Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 3

• Название: Падение царского режима. Том 3
• Автор: Павел Щёголев
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1925

Третий том "Падения царского режима", изданный в 1925 году, содержит материалы Комиссии Временного правительства по расследованию должностных преступлений высших деятелей царского режима, а именно, допросы: начальника С.-Петербургского охранного отделения А. В. Герасимова, начальника дворцовой охраны А. И. Спиридовича, дворцового коменданта В. Н. Воейкова, министра внутренних дел Н. А. Маклакова, заведующего охраной Распутина М. С. Комиссарова, директоров департамента полиции П. Г. Курлова и М. И. Трусевича, ближайшего друга царской семьи и Распутина А. А. Вырубовой, товарища министра внутренних дел С. П. Белецкого, председателя совета министров И. Л. Горемыкина, поклонницы Распутина О. А. Лохтиной, вице-директора департамента полиции, позже члена совета по делам печати и председателя петроградского комитета по делам печати, ещё позже члена совета министра внутренних дел С. Е. Виссарионова, а также показания члена 3 и 4-й государственной думы меньшевика Н. С. Чхеидзе.

---

Председатель. — Вы сейчас же сделали ссылку на систему и на то, что ваши непосредственные высшие начальники были великолепно осведомлены и даже этими действиями руководили. Но я интересовался собственно больше фактами. Ведь фактически, вы не будете отрицать того, что в жизни пассивное положение вашего агента, как правило, являлось нетерпимым; понимаете, жизнь не знает такого покоящегося, бездельничающего и только доносящего вам.

Виссарионов. — Но такие требования предписывались.

Председатель. — Важна не только отписка; характеризуя эту систему, вы согласились, что такое было требование, но, как правило, это требование не исполнялось. Таков закон жизни, который не мог быть не известен вам и вашим начальствующим лицам. С этим положением нельзя как будто не согласиться?

Виссарионов. — Я и докладываю, если возникали исключения из правила, которое нами проводилось, то на эти исключения обращали внимание; были случаи когда, например, кажется, в Иркутск посылалась прокурору военно-окружного суда телеграмма. Как я помню, мы из переписки узнали, что там одна типография была поставлена фиктивно. Мы очень опасались, что лицо, ни в чем неповинное, может понести ответственность.

Председатель. — Вы говорите об исключении. Разве вы и начальствующие ваши лица представляли, что недопущение деятельности так и проводится в действительности? Ведь все вы были людьми жизни, очень умудренными опытом, иной раз даже судебным опытом.

Виссарионов. — Такое задание было дано.

Председатель. — Скажите, не был ли департамент полиции заинтересован в том, чтобы, в интересах внутреннего освещения, ваш секретный сотрудник двигался по иерархии революционной, чтобы он занимал более руководящее положение в партии?

Виссарионов. — Чем положение группы серьезнее, тем, конечно, важнее было ее осветить. Поэтому, конечно, тот сотрудник, который там занимал более серьезное положение, и был более ценным, более осведомленным. Сколько мне известно, действительно, департамент полиции проводил такие идеи, но опять-таки не путем каких-нибудь искусственных предприятий; если сотрудник сумел так или иначе произвести впечатление на окружающих, уже тем самым ему давали более ход. Вот какая была идея.

Председатель. — И тот сотрудник, которому дали ход, который из члена районного комитета превращается в члена общего городского комитета, этот сотрудник является более ценным, с точки зрения наблюдающего и сносящагося с ним жандармского офицера, нежели человек, стоящий на переферии?

Виссарионов. — Да.

Председатель. — При чем, соответственно тому, что вы признали раньше, нельзя не признать, что для того, чтобы продвинуться, нужно было действовать. Таким образом, эта деятельность была даже желательна с точки зрения департамента полиции.

Виссарионов. — Я только позволю себе оговориться, что не провокационная деятельность.

Председатель. — Но преступная деятельность?

Виссарионов. — От меня никогда не исходило указания, чтобы то или другое лицо делало какое-нибудь преступное действие для того, чтобы возвышаться.

Председатель. — Непосредственно таких приказаний от вас, может быть, и не исходило. Но ведь это делалось без непосредственного предписания; департамент полиции знал, что это делалось, результатами этого пользовались.

Виссарионов. — Я сейчас не могу привести ни одного отдельного факта, когда бы это было.

