Ирина Алпатова - Барби играет в куклы

• Название: Барби играет в куклы
• Автор: Ирина Алпатова
• Жанр: Современные любовные романы

---

— Анатолий потом умер, совсем скоро, Тата переехала к дочери, а овечки у меня так и остались. Теперь вот и Тата ушла.

Подумать только, вот и Бабтоня оговорилась, назвав эту пару овечками.

— Нет, молодому человеку не подойдет, — Бабтоня отставила статуэтку.

— Подойдет, Бабтоня, подойдет! — мне показалось, что теперь уже я не переживу, ели закроется дверца шкафа, и я останусь ни с чем.

Это кто же у нас здесь трубит, как раненый слон, а? Это что же я так разоралась? И ведь я совершенно не думала про какого-то там Мишеньку. Статуэтка нравилась мне, это я хотела её заполучить!

— Она скорее уж Валентине бы подошла, — Бабтоня вовсю сомневалась, зато я не сомневалась ни капли и решительно не собиралась выпускать подарок из рук. Он ужасно подходил мне!

Я все-таки утащила добычу домой и там уже рассмотрела её как следует. Какая же красота! И чуть глупенькое нежное личико, и плавные ручки. Особенно меня восхищала кружевная юбочка — даже не верится, что это не самые настоящие кружева, и еще эти толстенькие ножки, которые почему-то выглядят изящными и легкими. Я все держала фигурку в руках, совершенно не представляя, как можно с ней расстаться. И сон, как назло не шел, стрелка часов подбиралась уже, бог знает, к какой цифре. Фиг Мешенька это получит!

Под самое утро я все же заснула и, конечно, мне приснилась пастушка. Вернее, пастушкой была я, к моим ногам жался дебелый Георг и при этом жалобно тянул свое "гау" овечьим голосом. Еще бы не блеять, если в тени загадочных деревьев таился толстопузый амурчик и целился в Георга из лука. А может быть, в меня. Я хотела крикнуть, что мой кот не годится для отстрела, а я и подавно, но голоса не было. Тогда несчастный Георг, поняв, что помощи от меня не дождешься, решил напасть сам, причем не на хулигана с луком, а на меня. И тут я проснулась. А вот не надо было класть свои толстенькие ножки на овечку, тьфу, на Георга и придавливать его к кровати, вот и получила лапой. Через минуту мы помирились и снова улеглись, но сон дальше сниться не стал.

Всё утро я была жутко сердита: на свой "выходной наряд", на Полковника, который слишком долго торчал на кухне, а главное на себя. На себя, вообще-то в первую очередь. Потому что я почти решилась на преступление, но всё еще продолжала трусить.

Итак, на день рождения я собиралась идти без подарка, точнее, я приготовила юбиляру почти новую книжку Джека Лондона, но и тупому было ясно, что это так, для отмазки. Книжка Мишеньке сто лет не нужна, ему и комикс не осилить, и я буду выглядеть с таким подарочком как последняя дура. Но какая разница: дура последняя, дура первая — от перемены мест, как известно… Ну не могла я расстаться с раскормленным лебедёнком и всё тут. Я снова и снова рассматривала фигурку, а в животе при этом начинало что-то щекотать и хотелось поежиться и улыбнуться. Да и вообще, разве способен Мишенька оценить такое чудо? Ведь еще и поржет, жеребчик фигов, хорошо, если не при мне, а позже.

Вот ужас! Было очевидно, что я продолжаю катиться по наклонной плоскости. Какое поле деятельности открывалось для педагогического таланта Полковника! Ну и пусть. А Бабтоне я обязательно признаюсь, что заныкала подарок, но только потом, позже. Я погладила по гладкой головке пастушку, пощекотала овечку и положила в стол, пока, ребята.

Автобус подошел до безобразия быстро. Вот так всегда, когда куда-нибудь торопишься, его не дождешься, а когда думаешь, что лучше бы он застрял в бессрочной пробке, он тут как тут. Я загрузилась в полупустой салон, но садиться не стала — иначе моя скромная юбочка в помятом виде будет выглядеть еще скромнее.

На задней площадке стояли Он и Она. Он без конца прижимался губами к ее спутанным волосам и что-то в них бормотал, а она повторяла: "ну, а он че, да иди ты… а она че"? И еще она без конца шмыгала носом. Я старалась не смотреть на эту сопливую лохматую идиотку и все равно смотрела. Лет ей было примерно столько же, сколько и мне, обыкновенная, вон и ноги чуть кривые, и говорит, будто рот набит картошкой, а этот балбес смотрит на нее, как на принцессу. Интересно, она когда-нибудь глядится в зеркало и если да, то что о себе думает? Что-то подсказывало мне, что у этой кривоногой никаких конфликтов с зеркалом не было. Или она здорово притворялась? Вот я бы не хихикала и не хрюкала носом каждую секунду, если бы кто-то шептал мне вот так на ухо. Оно у меня даже зачесалось от такой мысли, и я запретила себе смотреть на сладкую парочку.

