Вера Семенова - Имеющие Право

• Название: Имеющие Право
• Автор: Вера Семенова
• Жанр: Фэнтези

Люди открыли секрет бесконечно долгой жизни и на все готовы ради ее достижения. Это метод управления миром, который используют Великие Бессмертные — стоявшие у истоков получения Матрицы и создания Домов Бессмертия, куда должен направиться каждый получивший Право. Однако находятся и такие, которым не нужно то, к чему стремятся все — блестящий дипломат Вэл Гарайский неожиданно отдает полученное Право своей молодой возлюбленной Эстер Ливингстон. И Эстер отчего-то тоже не торопится в Дом Бессмертия — до того момента, когда ее находят странные существа, внешне похожие на людей, но пользующиеся древними руническими знаками и явно способные влиять от окружающих. По их словам, Право Бессмертия должно быть навсегда уничтожено, и только Эстер может им в этом помочь. Но кто придумал, что Бессмертие настолько гибельно для мира, что ради его уничтожения нужно пережить скитания, видеть кровь, огонь и смерть близких, отречься от себя самой? И сможет ли это ее приблизить к Вэлу, если он давно и удачно женат, и они не могут дня провести вместе, не поссорившись? Способен ли человек отказаться от вечной жизни, подойдя к самому краю смерти и осознав на себе, что это такое? Что является большим проклятием для людей — смерть или ее отсутствие?

---

— В каком смысле?

— Герои ваших грез полностью повторяют черты двух… как бы это правильнее назвать… языческих северных богов. Его зовут Хеймдалль, а ее Фрейя. По крайней мере, я не знаю других, кто трубит в рог и ездит на колеснице, запряженной кошками. Правда, в мифологии они никогда не путешествовали по миру вместе, и это говорит о том, что авторы образов знакомились с первоисточником довольно поверхностно и уделяли чрезмерное внимание внешним атрибутам. Вас устраивает такое объяснение?

— Нет, не устраивает! — Гирд Фейзель вскочил на ноги, поразив скоростью, с которой ему удалось покинуть глубокое кресло с откинутой спинкой. "Интересно, — с философской завистью подумала Эстер, — если бы мне было семьсот лет, то меня, наверно. пришлось бы с этого кресла соскребать". — Что значит — мистификация? Вы соображаете, что говорите? Кто посмеет мистифицировать Бессмертного Первого Круга?

. — Возможно, другие Бессмертные Первого круга, — Эстер изобразила невинную улыбку.

— Госпожа Ливингстон, — Фейзель остановился прямо перед ней, и Эстер отчетливо поняла, что непривычные люди вполне искренне могут падать на колени под этим взглядом. Правда, часть своей силы он сейчас истратил на легкое раздражение от того, что Эстер продолжала сидеть. — Вы еще не ходили в Дом Бессмертия, и многого не знаете. Но поверьте мне пока что на слово — те, кто прожил несколько сотен лет, не станут совершать подобные глупости, а тем более по отношению друг к другу. Великих Бессмертных в мире сейчас двадцать три, и все мы друг друга терпеть не можем, но это единственные существа, с которыми я ощущаю свое родство. А вовсе не со своими многочисленными потомками, из которых добрая половина — совершенные ничтожества. Вы поняли?

— Не очень. Но приняла к сведению как нечто, не требующее доказательства. Жаль только, что другого объяснения у меня для вас нет. Вы же не верите в древних богов? И вообще в какие-либо божественные силы.

— А вы?

— Вы всерьез хотите это узнать?

— Мне вообще довольно интересны ваши мысли, — неожиданно заявил Фейзель, медленно опускаясь обратно в кресло. — Вы сейчас стоите на грани, которую в свое время мы прошли слишком быстро и совсем по-другому, не задумываясь и не сознавая, что над этим надо задумываться. Почему, кстати, вы так долго тянете с воплощением Права?

— А вы сначала определитесь, Великий Бессмертный, на какой вопрос мне отвечать, — тему полученного Права Эстер настолько не любила, что от иронии переходила к открытой грубости. — Про веру в богов или про непростительную неявку в Дом Бессмертия? Что касается первого, то у меня есть смутное ощущение, что вы сами как раз претендуете на роль богов, управляющих миров. Но верить обычно хочется в добрых богов, или хотя бы в симпатичных.

— А нас вы таковыми не считаете?

— С другой стороны, — продолжала Эстер, задумчиво поворачивая фоторамку, — те славные ребята, которых я долго изучала в свое время в старинных легендах, тоже не были образцом добродетели и гуманизма.

— Странно, мне не докладывали, что вы страдаете помешательством, — Фейзель настолько удивился, что это даже отразилось на его лице. — Человек в здравом уме не стал бы говорить мне таких слов.

— Вы же сами хотели узнать мои мысли. Вам интересно, что чувствует получивший Право и вместе с тем свободный от всего, что может его привязать надолго? Мне даже не надо оставлять никаких распоряжений об имуществе — его у меня нет. И никому не надо сообщать о моей участи — тоже очень удобно.

— Допустим, вы немного лукавите, госпожа Ливингстон, — Фейзель придвинул рамку к себе, чтобы вновь поменять изображение. — Взгляните. Можете даже оставить себе на память.

