Руфи Руф - Ля-ля, детка!

• Название: Ля-ля, детка!
• Автор: Руфи Руф
• Жанр: Фэнтези

Предлагаю Вашему вниманию свою первую книгу "Ля-ля, детка!". Такой Вы пожалуй больше нигде не найдете. В своем роде эта история — загадка. Вам предстоит угадать: произошла ли она в реальности, или выдумана автором. Сюжет в том, что девочки, которых отцы лупят кулаками по челюсти, не выходят замуж за принцев. Они вырастают и влюбляются в парней, называющих себя сатанистами. И вот дальше и начинается самое интересное…

---

Типичный вечер для нашего семейства — скандал в комнате родителей. Бредди вопит, что детей нужно пороть, бить и наказывать еще больше, — хотя побоев и так слишком много. Она не соглашается, а этот выходит из себя, переходя на визг. Нас понемногу разбирает смех, хотя смеяться особо не над чем. "Их надо держать так, чтобы они и пасть не смели открыть! Им надо поотрывать головы!!!", — визжит он, имея ввиду, что она тоже должна нас бить. Странно, но сегодня она и не думает соглашаться: "Ты только и умеешь, что кулаками махать!". На это он подрывался с места и пытается уже ударить ее. На языке бокса это называется войти в клинч. Ничего не получается: она с силой отталкивает его от себя. После скандала Бредди демонстративно стелит себе на полу. Психологическая атака: "Избивай детей, или я не буду с тобой спать!" — продолжается.

Неконтролируемую ярость вызывало не только заступничество за нас. Любая просьба матери о помощи по дому могла спровоцировать поток дурнословия и унижений. Живя с женой, он куда чаще выполнял просьбы своей матери, сестры и ее детей, а семьи собственной для него будто и не существовало. Во мне это не вызывало обиды — только отвращение. С самых ранних лет я понимала и чувствовала многие вещи. Например, почему он без мыла в задницу лезет к своим племянникам, стремясь им дать все самое лучшее, а нас бьет и унижает. И почему племянники, видя всю эту милую картину, вместо неловкости и стыда испытывают самое настоящее удовольствие. Папашкина сестра вышла замуж по любви… Кузенов никто не бил, их родители жили дружно. Но вот воспитанием отпрысков занималась бабуля, вырастившая и Бредди. Впрок им это не пошло, несмотря на то, что их семья считалась благополучной. Бредди лез в чужую семью, вместо того, чтобы стать благополучным самому. Навязывался там, где в его дружбе особо не нуждались. А в своём собственном доме распускал руки и грозился всех поубивать. Вот одна из иллюстраций его поведения: дочь своей сестры он возит на машине по первому щелчку пальца: "Бредди туда — Бредди сюда". Когда маме нужна машина, он "не может", или устраивает скандал, на тему как он сильно занят. В один из морозных январских дней, по абсолютному гололеду мама и я тащим с рынка тяжеленную шерстяную дорожку. Мы купили ее в комнату родителей — вместо старого, плешивого ковра. За мои деньги. Как придурки, мы скользим на каблуках, неся и роняя большой пакет, в котором не меньше восьмидесяти килограмм. В то время как мы рискуем сломать себе ноги, соседи окидывают нас презрительными взглядами. Ещё бы! Ведь им известно, что у нас в семье есть машина! А когда мы приносим ковер в дом, нас же еще и ждёт скандал. "За то, что купили его без высочайшего Бредди-соизволения".

Несмотря на всё это моя мать никогда не хотела развода. И ведь симпатичная же женщина… А он… Любой физический недостаток мамы (да и любого человека) — божественная симфония рядом с поведением папашки. Зло вообще не может быть привлекательным: оно — лишь уродство и ничего более.

Понятно, что скоро маме стало полностью наплевать на себя. После замужества она больше уже никогда не ходила в бассейн, не шила себе платьев и не связала до конца ни одной вещи. Любимая ее фраза того периода: "Все дела нужно доводить до конца, Света!".

Сорок квадратных метров нашей квартиры вслух назывались общежитием. Тут каждый жил своей жизнью, не обращая внимания на другого. Никаких "Вместе" не существовало. Родители не путешествовали и не ходили в походы. Ведь у нас же не семья, а так — общага задрыпанная. И деньги тут ни при чем. Можно, конечное, раскатать губу и помечтать о бездонном, таинственном Байкале. О Каспии. Представить себя на побережье Прибалтики, где сосны роняют свои слезы прямо в море. Вспомнить Карпаты, укрытые лесами, и поля Крыма — в розовом цветении лаванды. Но если люди любят друг друга, то любой мелкий городок Киевской области покажется им курортом. Копеечные билеты на электричку, и перед вами — провинция с ее музеями и выставками. Родители же жили одной работой, считая развлечения и счастье чем-то позорным. Круглый год они не выезжали за город, оставаясь в стенах уродливой бетонной коробки под вечно работающий телевизор. Ух, как же я ненавижу этот ящик!!! Уверена, что ад — это место, где не выключается телевизор. И вот на двенадцатом году их брака у них, наконец, появилась дача, которая стала очередным самоистязанием.

— "А какой там дом, мам?".

