Вера Семенова - Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания

• Название: Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания
• Автор: Вера Семенова
• Жанр: Фэнтези

Крылатых издавна ненавидят и презирают в Круахане. Тем не менее из года в год крылатые женщины покидают свой народ из-за любви к мужчине-человеку — любви всегда неразделенной, поскольку над ними тяготеет древнее проклятие. Подобная судьба ожидает и главную героиню — Гвендолен Антарей, виртуозно умеющую попадать в цель как кинжалами, так и язвительными репликами. Ради любви к бывшему круаханскому чиновнику, Эберу Баллантайну, она готова помогать ему в деле его жизни — поиске Чаши, хранящей все знания мира и основании Ордена. Дело это смертельно опасное и в Круахане, где человеческая жизнь подчинена всезнающей Службе Провидения, и в Эбре, где Баллантайн объявлен вне закона, но куда лежит их путь за Чашей. К ним присоединяются двое странных книжников, обладающих магическими способностями, которых сложно отнести к обычным людям — Логан и Дагадд, побратимы, являющиеся полной противоположностью друг другу. Суждено ли им найти Чашу? Если они достигнут своей цели, чем она обернется для наших героев? Сможет ли Гвендолен добиться того, чего она хочет больше всего в жизни — быть вместе с Баллантайном? Она готова для этого на все, даже на изменение своей сущности. А нужно ли это ему? И когда Орден будет основан, кто станет его Великим Магистром? Проклятие Вальгелля будет снято — но какой ценой, это мы узнаем…

---

— А если… — начал Логан, но Дагадд сильно потянул его за плащ.

— Похромали, малыш, — сказал он, и почему-то опять оглянулся на окно. — Никто не знает, что хлопнется на всех нас завтра. Давай пока прикинемся тряпками.

На этот раз они сидели в комнате Кэссельранда в яркий полдень, ставни были распахнуты в солнечный сад, и Кэс уже не отворачивался от окна. Правда, на подоконнике сидела Гвендолен, с мрачным выражением лица, кусая пальцы, болтая ногами и наполовину закрывая от присутствующих просвечивающие на свету зеленые ветки и ослепительное небо, от взгляда на которое невольно хотелось зажмуриться даже из темноватых углов комнаты.

— Ладно, — Кэс пристукнул ладонью по подлокотнику кресла, подводя итог. — Все не так плохо закончилось. Хотя я предупреждаю тебя, Эленкигаль, — это полностью твоя вина. Зачем ты поставила Таби к этому… — он поморщился, — сама не захотела терпеть?

— Я не думала, — Эли чуть смутилась, но головы не опустила, — что он зайдет так далеко.

— Будто ты не представляешь, как к нам относятся люди, особенно типа Казарры? Теперь Гвендолен никогда не сможет быть толмачкой в Тарре. Мне как главе Гильдии прислали официальную бумагу.

— Ты же раньше не слишком обращал внимания на подобные письма.

— Пока они исходили из канцелярии губернатора — да. Но на этот раз оно пришло из Службы провидения.

Гвендолен на подоконнике шумно вздохнула, но ничего не сказала, принявшись за пальцы на другой руке. Пряди волос падали ей на глаза, и она казалась погруженной в совершенно посторонние мысли, будто речь шла не о ней.

— И что теперь делать? — с неподдельным ужасом спросила Табигэйль.

Кэс посмотрел на нее не менее сурово.

— Ничего, — сказал он хмуро. — Слава Эштарре, в Круахане много других городов. Хотя жаль, конечно, в Тарре в связи с открытием концессии может быть много работы… Но здесь уже ничего не исправишь. А тебе, Таби, следует быть более равнодушной. Никогда не жди от людей ничего другого. Научись ускользать и не показывать, что тебя это трогает. Тогда они быстро теряют интерес.

— Но не все же люди такие, — неожиданно вступила в разговор Гвендолен, внимательно разглядывающая собственные штаны, протертые на коленях. Она так ни разу и не посмотрела ни на кого из присутствующих.

Кэс с подозрением уставился на нее.

— Ты что имеешь в виду, Гвен? И не жди от меня сочувствия. Ты сама навлекаешь на себя беды своими выходками. Что такое ты наговорила Казарре, что он третий день не выходит из своего особняка? Служба провидения собственно и занялась этим вопросом, потому что обеспокоена боевым духом в армии.

— Я бы на их месте была обеспокоена тупостью своих военачальников, — пробормотала Гвендолен. — Будь этот доблестный воитель хоть слегка поумнее, он бы сообразил, что никто из крылатых палец о палец не ударит для защиты своих женщин. Иначе количество людей в Тарре давно бы сильно уменьшилось. Надо ему показать тебя, Кэс, тогда боевой дух быстро к нему вернется.

— Я действительно не стал бы защищать двух дурочек, — скривил губы Кэссельранд, — первая льет слезы от того, что ее потрогали за коленку, а вторая ставит под удар свою судьбу из-за чьих-то соплей.

— Разумеется, — резко фыркнула Гвендолен, отворачиваясь, — ты предоставляешь возможность их защиты другим. Тем, от кого меньше всего можно ожидать подобных поступков.

— Мне не нравится твое настроение, Гвендолен Антарей. К счастью, завтра вы все уезжаете из Тарра. Приглядывай за ней в дороге, Эленкигаль, чтобы обойтись без неожиданностей.