Она узнала "Ройял Сапфир", один из лучших отелей Нью-Йорка, в котором самой довелось останавливаться только дважды, и оба раза благодаря взбалмошному заказчику. У входных колонн, наполненных плывущими пузырьками света, вполоборота стоял темноволосый человек, то ли дожидаясь спутников, то ли разыскивая кого-то взглядом в толпе. Ветер раздувал его волосы, а слегка растрепанная прическа ему всегда особенно шла — лицо со скульптурными чертами невольно молодело лет на десять. Эстер невольно вспомнила, что последний раз, три месяца назад, они тоже виделись на ступенях отеля, правда, не настолько роскошного и совсем далеко отсюда, но она могла наизусть повторить каждое слово, что было тогда произнесено.

Только слова, увы, были совсем не клятвами в вечной любви.

— Мне кажется, что карьера господина Гарайского только начала постепенно восстанавливаться, — Великий Бессмертный чуть наклонил голову набок, любуясь сменой выражений, пробегающих по лицу Эстер. — Будет грустно, если ему опять помешают. Не говоря уже о том, как хрупка жизнь человека вне круга…Вы помните, госпожа Ливингстон, что я просил вас сделать?

— Да, — Эстер длинно сглотнула и выпрямилась. — Вы хотели познакомиться поближе со своими странными визитерами. И рассчитываете, что я сумею войти к ним в доверие.

— Необъяснимые явления меня раздражают, — Фейзель вновь откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, а это означало, что беседа близится к концу. — Все в этом мире поддается влиянию, даже ваша дерзость, как выяснилось. Вот и найдите, как повлиять на эти видения. Послезавтра новолуние, и я жду вас у себя. Кстати, для вас заказан номер в "Ройял Сапфире". Может передать господину Гарайскому, что я ценю его дипломатические усилия, хотя он мог бы больше учитывать интересы Мультинационального банка в своем новом проекте.

Эстер поднялась, не утруждая себя вежливыми прощаниями, и невольно перевела взгляд на песок под ногами, по которому последнее время задумчиво водило носком ботинка. Линии, возникшие среди сверкающих белых песчинок, отчетливо складывались в подобие надломленной буквы "С".

Настоящих сумерек в Нью-Йорке не бывает, только свет бесчисленных экранов становится ярче, и в звучании городского шума возникают ноты легкой расслабленности. Эстер брела по широкому тротуару, вновь засунув руки в карманы. Она села в кресло самолета почти сутки тому назад, но на этом берегу океана только начинался вечер, и в сон ее совсем не тянуло, так что даже не пришлось глотать привычные для вечных путешественников таблетки. Со стороны бледная сероглазая девушка с медными волосами, выглядящая отчетливо нездешней и привлекающая заинтересованные взгляды, казалась сосредоточенной на какой-то одной мысли. В общем так оно и было, но Гирд Фейзель был бы в очередной раз разочарован, если не сказать раздражен поведением своей непокорной гостьи — размышления Эстер вертелись не вокруг поставленной перед ней миссии. И даже не были посвящены обдумыванию последствий аудиенции у Великого Бессмертного. Она то и дело просовывала правую руку подальше в карман пальто, чтобы избежать искушения послать Вэлу вызов через хэнди-передатчик. И все усилия ее интеллекта уже довольно долго сводились к решению вопроса о том, нужно ли это делать. Будучи человеком вне круга, он никогда не смог бы вызвать первым кого-либо из Имеющих Право, не говоря уже про Бессмертных… А она терпеть не могла набирать его хэнди-код, поскольку это каждый раз недвусмысленно указывало, что ко всем препятствиям между ними — расстоянию, возрасту, семейному положению — добавилось еще одно, совершенно ошеломляющее. И добавил его он сам, не поинтересовавшись даже ее мнением на этот счет.

Эстер вовсе не хотела устраивать себе вечер воспоминаний, но они приходили сами, накатывая волнами, отгораживая от возни и толкотни огромного города. "Стелла, послушай. — в очередной раз устало произнес голос Вэла в ее голове. — Право Бессмертия все равно встало между нами, если бы я не отдал его тебе, Бессмертным был бы я, какая разница?" "Огромная! — закричала она тогда, бегая по комнате. — Мужчины-Бессмертные спокойно могут снисходить до смертных женщин, на них стандартные законы морали не распространяются. А женщина-Бессмертная должна беречь свой высокий статус и не опускаться до связей с людьми вне круга. Думаешь, я не понимаю, зачем ты это сделал? Чтобы я от тебя наконец отвязалась и перестала мешать твоей счастливой семейной жизни!" "Я хотел, чтобы ты была счастлива, Стелла. Ты этого достойна гораздо больше, нежели я. Я хотел… Да что тебе говорить, если ты ничего понимать не желаешь?" 2Разумеется! — она гневно фыркнула, уперев руки в бока. — Нам как будущим небожителям совершенно непонятны глупые желания ничтожных смертных. Какой, в самом деле, у нас может быть общий предмет для беседы?"

Эстер взмахнула рукой, сжатой в кулак, словно в такт своим словам, и с силой наступила кому-то на ногу, не сразу осознав, что она не наедине с Вэлом в его кабинете шесть лет назад, а на многолюдной улице Нью-Йорка. Затем до нее постепенно дошло, что пострадавший от ее каблуков стоит на дороге, более того — загораживает ее и уходить не собирается, а для верности даже слегка придерживает Эстер за отворот пальто.