Вера Семенова - Чаша и Крест

• Название: Чаша и Крест
• Автор: Вера Семенова
• Жанр: Фэнтези

Действие происходит в вымышленном мире, расположенном на берегах Внутреннего Океана. Во всех странах этого мира действуют обычные законы — меняются правители, течет торговля, дворяне выясняют отношения со шпагой в руках. Но есть одна незыблемая вещь — вековая вражда между двумя магическими Орденами, Креста и Чаши, каждый из которых пытается направлять развитие мира Ничто не может привести к их примирению, ибо вражда щедро полита кровью, и Великие Магистры орденов испытывают друг к другу смертельную ненависть, замешанную на давних личных счетах. В этом мире и рождаются два главных героя, которым суждено изменить течение истории из-за великой любви, которая вспыхнет между ними и которая предсказана им заранее. Несмотря на все приключения, утраты и боль, выпавшие на их долю. Несмотря на то, что они расстаются, уверенные в гибели друг друга, и влюбляются заново, под другими именами. Войны, дуэли, морские сражения, захват крепостей и придворные интриги — это не более чем обрамление жизни, в которой есть две главные ценности — вечная любовь и преданная дружба.

---

Лицо Гвендора моментально исказилось, и он отпрянул назад. Выражение нежности почти мгновенно погасло в его глазах, уступив место насмешлвой учтивости.

— Что же, графиня де Ламорак, — он приложил руку к сердцу в язвительном поклоне, — вам удивительно повезло, что в свое время вы приложили руку к созданию этих шрамов. Иначе сейчас вы терзались бы смутными желаниями и мучились бы, что невольно предаете память мужа. А так… — он усмехнулся, поднимаясь, — моя страшная внешность стоит на страже вашей верности.

— Я вовсе не это хотела сказать! — воскликнула Рандалин, моментально проснувшись. — Подождите, Гвендор… Ну послушайте меня…

— А что еще более приятного вы можете сказать мне, миледи Рандалин? Пожалуй, я предпочту прогулку под звездами. Но ваши слова я, несомненно, унесу с собой.

— Гвендор!

Она крикнула его имя в дверной проем. С берегов соседнего озерца радостно откликнулись лягушки, шлепая лапами по воде. Лес встряхнулся и затих, вернувшись к своему обычному шепоту, только конь Грэди, привязанный к дверному кольцу с северной стороны дома, укоризненно переступил ногами во сне.

Рандалин еще некоторое время постояла на крыльце, напряженно вглядываясь в темноту и вдыхая сырой запах леса. Потом, резко повернувшись, бросилась на кровать и сама не заметила, как проспала до позднего утра без сновидений.

На следующий день они выехали из леса, предоставив прекрасную возможность для сплетен и взаимных упреков поджидавшему их эскорту. Рандалин гордо восседала на холке отдохнувшего Грэди. Гвендор невозмутимо шагал рядом, ведя коня в поводу. Но все-таки они, намеренно не глядящие друг на друга, являли собой гораздо менее комичную картину, чем две группы орденских воинов, расхаживающих по опушке с твердым убеждением во взгляде, что рядом никого нет. Не могли же мы на глазах у своего командора затеять драку? Поэтому я не спускал глаз с воинственно разгуливавшего туда-сюда и бормочущего себе под нос Жерара, которому было очень сложно держать себя в руках в присутствии чашников.

Санцио и Джулиан, чтобы отвлечься, старательно разглядывали то небо над головой, то землю под ногами.

И все-таки у нас было что-то общее — когда Гвендор и Рандалин показались на тропе, оба отряда сделали невольно одинаковое движение навстречу и одинаково облегченно выдохнули.

На секунду Гвендор остановился, но потом все-таки довел коня почти до самой группы чашников и отступил в сторону, предоставив Санцио и Джулиану бросаться к лошади и вытаскивать из седла свою обожаемую Рандалин. Она криво улыбалась какой-то погасшей улыбкой. Гвендор еще немного помедлил и двинулся к нам. За ним бодро потрусил освободившийся Грэди.

— Не вижу на вашем лице торжества победителя, мой командор, — воскликнул Жерар, изображая самый глубокий орденский поклон, на какой был способен. — Тем не менее льщу себя надеждой, что вы достойно посрамили нашего противника. Судя по тоскливому выражению ее лица, тяжело ранили в самое сердце.

— А я льщу себя надеждой, — пробормотал Гвендор сквозь зубы, — что когда-нибудь ты перестанешь совать свой нос в чужие дела.

— Это совершенно бесполезная надежда, мой командор, — заметил Жерар, — нисколько не смущаясь, — лучше бы вы желали чего-нибудь более легко осуществимого. Например, чтобы солнце взошло на западе или река Кру сделалась полноводной.

Я посмотрел на Рандалин — суетившиеся вокруг нее и взмахивающие руками Джулиан и Санцио как раз подвели ей коня. Она медленно вдела ногу в стремя, не слишком напоминая ту стремительную и уверенную в себе женщину, которая меньше месяца назад постучала в наши ворота. Рыжие пряди падали ей на лицо. Она отвела их рукой назад и неожиданно, полуобернувшись, произнесла ясным голосом:

— Вот наше перемирие и состоялось. Вам так не кажется, командор Круахана? За целое утро никто из наших воинов не напал друг на друга.

