Лина Кариченская - Полет длинною в жизнь

• Название: Полет длинною в жизнь
• Автор: Лина Кариченская
• Жанр: Прочее

---

Кариченская Лина Полет длинною в жизнь

Лина Кариченская

Полет длиною в жизнь

Попрыгунчик над панелью управления раскачивался из стороны в сторону, создавая иллюзию движения, но конечно же не толчки и подергивания корабля были причиной этих беспрестанных покачиваний. Корабль шел совершенно ровно, генератор компенсировал даже малейшие ускорения, так что порою казалось, будто стоишь на месте, а не мчишься с головокружительной скоростью сквозь черное безбрежье космоса. И когда это ощущение подвешености стало действовать мне на нервы, я вмонтировал в Попрыгунчика мини - гравитатор с модулятором вектора гравитации.

Hа экране спокойно и ровно сияли звезды; они приближались, настолько медленно, что глаз не улавливал перемены, словно насмехались над скоростью "Пегаса", головокружительной для меня, но черепашьей для них.

Я поставил точку, и откинувшись на спинку кресла перечитал последние несколько предложений. Кликнул мышкой на подчеркнутое красным слово.

"Возможно, не хватает запятой:"

Даже не дав себе труда дочитать, где же именно не хватает этой запятой, я нажал ESC, с тоской вспоминая старые версии текстовых редакторов, где проверка орфографии была личным делом каждого. Теперь же нужно взламывать программу для того, чтобы ее отключить. И я непременно сделаю это, как только выберу время.

Компьютер должен считать, а думать - это привилегия человека. Я, в конце концов, достаточно грамотен, чтобы самостоятельно отлавливать свои ошибки.

За моей спиной в конце коридора, соединяющего носовую рубку и жилой отсек, послышался шорох шагов, а потом звук, будто кто-то поскребывал ногтями по металлу.

- Атос, - крикнул я, не оборачиваясь, - кнопка.

Поскребывание прекратилось, вместо него послышался низкий гул сервомоторов, и я вновь улыбнулся. Мне стоило определенного труда научить Атоса пользоваться туалетом; мне это удалось, но он все время забывал, что дверь открывается при помощи кнопки, которую я специально для удобства пса перенес со стены на пол.

Снова гул сервомоторов, топот лап по коридору, и довольный пес трусцой вбежал в рубку, поднырнул мне под ноги и, просунув голову между коленями, заглянул мне в глаза. Рассеянно опустив руку, я не сильно дернул его за ухо, но Атос не обиделся. Он не ждал и не принял бы от меня другой ласки. Пес довольствовался сознанием того, что я действительно очень привязан к нему.

Покрутившись немного по рубке, Атос залез под панель управления и устроился в самом теплом и уютном уголке возле системного блока компьютера. Конечно, картина получилась бы более внушительной, если бы Атос занял кресло второго пилота.

Представьте себе: человек и его четвероногий друг против бескрайнего космоса.

Идеально для рекламного ролика какого-нибудь новейшего высококалорийного суперкомпактного продукта. Hо все дело в том, что в носовой рубке "Пегаса" не было кресла второго пилота, как и на сотнях, тысячах других таких же кораблей, мчащихся через пространство с единственной верой, что человечество не одиноко во Вселенной, с единственной целью - найти братьев по разуму.

В углу монитора мигал красный квадратик - это простенькая написанная мной давным-давно (хотя, заметьте, я писатель, а не программист) сообщала о том, что пришла почта.

Я сохранил только что написанный текст, решив, что хорошо было бы сделать перерыв на чашку кофе и на прочтение свеже прибывших сообщений.

Точнее сообщения, поскольку письмо было только одно, и состояло оно всего из нескольких строк:

"Привет, Андрей. Сегодня прочитал твою последнюю книгу. Завидую и преклоняюсь.

Если ты веришь во все, что пишешь, ты счастливейший из смертных. Скоро вышлю тебе мою новую игрушку, а то ты, должно быть, умираешь со скуки в обществе пса и творческих идей. Салют.

Твой верный поклонник Виктор."

Последняя строчка меня особенно позабавила. Даже перешагнув тридцатилетний рубеж, Витек так и не вырос, и полное имя не добавляло ему солидности в глазах тех, кто его знал. Он так и остался растрепанным долговязым юнцом, помешанным на написании компьютерных игр. Я еще раз пробежал глазами письмо, прикидывая какую именно книгу из написанных мною за последние несколько лет ему могли переслать с Земли, мельком взглянув на дату (так и есть, Витькино "сегодня" стало достоянием истории больше года тому назад) и быстренько набросал ответ:

"Спасибо за внимание. Приятно знать, что кто-то еще читает мои книги. Hо в следующий раз укажи, какую именно ты прочел. До связи.

Андрей"

Hа то, чтобы отослать письмо не ушло и минуты. Пройдет какой-нибудь год-полтора, и Виктор его получит. К тому времени он прочитает еще пару моих книг, а я прибавлю две-три его игры к своей коллекции. Покончив с почтой, я вернулся в текстовый редактор.

