Джонатан Страуд - Победители чудовищ

• Название: Победители чудовищ
• Автор: Джонатан Страуд
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45180-7

Халли Свейнссон всегда любил слушать истории о своем предке Свейне, который возглавил древних воинов в решающем сражении с троввами — чудовищами, пожирающими людей. После этой битвы троввы отступили к горам, и люди, живущие в долине, вздохнули спокойно, хотя и боятся выходить за линию курганов, охраняющих их земли. Однако Халли не очень-то верит в существование троввов. Сам он, надо сказать, совсем не похож на древних героев: не слишком красив да и ростом не вышел. Зато он мастер на всякие шутки и розыгрыши, и один из таких розыгрышей дорого обошелся ему, вызвав цепь событий, круто изменивших судьбу юноши и его сородичей…

Впервые на русском языке! Новая увлекательная сага от создателя «Трилогии Бартимеуса»!

---

Олав с трудом поднялся на ноги. Он был весь белый, на губах пузырилась пена.

Халли пошевелился. В плече вспыхнула боль. Он не обратил на нее внимания и попытался встать.

Что-то тяжелое уперлось ему в шею. Это была подошва сапога.

Голос Рагнара Хаконссона произнес:

— Нет уж, троввская морда, полежи пока!

Халли захрипел, заскреб пальцами по сапогу. Он выпученными глазами смотрел на Олава Хаконссона, который в задумчивости стоял перед беспомощным Бродиром.

Олав Хаконссон медленно отошел в сторону, к лошадям, где Халли не мог его видеть. Донеслись лишь скрип кожи — это открыли переметную суму — и шорох — Олав что-то искал. Он вновь появился в поле зрения Халли. Лицо у него было каменное, боль и гнев сменились спокойной решимостью. В руке Олав держал маленький ножик, из тех, какими режут сыр, подрезают копыта или чистят фрукты.

Халли смотрел во все глаза, вцепившись в кожу сапога, придавившего ему горло.

Он увидел, как Олав Хаконссон подступил к Бродиру, замахнулся ножом и нанес ему удар в самое сердце. Тот мгновенно умер.

Олав бросил нож на солому, повернулся и подошел к своей лошади.

Хорд Хаконссон выпустил тело Бродира, так что оно рухнуло наземь, и тоже подошел к своей лошади. Проходя мимо, он взглянул на Рагнара и что-то сказал. На миг сапог еще сильнее надавил на горло Халли, потом убрался. Шелест плаща, шорох соломы под сапогами — Рагнар ушел.

Халли лежал неподвижно, глядя прямо перед собой.

Он слышал, как Хаконссоны медленно ведут лошадей через двор. Все прочие кони в конюшне теперь ржали и метались в своих денниках, некоторые били копытами в стены: они почуяли кровь и их это пугало.

Халли лежал неподвижно. Наконец он услышал, как снаружи пришпорили коней и как те стремительно помчались прочь от Дома Свейна, вниз, в долину.

* * *

В те дни, когда еще приходилось опасаться троввов, не многие люди осмеливались подниматься на пустоши. Однако Свейну хотелось повидать, что там, несмотря на то что мать умоляла его не ходить.

— Днем троввы не покажутся, — говорил он ей, — а я вернусь домой до темноты. Приготовь мой любимый ужин: я буду голоден, когда приду.

И с этими словами он опоясался своим серебряным поясом, взял меч и отправился в путь.

Он взобрался на гребень горы, вышел на пустоши, голые, поросшие вереском, и огляделся. Вдалеке виднелся невысокий круглый холм, а в холме он увидел дверь. Свейн подошел к ней вплотную. Дверь была огромная, выкрашенная в черный цвет.

«Это дверь троввов, как пить дать, — сказал себе Свейн, — и я могу либо оставить ее в покое, либо отворить ее и заглянуть внутрь. Первое будет безопаснее, зато второе прославит меня!»

И он отворил дверь. Заглянув внутрь, он увидел чертог, увешанный человеческими костями. Вдалеке пылал огонь. Свейн чрезвычайно осторожно пробирался через чертог, пока не подошел к самому огню. У огня сидел огромный, жирный тровв и деловито вырезал чашу из человеческого черепа. Увидев это, Свейн вскипел от ярости. Он сказал себе:

— Я могу либо вернуться обратно, либо заставить этого демона заплатить сполна за его преступления. Первое будет безопаснее, зато второе прославит мой Дом!

И он подкрался к тровву и отсек ему голову одним взмахом меча.

Свейну хотелось пойти дальше, однако он оглянулся и увидел, что свет, льющийся из распахнутой двери, становится тусклее и голубее. Наступал вечер. Поэтому он спустился с холма и вернулся домой к ужину.

Таков был первый визит Свейна в чертог троввского короля.

Часть вторая

Глава 7

Хоркель, брат Свейна, был убит соседом во время спора из-за земли. Когда Свейн услышал об этом, он почти ничего не сказал, взял свой меч и пояс и вышел из дома. Сосед бежал и скрылся в хижине на дальнем утесе. Взобраться туда можно было только по лестнице в две сотни ступенек, а лестницу убрали. Добравшись до подножия утеса, Свейн принялся разглядывать крутой склон, а убийца тем временем выкрикивал сверху оскорбительные насмешки. Свейн молча принялся карабкаться наверх. Камень был ненадежный и крошился под пальцами; дул сильный ветер, который грозил сорвать его со скалы. Орлы клевали ему уши. Спустилась ночь, а Свейн все карабкался. На рассвете убийца принялся швырять в него камнями, но Свейн уклонялся от них, повисая на одной руке. Он взобрался на скалу, сразил убийцу своего брата одним взмахом меча, потом вернулся в свой Дом и снова встал за плуг, как будто ничего и не случилось.