Уже подходя к знакомому дому, я оробела. Всю дорогу моя голова была занята глупыми посторонними мыслями, и я почти не думала о том, что меня ждет. А теперь вот, чуть ли не под самыми дверями спохватилась: ой, а как все будет? Как я войду, что скажу? И вдруг там целая компания, хотя тетя что-то говорила про семейный круг… И эта компания будет гоготать и подталкивать друг друга локтями, смотри мол на эту рыжую сову. А сова еще и книжку достанет, вот умора-то будет.

— Ты чего это под дверью стоишь, племяшка?

Я даже подпрыгнула от неожиданности. Ну конечно, рядом стоял невесть откуда взявшийся дядя Толя и весело смотрел на меня. Он толкнул дверь — заходи, и зычно крикнул:

— Михаил, принимай гостей! — и потянул с моих плеч куртку.

Ну зачем было так вопить, да еще про гостей. Ну какой я гость, тоже мне. А теперь вот выперся в прихожую Мишенька, за ним горой маячит братец и оба, поди, недоумевают, кого это еще тут встречать с почетом. И теперь я жалела, что не было никакой компании, ведь тогда можно было бы уйти на кухню к тете и там отсидеться. А тут пришлось проделать весь этот идиотский ритуал с вручением подарка и при этом смотреть на именинника так, что бы его не видеть. Потом началась старая песня: Мишенька, положи себе то, Толя, возьми это. Я успокоилась и даже рискнула прикинуть, что мог означать мой сон. Надо будет спросить Бабтоню.

А вот не надо было заниматься разгадыванием шарад за столом, потому что кусок кулинарного творения тети Вали нагло лежал на скатерти в масляной лужице, и эта лужица задумчиво растекалась вширь. Опять! Лучше бы это была моя "чистенькая скромненькая юбочка", и вообще все это уже было, и только распоследние тупые коровы могут повторять такие номера "на бис". Тетя Валя чуть заметно вздохнула и проворно накрыла пятно салфеткой. Ну пятно-то спрятать можно, а вот мой позор нельзя было прикрыть ничем. И еще я зачем-то посмотрела на старшего брата. Конечно, дяденька Денис внимательно смотрел на меня взглядом исследователя, столкнувшегося с редким видом идиотизма. Правда, он быстро спохватилс, и отвел глаза. И тетя Валя наверняка посочувствовала маме — от такой дурищи кто угодно сбежит.

А взгляд этого крокодила потом мучил меня весь вечер. Лучше бы так посмотрели на меня все трое: тетка, дядя Толя, Мишенька, но только не он.

Бабтоня жаждала подробностей, можно подумать, что я побывала на приме в Букингемском дворце. Она смотрела на меня с праздничным видом и было ясно, что скупым рассказом типа ну посидели, ну поговорили от неё не отделаться. Не расстраивать же человека, в самом деле, и я постаралась все живописать в деталях, даже в таких, которых не было — вроде того, что именинник собственноручно наливал мне чай, предлагал пирожные, в общем, выдумывала разную фигню. Само собой, реальные подробности я предусмотрительно опустила.

— Все-таки Валентина умеет воспитывать детей, — сделала Бабтоня неожиданный для меня вывод. Ни хрена себе, детей… воспитывать… Это Мишенька-то воспитанный ребенок?! И вообще, на что такое Бабтоня намекает?

Мне окончательно сделалось так паршиво, что я молча пошла за пастушкой.

— Вот, — сказала я, поставив свой незаконно добытый трофей перед Бабтоней, — я передумала и подарила ему книгу. Забирай.

Я не смотрела ни на пастушку, ни на Бабтоню, да ну их всех. И даже не сразу поняла, что она мне такое говорит, ну в смысле, чтобы я оставила это у себя. Все-таки Бабтоня многое умеет замечать даже одним глазом.

Короче, потом я водрузила дружную парочку прямо перед собой на столе, возле лампы. Теперь они были моими, теперь я была владелицей чего-то настоящего, что любили и чем дорожили. Я почувствовала себя тем самым Кощеем Бессмертным, владеющим несметными сокровищами. Я тоже буду любить своих овечек и, может быть, и они полюбят меня и признают своей хозяйкой. Конечно, у меня были еще куранты, но их нельзя была взять в ладони и согревать, и бояться разбить. Да, все-таки день закончился не так уж плохо, даже, можно сказать, хорошо закончился.

Летние каникулы все-таки начались. И чего это я так их ждала? Люшка стала приходить всё реже, а потом исчезла совсем. В нашу последнюю встречу она по-прежнему сразу взгромоздилась на постель, немыслимо переплела свои вмиг загоревшие ножищи, но это была уже не прежняя Люша. Теперь от нее незнакомо пахло, она обзавелась какими-то новыми словечками, а иногда я ловила на себе ее странный, чуть отрешенный взгляд, будто Люшка силилась вспомнить, а кто я, собственно, такая. Ну вот, она тоже становилась совсем как Полковник. Подруга внимательно рассматривала свои руки, еще бы — одна половина ногтей была синей, другая красной, а я тем временем, несколько опешив, таращилась на ее волосы.