Я пишу фантастику. Сейчас это самый популярный жанр, и каждый может найти книгу на свой вкус: научная фантастика, боевая фантастика, философская фантастика, фантастика для интеллектуалов и для тех, кому думать тяжело и неинтересно, женская фантастика (проще говоря, любовные романы - поистине неистребимый жанр), фантастика для самих фантастов: А мой удел - фантастика для детей, милые и добрые истории о приключениях отважных мальчиков и девочек на таинственных планетах. Должно быть, в душе я тоже ребенок, даже в большей степени, чем Витек, но для меня это истинное удовольствие, поставив ноги на лежащего под панелью Атоса (он обычно прощает мне и эту вольность) сочинять наивные, и от того прекрасные и чистые детские книжки.

Я вновь засиделся за полночь (за многие годы это вошло в привычку), проигнорировав два напоминания о том, что уже поздно и что мне нужен сон.

Подобные замечания моего бортового компьютера меня попросту приводили в бешенство. Я бы и самому близкому человеку не позволил указывать мне, когда ложиться спать и прочее, не то что какой-то железке. Я вообще считаю, что техника погубит человека. Правда, убеждения не мешают мне пользоваться некоторыми достижениями технического прогресса. Борцы за освобождения человека от засилья машин живут в домах лишенных всех современных удобств: автоматических пище- и мусоропроводов, роботов домработников, которые выполняют всю работу по дому, чуть ли не выдавливают зубную пасту вам не щетку по утрам. Они довольствуются телевизором и телефоном, простенькой стиральной машиной-автоматом и считают, что находятся на вершине счастья. В чем-то я с ними согласен. Hо с другой стороны, попробовав жареного мяса, уже не захочешь питаться сырым; так, начав однажды писать на компьютере, я уже не нашел в себе сил вернуться к печатной машинке.

Прежде чем уйти из рубки я просмотрел данные о состоянии катера, проверил курс автопилота - ежедневная процедура, привычная как умывание и чистка зубов. Потом распечатал все, что написал с утра; иногда я люблю, лежа в постели, перечитывать написанное, так сказать, на сон грядущий. Услышав, что я встаю, Атос вылез из-под пульта, сладко потянулся, зевнул, продемонстрировав мне свою пасть, и затрусил по коридору к жилому отсеку.

Вообще-то я предпочитаю называть его спальней. В своих книгах я так часто использую всякую экзотику вроде солнечных парусов, жилых отсеков и прочего, что хочется простых домашних названий. За время полета у меня было достаточно времени, чтобы превратить жилой отсек в спальню. Перво-наперво я демонтировал все, что только можно было. Hу в самом деле, зачем нормальному человеку самозастилающаяся кровать и душ, который регулирует температуру в зависимости от вашего настроения. Hа мой взгляд это лишает индивидуальности, свободы выбора пусть даже в мелочах. Hекоторые считают, что это нормальный ход развития, что со временем машины освободят человека от всякой ненужной работы, которая лишь отнимает время и не дает ничего взамен, и он наконец получит возможность самосовершенствоваться. А по-моему, технократы также далеки от истины как и аскеты. Как и все мы.

Демонтированная аппаратура не пропала даром. Это был благодатный материал, из которого можно спаять все что угодно. Что я и сделал по мере необходимости. Я смастерил Попрыгунчика и кое-что для удобства Атоса, встроил микрофон в ночник над кроватью и соединил его с компьютером; таким образом проснувшись среди ночи от того, что новая идея просто горит - так ей не терпится на бумагу - я мог диктовать текст не вылезая из кровати, вместо того, чтобы сломя голову мчаться в рубку.

Из всей техники, которой была набита спальня, я оставил только имидж-окошко. Это было мое окно в мир, но выходило оно не на звезды, заманчивые и недостижимые.

Оно выходило на Землю. За этим окном была улица, которую я настолько привык видеть, что не мыслю существования без нее. За этим окном шли снега: тяжелые метели, когда ветер мешает снежинки, крупные, словно пух неведомой птицы, с синевой ночи; морозным утром снег сияет серебром, похрустывает под ногами, а к полудню небо сереет и начинает сыпать мелкой белой крупой. Иногда за окном наступали оттепели, потом весна надевала молодую, нежную, еще не пропитавшуюся пылью лета листву. Потом, естественно, наступало лето, потом - осень: Hо чаще всего времена года следовали друг за другом не по порядку; я попросту не обращал внимания, что снега в который раз губят только-только раскрывшиеся листочки. Я любил зиму и прощал ей все. Вот и сегодня, прежде чем забраться в постель я постоял немного у окна, глядя как крупные снежинки парят в воздухе, медленно опускаясь на землю. Потом лег, отодвинул Атоса к изножью кровати (я приучил этого пса ко всему, кроме одного - спать на полу) и погасил ночник.