— Я ходил прогуляться, — сказал он матери, — а теперь вот вернулся.

Арнкель послал вслед за убийцами своих людей, но те к вечеру вернулись ни с чем, запыленные и угрюмые. Они скакали во весь опор до самых водопадов, но лошади из нижней долины легконогие и резвые, и Хаконссоны давно уже миновали Отрог. Арнкель разъярился до пены изо рта. Он схватил стол и швырнул его о стену так, что стол разлетелся надвое; он взял нож, которым убили его брата, и вонзил его себе в руку, в ладонь, что пожимала руки убийцам Бродира. Даже Астрид сбежала от него, и Арнкель всю ночь оставался в чертоге один.

Снова наступило утро. В окно светило яркое солнце, на одеяле лежало солнечное пятно. Пахло свежестью и полевыми цветами. Очнувшись после крепкого сна, Халли некоторое время лежал неподвижно, глядя на светлые треугольники на штукатурке, на черные балки потолка, на старую Катлу, храпящую в углу. Он пошевелился. Плечо еще болело, однако припарки, которые старая нянька прикладывала ему накануне, отогрели поврежденные мышцы, и Халли снова мог свободно двигать рукой.

Воспоминания о вчерашнем дне были обрывочные — неясные всплески потрясения, смятения и боли. Ну да, он поднял тревогу… а потом — что же он сделал потом? Да почти ничего. Стоял истуканом, в то время как весь Дом пришел в движение. Он был просто очевидец, и никто не обращал на него внимания, кроме Катлы. Та засуетилась, закудахтала и уложила его в кровать.

Пора это менять. Халли встал, медленно оделся, морщась от некоторых движений, и вышел в чертог. Солнце поднялось уже высоко, но в Доме было тихо. Отец сидел на своем Сиденье Закона, уронив голову на грудь. Его раненая рука почернела от запекшейся крови. Он не стал перевязывать рану. На плечах у отца был парадный плащ, черный с серебром, но, весь помятый, выглядел он мрачно. Отец сидел молча и совершенно неподвижно. Рядом с ним стояла мать Халли и что-то тихо говорила ему на ухо.

В дальних углах чертога возились слуги, готовили цветы для погребения Бродира, однако никто не смел приближаться к тому месту, где сидел Арнкель.

Халли подошел прямо к отцу.

— Отец, мне нужен меч.

Арнкель не поднял головы. Спросил тихо, глухим голосом:

— Зачем?

— Понятно зачем. Я собираюсь отомстить за дядю.

Арнкель долго молчал. Наконец он ответил:

— Нет у нас мечей, сын мой. Все они перекованы. Кроме тех мечей, что в руках героев на горе.

— Пусть Грим скует мне меч.

— Скует тебе Грим меч, как же! — яростно и визгливо воскликнула мать. Ее голос разнесся по притихшему чертогу, и все замерли. — Он сейчас кует меч, который Бродир возьмет с собой в свой курган, чтобы охранять нас от троввов! Для живых у нас мечей нет, и ты это прекрасно знаешь! Совет запретил их, и правильно сделал. Совет решит это дело миром, ко всеобщему взаимному удовлетворению. И не смей больше говорить о мести, глупый мальчишка!

Халли пожал плечами.

— Матушка, ты Бродира никогда не любила, это всем известно. Отец, а что скажешь ты? Ты в горе и гневе, так же как и я.

Тут Арнкель пошевелился и приподнял голову.

— Халли, — сказал он устало, — будь почтителен со своей матерью, а не то я тебе всыплю прямо здесь и сейчас.

Он потянул себя за нос и посмотрел на огонь.

— И прошу тебя: не говори со мной больше ни о мести, ни о мечах, ни о чести Свейнова Дома. У тебя самые лучшие побуждения. Я понимаю их, я их разделяю! Все мы их разделяем.

Мать Халли только фыркнула.

— Ты уже сделал все, что мог, — продолжал Арнкель. — В конюшне ты вел себя очень отважно, это достойно восхищения. Не твоя вина, что ты не воин. Но теперь… — тут он глубоко вздохнул, — теперь надо обратиться к посредникам, они все уладят. Твоя мать права. Древние обычаи ведут к кровавым распрям и к тому, что на горе появится множество новых курганов. Никто из нас этого не хочет.

— Бродир любил древние обычаи и стремился следовать им, — сказала Астрид. — И где он теперь? Под белой простыней, на леднике, ждет похорон.

Она слабо улыбнулась сыну.

— Халли, Халли! Я знаю, ты любил его истории. Я знаю, ты даже восхищался им. Но все, что он ценил, осталось в прошлом! Мы не будем жить по этим обычаям. В ближайшее время соберутся законоговорители всех Домов. Ульвар Арнессон уже сегодня едет, чтобы сообщить об этом в Дома, что вниз по долине, а Лейв поедет вверх по долине, и, если все пойдет удачно, Совет соберется еще до прихода зимы. Ты расскажешь им о том, что видел. Будет суд. И ты выступишь главным свидетелем, Халли! Подумай об этом! Это очень важная роль для такого мальчика, как ты.