— Сочувствую, Эли, — прежним тоном заявила Гвендолен. Она подтянула колени к подбородку, забравшись с ногами на подоконник и отбросила волосы со лба, решившись наконец посмотреть на всех открыто. — Вначале тебе придется разориться на подзорную трубу, а потом вообще овладеть даром ясновидения. И то, и другое потребует от тебя огромных усилий.

— Ты что хочешь этим сказать?

— Это всего лишь небольшое пояснение — я никуда не еду. Я остаюсь в Тарре.

Табигэйль ахнула и прижала руки ко рту, словно эти непоправимые слова вырвались у нее самой. Эленкигаль откинула назад волосы и надменно покачала головой. Кэс вцепился руками в подлокотники и наклонился вперед так сильно, словно намеревался выпасть из кресла, но его лицо осталось неподвижным.

— Я польщен, — сумрачно произнес он, — что ты не хочешь меня покидать. Но для твоей пользы тебе лучше некоторое время побыть подальше от Тарра.

Гвендолен снова опустила голову, чтобы скрыться за распущенными кудрями.

— Не хочется разочаровывать тебя, Кэс, — пробормотала она, — но вовсе не твой светлый образ побуждает меня остаться.

— Я знаю, чей! — выкрикнула Марилэйн, поднимаясь на ноги. — Я видела, как ты на него уставилась во время Конклава! Ты стоишь на краю пропасти, Гвендолен Антарей.

— Это правда? — медленно спросил Кэссельранд, и теперь уже все остальные невольно отвернулись, не в силах выдержать его взгляда. Зато Гвендолен перестала ерзать на подоконнике, подняла лицо и обвела всех неожиданно ясным взглядом.

— Ты слишком увлеклась чужими взглядами, Лэйни. Наверно, из-за этого переврала половину речей на Конклаве. Не напрасно у бедняги губернатора было такое растерянное лицо — он, похоже, не улавливал смысла того, что ты говоришь.

— Это правда? — повторил Кэс, останавливая жестом открывшую рот Марилэйн.

— То, что Лэйни предпочитает внимательный осмотр присутствующих своим прямым обязанностям? Так она вроде сама только что призналась. По-моему, она говорила о чьих-то взглядах для отвода глаз, дабы убедить нас, что рассматривала всех исключительно выше пояса.

— Не морочь мне голову! Ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю.

Гвендолен чуть пожала плечами. Беспокойство, терзавшее ее все утро, внезапно ушло, словно она наконец-то сделала выбор.

— Прости, Кэс, — сказала она тихо и твердо, оставив издевательскую интонацию. — Но я не понимаю.

— Тогда зачем ты остаешься в Тарре?

— Мне нравится здесь летать. Луна очень красивая.

— И ради прекрасного полета ты готова побираться или торговать собой? Ты помнишь, надеюсь, что тебя исключили из таррской гильдии?

Гвендолен еле слышно вздохнула и прислонилась к косяку окна. На фоне бьющих в комнату солнечных лучей ее профиль казался совсем черным и производил странное впечатление — вздернутый носик и припухшие как у ребенка губы, также совсем по-детски упрямо сжатые.

— Не сомневаюсь, что размышляя о моем будущем, ты разумно оценивал мои возможности и хотел только добра, — сказала она по-прежнему ядовито. — Но я, к сожалению, несколько поторопилась, и нашла гораздо более грязное и недостойное занятие.

— И какое же?

— Переписчицей в канцелярии Герминарда. Очень удобно списывать бумаги концессии с эбрского сразу на круаханский. Перспектива двойной экономии — и бумаги, и лишней должности толмача. Только это могло раскрыть тот кошелек, что болтается в груди здешнего казначея вместо души.

— То есть ты давно все решила?

— Почему давно? Два дня назад.

Кэссельранд медленно поднялся с кресла. При дневном освещении было особенно хорошо видно, что одно плечо у него заметно выше другого, и движения скованы.

— Выйдите все, — сказал он глухо. — Мне надо поговорить с Гвен.

— О, наконец-то ты понял, кто единственный настоящий собеседник, достойный твоего уровня, — хмыкнула Гвендолен, устраиваясь поудобнее…

— Помолчи, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты постаралась прямо ответить на мои вопросы. Ты помнишь, как пять лет назад ты впервые появилась в Тарре — только что назначенная в гильдию, оторванная от матери, запуганная и несчастная?

— Относительно.

— Как в течение года ты плакала, а потом выбрала ту издевательскую манеру, которой ты так гордишься — ты помнишь, кто не позволил в первый раз вышвырнуть тебя из гильдии? Кто терпел твои отвратительные выходки? Кто понимал, что это просто твой способ защиты от несправедливости, что ты видишь вокруг?

— Я помню.

— Ты помнишь, кто учил тебя? Кто посвящал тебя в круаханские обычаи, кто пересказывал все легенды?

— Да.

— То есть ты еще не отвыкла помнить добро? Ты помнишь, кто старался заменить тебе отца, кто всегда выделял тебя из всей толпы крылатых девчонок, толкавшихся у него в доме?

— Да… Кэс.

— Ответь мне, как его зовут?

— Я… — Гвендолен разомкнула губы. На ее лицо внезапно набежала тень, в комнату вступил сумрак, как будто облако накрыло царящее в саду солнце. — Зачем это тебе?

— Не беспокойся, я палец о палец не ударю для защиты своих женщин. Я всего лишь подстерегу его на темной улице и всажу в спину болт из арбалета.

— Ты знаешь, что любому из нас очень несложно закончить свою жизнь. Просто сложить крылья на большой высоте, — Гвен ненадолго отвернулась от окна, и ее глаза сверкнули. — Ты этого добиваешься?