Максим Карпенко - Вселенная разумная

• Название: Вселенная разумная
• Автор: Максим Карпенко
• Жанр: Научная Фантастика

---

"нет", вынуждает человека всегда и везде прежде всего проводить границы между различными явлениями, различными градациями одних и тех же явлений и различными комплексами признаков предметов, причем из-за слабости этой логики границы эти прочерчиваются весьма хаотично, нелогично даже с точки зрения человеческой логики".

Мир вероятностен и включает в себя человека, но сам человек стремится описывать его средствами дискретной, целочисленной и безэмоциональной логики, отбирая тем самым только явления, имеющие стопроцентную вероятность, и пренебрегая явлениями маловероятными, которые по одному по этому считаются сомнительными.

Что ж, такой подход прекрасно служил и пока еще служит прагматическим, материальным устремлениям человека - на нем построено все великолепие достижений современной науки. Но эта же наука, бездушная и отдаленная от человека и от природы, породила и нейтронную бомбу, и чудовищные генетические исследования, и экологический кризис - предвестник экологической катастрофы, - может ли быть сегодня эта чаша плевел уравновешена полезными плодами науки? "...Опрокидывая барьеры, наука подменяла наш мир качества и чувственного восприятия, мир, в котором мы живем, любим и умираем, другим миром - миром количества, воплощенной геометрии, миром, в котором, хотя он и вмещает в себя все, нет места для человека. Так мир науки - реальный мир - стал отчужденным и полностью оторванным от мира жизни. Наука не в состоянии не только объяснить этот мир, но даже оправдаться, назвав его "субъективным", - пишет Александр Койре.

Куда мы идем и где выход? Неужели человечество обречено, сожрав без остатка родную планету, задохнуться в собственных отбросах? Возможны ли иные альтернативы развития человечества, кроме безудержного, бесконечного потребления и бесконечной войны друг с другом и с природой, последовательно и неуклонно ведущей к закономерному концу? Альтернативы существуют, и все они более или менее известны. Со всей определенностью можно сказать единственное - человечество как оно есть сегодня в пещеры уже не вернется и не наступит золотой пасторальный век в духе руссоистских утопий. Возврат "в поля и леса", к чему призывает часть критиков технического прогресса и технической цивилизации, возможен только насильственный и только для части человечества, вернее, для его остатков - тех, кто чудом ли выживет в кошмаре самой последней войны, уцелеет ли после грядущих невиданных эпидемий, или научиться дышать тем, во что постепенно и очень быстро превращается земной воздух.

Человечество идет и должно идти вперед, и важно - а сегодня необыкновенно важно, - не ошибиться в выборе дальнейшего пути, на котором по-прежнему путеводной звездой, лоцманом в этом тяжелом, но таком многообещающем пути будет наука, - но наука новая, не какая-то новая научная дисциплина, специализирующаяся на спасении человечества, а новое мировоззрение, новая система естествознания, включающая в себя как неотъемлемый и обязательный элемент человека, рассматривающая его как элемент Космоса и как микрокосм.

"...Коль скоро допущенная нами ошибка осознана, мы могли бы острее ощущать те явления вокруг нас, которые ранее были вынуждены игнорировать из-за одностороннего пристрастия к физической науке, могли бы более чутко реагировать на росток, пробивающийся сквозь обломки рухнувшего здания причинности, с большим вниманием относиться к стечению событий, включить паранормальные явления в нашу концепцию нормальности и отдавать себе ясный отчет в том, что мы живем в "стране слепых", - говорит Артур Кестлер.

Эти пока еще слабые ростки нового внушают оптимизм, надежду и веру в будущее человека. Процесс становления нового идет почти незамечаемый массами людей, занимающихся известным своим делом - перегрызанием друг другу глоток из-за куска хлеба, достатка, еще большего достатка и все большего и большего достатка. Но появляется и растет число людей, понимающих, что счастье не в драке за рыбьи головы у пирса, людей, ищущих духовность в мире, где духовность, казалось бы, изжита, где нет ничего важнее сиюминутных меркантильных интересов, в мире, которым, как кажется, управляет древняя формула одного из Людовиков: "После меня хоть потоп!" Процесс нового Возрождения почти незаметен, и пытливые взоры людей, ищущих надежду и опору своей пробуждающейся духовности, плохо видны за блеском безразличных и алчных глаз, и такой зыбкий, такой неустойчивый мир, над которым висят не один - множество дамокловых мечей общей военной погибели, экологической катастрофы, истощения природных ресурсов при стремительном росте населения Земли, и ужасающее, потому что становится нормой, сползание в бездну аморальности, когда вокруг буйствует расцветшая махровым цветом преступность всех масштабов, когда наружу выползают и множатся отвратительные людские пороки. Но так было всегда: "...в эпохи глобальных катастроф цивилизации выплескивают на поверхность бытия всю мерзость, все подонки, накопившиеся за столетия в генах социума".