— "Старый, наверное".

— "А обои там есть? Есть, да? А какие?".

— "Зеленые"..

Уже на месте в два голоса: "О-ляля!". "Вот это так обои!".

Для начала туда нужно было добираться с пересадками: прямого автобуса не было. Дорога занимала четыре часа, за которые тебя укачивало так, что из автобуса ты выползал с зеленым лицом. Лишь через несколько лет появится запорожец, и сто пятьдесят километров уложатся в два часа. И вот мы на месте. Наш дом… Старая глиняная мазанка с провалившимся полом уже лет десять как просится на снос. Крысы и змеи на правах членов семьи плодятся под полом… Их уже никто не боится. В селе — ни озера, ни речки, ни хорошей земли. Серая пустыня не идет ни в какое сравнение с плодородными участками Херсонщины на Днепре. Здесь, в этом медвежьем углу, ветви белого налива не свисают до земли под тяжестью плодов. Красные маки не шевелят головками на ветру. И вместо того, чтобы нырнуть в реку с мостика в конце своего участка, нужно полтора часа идти пешком по жаре. Результат: изжаленые крапивой, сбитые и стертые до водяных пузырей ноги. Лицо и тело — до отека искусаны оводами.

— "Вова, смотри, быки бегут! Тот, что с краю, тощий такой, — на тебя похож!".

— "Зато на тебе красная футболка, давай, снимай её!".

— "Ты что обалдел? Я без купальника!"..

— "Тебе кранты".

Большой черный самец отделяется от стада и резвым галопом бежит прямо на нас. Я сбрасываю футболку и прячусь за спинами моих друзей.

Делать на даче нечего, кроме как вкалывать раком все светлое время суток. Чтобы вырастить урожай, нужно очень и очень постараться. Деревьям не хватает воды и две трети зеленых плодов опадают на землю. Даже если случается сильный дождь, почва не промокает вглубь больше, чем на пол сантиметра. Удивительно, если учесть, что вокруг одни болота, над которыми висит вечно звенящая туча насекомых… Но в детские годы какое может быть недовольство? Мы радуемся всему. Природе, дождю с молнией, туалету с выносным ведром… Цветущим акациям и коровьему водопою. Гигантской столетней груше и качелям на яворе… В укропной грядке, в саду и под домом водятся ужи. А в черной воде копанок — до десятка разноцветных лягушек и жаб. Соседи держат кроликов, с которыми можно играть… Ушастые не сидят в клетках, а бегают по двору целый день. От газона теперь — одно воспоминание. Чистая, обжигающе холодная вода из колонок и колодцев. Особенно красивы колодцы-журавли, построенные по типу противовеса. Конопатая Наташка жутко гордится, тем что у них такой колодец. Ведро взмывает с пятиметровой глубины за несколько секунд почти без усилий. Мы гуляем по селу и смотрим, где еще над забором выглядывает журавлиный "клюв".

Вместе с сестрами мы совершаем вечерние прогулки по бескрайним полям.

— "Свет, пойдем, я покажу тебе большое дерево".

— "Вот, смотри! У вас такое есть?".

— "Какое оно круглое! Как плетеная корзинка!". Нижние ветви дерева и в самом деле лежат на земле. Их размах — тридцать метров, и столько же укладывается в высоту до самой верхушки.

— "Девочки, трава мокрая, не убегайте далеко!" — (это уже голос Лялиной мамы откуда-то издалека).

Мы оказываемся с Лялькой на лугу, где яркие цветы покрывают землю до самого горизонта. Тысячи белых мотыльков вылетают из под ног целыми роями. Они как те воздушные змеи ныряют среди травы тут и там. В воздухе носятся голубые и зеленые огни светляков. Позже, днем мы делаем зарисовки на природе. А с подругами ходим в лес за ягодами и орехами… "Осторожно, тут много гадюк!". "Где она?" "Да ты сама как гадюка!" — ржет Танюха. Белобрысая Лариска обижается: она очень гордится своими кудрями и хорошенькими овальными зубками. Юля-Викинг нашла новый куст и под ее тяжестью ветки трещат и ломаются, будто в лещину залез медведь. Это все задница — в ней все дело! Все бегут туда, чтобы успеть надергать горсть мелких лесных орешков в зеленых ворсистых "тулупчиках". Тут вообще каждый день открываешь для себя что-то новое. Жизнь в округе кипит — не что в городе. Многозначительная тишина наполнена звуками. Каждая травинка растет, и если присмотреться хорошенько, можно даже увидеть как и услышать тихий скрип растущих стеблей. Под каждым цветком, или соломинкой, можно встретить жучиный выводок. Поэтому многочасовый труд в огороде и саду нам не в тягость. Чего нельзя сказать о маме. Она то думала о даче, как об отдыхе. Но принцип их семейной жизни: "Никаких развлечений, только труд" — догнал её и здесь. Тирания и скандалы Бредди продолжаются. У них на все разные взгляды — даже на лунки для помидоров. Ничего нельзя сделать спокойно — без указок, дерганий и ежеминутной нервотрепки. Только на даче, в отличие от города за нами наблюдают десятки любопытных сельских глаз.