Председатель. — К отдельным примерам мы можем перейти потом, мне хотелось бы, чтобы вы остались в пределах общих явлений. Вы не можете не согласиться с тем, что человек, не посещающий собрания, или молчальник, или чурающийся всяких прокламаций, их хранения и их распространения, боящийся произносить речи, во-первых, в жизни вещь невозможная, а, во-вторых, — это никуда негодный для вас человек. Мне кажется, вы первый раз останавливаетесь на этого рода вопросах?

Виссарионов. — Как я вам доложил, система была известная, которая существовала во всей России до меня за много лет, так что я лично не мог ее целиком изменить. Мы много вносили изменений (которые, если позволите, я доложу), чтобы это дело, насколько представлялось возможным, упорядочить, но всю систему переменить было не в моих силах.

Председатель. — Вы знаете, конечно, что существовало некоторое положение, по которому нужно было действовать департаменту полиции и его агентам в сфере внутреннего наблюдения; и этот кодекс назывался «Инструкцией по организации и ведению внутреннего наблюдения»?

Виссарионов. — Да.

Председатель. — Вы припомните, может быть, что в 1912 году вы состояли председателем съезда, который перерабатывал эту инструкцию?

Виссарионов. — Мы ее не перерабатывали, мы рассматривали целый ряд накопившихся вопросов по распоряжению бывшего министра Макарова. Она обсуждалась.

Председатель. — Она существовала в виде сводки с 1907 года, даже, может быть, ранее. Как вы относились к главнейшим положениям этой инструкции?

Виссарионов. — Может быть, вы разрешите ответить на какие-нибудь отдельные вопросы? Я так не понимаю.

Председатель. — Может быть, вы припомните, что в параграфе 5 сказано, как правило, что «секретные сотрудники должны состоять членами одной из революционных организаций (о которых они дают сведения) или, по крайней мере, тесно соприкасаться с серьезными деятелями таковых, так как только тогда сведения их будут ценны».

Виссарионов. — Это общее пожелание такое.

Председатель. — Может быть, это не только пожелание? Это пожелание, которое приводилось в действие; значит, начальник охранного отделения или жандармского управления, получив это, должен был заводить в местных организациях агентов.

Виссарионов. — Если организация проявляла свою деятельность, начальник охранного отделения должен был осветить эту деятельность для того, чтобы пресечь ее.

Председатель. — Значит он должен был завести там агента, т.-е. или взять кого-нибудь из тех людей, или провести туда человека? Не правда ли?

Виссарионов. — Относительно проведения я затрудняюсь сказать.

Председатель. — Разве это не два единственных обычных пути, которыми шли агенты департамента полиции? Я подразумеваю под агентами чинов охранного отделения и жандармского управления.

Виссарионов. — Да ведь деятельность каждого начальника охранного отделения или жандармского управления не была в точности известна мне или директору. То, что они могли там делать, до поры до времени могло оставаться неизвестным.

Председатель. — Но вам, в частности, это было хорошо известно, потому что вы много времени посвящали ревизионной деятельности охранных отделений.

Виссарионов. — Если вы изволили ознакомиться с этими материалами, то вы увидите, что мне приходилось вести борьбу с нарушениями, которые на местах обнаруживались.

Председатель. — Вы вели борьбу, но вместе с тем требовали исполнения этой инструкции?

Виссарионов. — Но не в таком виде.

Председатель. — Этот акт был положен в основу вашей деятельности, он был разработан и рассмотрен под вашим председательством?

Виссарионов. — Это не совсем так. Я вам сию минуту доложу. Инструкция была создана до меня, как вы изволили сказать, в 1907 году или ранее. Тот съезд, который рассматривал все накопившиеся вопросы по розыску, составил журнал, который остался не приведенным в исполнение, по крайней мере, при мне, потому что — это уже конец 1912 года, в министерство Маклакова; в 1913 году уже вступает в должность товарища министра Джунковский. Этот журнал, кажется, не приведен в исполнение совсем.

Председатель. — Но инструкция 1907 года не была отменена и продолжала существовать в 1912 году.

Виссарионов. — Она представляла из себя документ, который даже не был распространен среди начальников жандармских управлений, а был сообщен только начальникам районов; потому что считалось, что широкое распространение этой инструкции может повлечь какие-нибудь ошибки в исполнении, а так как от ошибок мы хотели предостеречь, то рекомендовалось, чтобы начальники районов, при посещении управлений, на словах давали объяснения, каким путем то или иное положение может быть проведено в жизнь.

Председатель. — Это объясняется не только тем, что вы хотели предостеречь от ошибок, но и тем, что вы хотели эту инструкцию законспирировать, сделать ее тайной?