— Допустим, — низкий голос Гвендора прозвучал спокойно, но он упорно избегал смотреть в ее сторону.

— Вы по-прежнему настаиваете на приезде другого переговорщика? И на моем исчезновении из Круахана?

— Более, чем когда-либо.

— Так вот, должна вас предупредить, милорд Гвендор, — голос Рандалин торжествующе зазвенел, — что я никуда не собираюсь уезжать. Придется вам мириться с моим обществом, как бы оно не было вам неприятно. Тем более что мы соседи и будем видеться довольно часто.

Она выпрямилась в седле, сжимая поводья — ее лошадь от нетерпения приплясывала на месте, готовая полететь по лугу. Спутники Рандалин недоуменно оборачивались, не понимая, почему она медлит. Санцио обиженно приподнял брови.

— Я тоже должен вас предупредить. Я привык добиваться чего хочу, — мрачно произнес Гвендор, по-прежнему глядя куда-то вбок.

Рандалин почти улыбнулась. По крайней мере, ее усмешка была настолько широкой, что походила на улыбку, отчего ее лицо стало непривычным и словно засветилось.

— Какое странное совпадение, — сказала она, ударяя лошадь коленями по бокам. — Я тоже.

Через несколько дней я долго сидел над новой хроникой. Описывать происходящие события мне совсем не хотелось, потому что я их плохо понимал, и вдобавок испытывал смутную уверенность, что ни к чему хорошему они не приведут. Поэтому я предпочел вернуться в историю, к дням Основания, и извел целую пачку свечей, прежде чем сообразил, что за окном уже почти утро, а у меня получается крайне сомнительное произведение. Я остановился в полшаге до того, чтобы признать, что Чаша и Крест когда-то были едины.

Испугавшись собственного творения, я поспешно сложил исписанные листы и засунул их в потайной карман камзола, не решившись порвать, но и оставлять на виду их тоже было как-то ни к месту. Мои глаза закрылись сразу же, как только я почувствовал щекой подушку, но тут же открылись снова — или по крайней мере, мне показалось, что я не спал ни секунды. Надо мной стоял Жерар и тряс за плечо, одновременно прижимая палец к губам с самым печальным видом, какой только можно представить на его лице.

— Что еще случилось? — пробормотал я, едва ворочая языком.

— Сначала я думал, что небо упадет на землю и настанет конец света, — уныло сказал Жерар. — Но потом я понял, что скорее всего, в природе все останется как есть. Ни землетрясение, ни ураган, ни даже завалящий шторм не отметят этот ужасный день. Тогда я решил разбудить тебя, Торстейн, чтобы ты хотя бы увековечил его в своих писаниях. У тебя это получится несомненно бледно и плохо, но выбирать не приходится.

— Да что произошло? — я тряхнул головой и потер лоб, но сосредоточиться не удавалось. Все мои ночные мысли остались на бумаге, а утренние еще спали мирным сном.

— Пойдем, — трагически провозгласил Жерар, протягивая вперед руку. — И я тебе покажу.

Мы вышли на балкон орденского дома. Я с удивлением осознал, что уже достаточно давно рассвело, и солнце успело даже слегка подняться над горизонтом в белесой дымке, обещая жаркий день. Эта сторона дома выходила на широкий луг, ведущий к дальнему обрыву, за которым начиналась река. Трава на лугу пахла так сладко, что у меня даже голова закружилась.

И по этой безмятежной нетронутой траве, не торопясь, ехали двое, направляясь к реке. Они выдерживали положенное приличиями расстояние между собой, но поворот головы и жесты говорили о том, что они ведут весьма увлекательную беседу, которая прервется еще нескоро. Я с достаточным изумлением увидел на плечах Гвендора парадный белый плащ, стекавший почти до самых копыт лошади, хотя обычно он начинал утро в старом камзоле для своих опытов, сожженном и заляпанном в нескольких местах. Рандалин не стала скалывать волосы в прическу, и они взлетали на ветру, как яркое пламя.

— Ты тоже это видишь, Торстейн? — тоскливо сказал Жерар. — Я восхищен твоим самообладанием и выдержкой. Правда, может, ты скрыл в себе свои глубокие переживания и, оставшись один, выпьешь яд или бросишься с этого балкона. Не надо, мой бедный друг! Давай восплачем о судьбе нашего командора вместе! Ничто так не облегчает душу, как чистые слезы.

— Интересно, о чем они говорят? — пробормотал я.

— Они всегда говорят о самых простых вещах, — ответил Бэрд, останавливаясь за нашими спинами. — Например, о смысле жизни, о праве мести или о существовании вечной любви.

— О чем? А ты откуда знаешь?

Я подозрительно посмотрел на Бэрда. Его способности были, конечно, намного выше его ранга, но вряд ли он владел искусством приближения звука.

— Просто вначале я их сопровождал, — пожал плечами Бэрд. — Потом Гвендор увидел, что вокруг все спокойно, и дальше они поехали одни.

— И ты так просто об этом рассуждаешь?

— А что я, по-твоему, должен был сделать?

— В твоем присутствии наш командор, герой Альбы и будущий Великий Магистр, путается с сомнительной девицей из чашников, а ты еще изволишь смотреть, чтобы им никто не мешал?