты только раз почувствовала возбуждение от победы или поражения, от карьеры, как я, то вряд ли удовольствовалась бы обыденным существованием. Говоришь, тебе это нравится? А я думаю, что на самом деле ты выбрала деревню в качестве убежища, ведь так? Ты любишь прятаться, любишь быть в стороне от толпы, вот и застряла здесь, в этой глуши, где дни текут однообразно, похожие один на другой. – На ее лице появилось выражение разочарования. – Ведь так?

– Я бы не сказала, – упрямо возразила ей Джонти. – И жизнь здесь не такая уж однообразная и спокойная. Особенно с детьми. С семьей...

Ее голос замер, так как на красивом лице Изабель появилось неодобрительное злое выражение.

– Давай не будем говорить об этом. Я собираюсь распаковать вещи, а потом отдохнуть. Дорога была ужасная, и вообще несколько дней после приезда из города я всегда чувствую себя плохо. Не обращай внимания на мои слова. Я не хотела обидеть тебя. Мы ведь такие разные, не правда ли? – Изабель вздохнула. – Очень разные, – повторила она, направляясь к себе.

Джонти пошла в свою комнату и аккуратно положила носовые платки в шкаф. Затем вернулась в дом, взяла чистящее средство, тряпки и старые газеты. Все отнесла в гостиную и, расстелив газеты на полу около серванта, принялась, снимать одну за другой маленькие декоративные вещички и начищать их.

Когда у Джонти выдавалось свободное время, она часто делала это. Ей нравилось вертеть в руках изящные маленькие вещицы, рассматривать, восхищаться их формой. Кроме того, доставляло удовольствие видеть, как металл приобретал блеск и даже жизнь под ее руками после того, как она любовно, с нежностью натирала его.

Вещички на одной из полок особенно нравились Джонти.

Это были маленькие, разной формы и размеров, шкатулочки. Некоторые в виде книжечек, но большинство имели либо вытянутую, плоскую, либо цилиндрическую форму. Одни – восьмигранные, а другие – круглые.

Однако ничто так не привлекало Джонти, как их содержимое.

Содержимое всех шкатулок было чисто женским – тут и маленькие личные безделушки, которые можно найти в любой шкатулке для рукоделия, и множество других, которые встречались не так часто. Здесь были иголки, наперстки, ножницы, шильца, крючки для одежды и даже малюсенькие перочинные ножички, покрытые витиеватой гравировкой или чеканкой.

Джонти любила пофантазировать и по содержимому представить, какой была хозяйка каждой шкатулки. Содержимое одних было тщательно продумано, другие содержали лишь самое необходимое, и все вещички от частого использования блестели, словно полированные.

Джонти всегда тщательно полировала их, вытряхивая на газету все содержимое, потом закрывала крышку.

Сейчас она занималась именно этим; вдруг на лестнице послышались шаги, дверь за кисеей распахнулась, и в гостиной появился Нэт Макморран.

Его мысли, очевидно, были заняты чем-то иным, потому что, увидев ее стоящей на коленях на полу, он удивился.

– Это вы, Джонти? – После минутного колебания он повесил свою шляпу на вешалку и присел на корточки рядом с ней. – Опять занимаетесь этим? – заметил он небрежно. – Мне показалось, вы часто чистите эти вещички, я прав? Я заметил, что они ярко блестят. – В его голосе звучали нотки восхищения.

Она покраснела и, как бы оправдываясь, сказала:

– Они такие красивые. Нельзя позволить, чтобы они потускнели.

Говоря это, она поставила на место маленькую крышечку в форме лепестка и взялась за следующую.

– Вам особенно нравятся эти? – Возможно, он отметил почти благоговейную нежность, с которой Джонти обращалась со шкатулками.

– Они очаровательны! Мне кажется, это самые очаровательные вещички на полке. Откуда они взялись?

В задумчивости он взял в руки одну из них, повертел, как бы взвешивая, на ладони.

– Этот футляр, – сказал он, ставя вещь на место, – относится ко временам англосаксов; а многие другие шкатулки, находящиеся здесь, относятся к викторианской эпохе. Очень давно, когда времена и одежда были совсем иными, женщины носили их с собой, подвешивая на цепочке к поясу, чтобы они всегда были под рукой.

– Некоторые из них выглядят так, как будто ими часто пользовались, – с улыбкой заметила Джонти. – Например, вот эта. Посмотрите, какая она потертая.

– Да, а вон та, напротив, так искусно сделана, но пользовались ею явно редко. Я бы предположил, что это знак длительной привязанности, подаренный мужем своей обожаемой смиренной жене в восемнадцатом веке. – В его серых глазах лучился смех.