Человеческая цивилизация как система подошла к точке бифуркации - точке перелома в кривой своего развития, "где система как бы "колеблется" перед выбором одного из нескольких путей эволюции... и небольшая флуктуация может послужить началом эволюции в совершенно новом направлении, которое резко изменит все поведение... системы". Эти "колебания", эта неустойчивость цивилизации уже хорошо ощутимы, и люди начинают переоценивать и переосмысливать свои взгляды на мир, на играемые ими роли. Основным признаком этой переоценки становится изменение миропонимания, ведущее к коренным переменам в науке. "Не будет, по-видимому, преувеличением сказать, что наш период допустимо сравнивать с эпохой греческих атомистов или Возрождения, когда зарождался новый взгляд на природу", - пишут И. Пригожин и И. Стенгерс. Человечество стоит на пороге каких-то коренных изменений в своей судьбе. "В последние десятилетия все чаще рождается мысль, что человечество достигло какого-то важного рубежа и оказалось на перепутье. Впервые с тех пор, как христианский мир шагнул в свое второе тысячелетие, над миром, по-видимому, действительно нависла реальная угроза неминуемого пришествия чего-то неотвратимого, неизвестного и способного полностью изменить общую судьбу огромных масс людей. Люди чувствуют, что наступает конец какой-то эпохи в их истории", - говорит А. Печчеи.

Необходимо, конечно, заметить, что процесс обновления, перехода к новому способу мышления нельзя понимать как происходящий одномоментно, подобно вспышке молнии, мгновенно освещающей всех и все; и это не будет картина, подобная обещанному Страшному суду: "И вострубил первый ангел..." - это всего лишь красивая поэтическая метафора. Переделка человеческого мышления, мировоззрения всегда происходит медленно, но грядущая может быть еще более длительной и мучительной - ведь меняется не только взгляд, или система взглядов на окружающую природу, мир, Вселенную, - человек будет вынужден по-иному взглянуть на самого себя, что намного сложнее.

Вот уже две с лишним тысячи лет звучит призыв древнего мудреца: "Человек, познай себя!", но "трагедия современного разума "разгадавшего загадку Вселенной" как раз и состоит в том, что одну загадку он заменил другой загадкой самого себя" - и решение этой загадки и составляет суть нового этапа познания.

Человек двойствен, как и все во Вселенной, как и сама Вселенная, и об этом хорошо знали древние мыслители: инь и ян, ад и рай, двуликий Янус добра и зла - элементы, из которых она состоит сама, природа тщательно перемешала в душе человека, где самым причудливым образом соединяются страсть к разрушению, деградации и стремление к созиданию, росту, совершенствованию.

В этике человека добро и зло относительны и субъективны, и великое множество моральных систем, реализующих эту относительность и потому взаимно исключающих друг друга и в то же время демонстрирующих их удивительную гибкость и возможность самых невероятных адаптации, воспринимается как некий мировой закон, как безысходность и тупик всех споров и разногласий. Представления о добре и зле в различных этических системах являются, по сути дела, теми же самыми аксиомами, принимаемыми на основании "практического опыта человечества", "здравого смысла" - понятий, очевидно, переменных и зависящих от исторических, демографических, социальных, национальных, гастрономических и Бог знает от какого еще множества других факторов. И как невозможно строго доказуемое разрешение спора между материализмом и идеализмом, так и в рамках отдельных, не рассматриваемых как бы "сверху" этических систем, невозможно разрешение моральных аксиом.

Мы с отвращением судим о морали каннибалов, определявших достоинство человека по числу съеденных им врагов, нас поражает восточный фатализм, победивший даже инстинкт самосохранения, следствием чего является полное пренебрежение к собственной жизни, и точно так же нас потрясают убийцы всех масштабов, презирающие жизни чужие, но у нас нет никаких положительных доказательств, которые позволили бы утвердить правильность и единственность исповедуемой нами морали. Сколько бы мы ни говорили о существовании единого кантовского "нравственного чувства во мне", об идеальной - для нас - морали, которую мы считаем единственно достойной человека, общечеловеческой и которой, впрочем, мы и сами придерживаемся до поры до времени,- и профессионал-убийца, и людоед, и буддийский святой вряд ли согласятся с нами и поймут преимущество любых других моральных норм. Относительность и субъективность добра и зла, моральных ценностей - вот самый тяжелый и в то же время самый важный и необходимый для разрешения нарождающейся новой наукой вопрос.