Андерс Рослунд - Возмездие Эдварда Финнигана

• Название: Возмездие Эдварда Финнигана
• Автор: Андерс Рослунд
• Издательство: Иностранка, Азбука-Аттикус
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01443-5

Джон Шварц, задержанный за обычную драку, живет, как выясняет полиция, под именем и по паспорту человека, умершего в Канаде. По отпечаткам пальцев, хранящимся в интерполовской картотеке, — это Джон Мейер Фрай, который был приговорен к смертной казни за убийство девушки, но, согласно поддельным документам, умер своей смертью в американской тюрьме. Ожившему преступнику теперь не избежать возмездия, о котором мечтает отец погибшей девушки, Эдвард Финниган…

---

Но не сегодня. Не сейчас.

Йенс Клёвье постучал и распахнул дверь, приоткрытую наполовину. Лицо его раскраснелось: он быстро шел по коридорам, спускался по лестницам, торопясь сюда из своего корпуса «С». Он держал в руке пачку бумаг, только-только из факса, Эверт наверняка захочет прочитать их, поэтому он решил сам их передать, а потом вернется назад к своему письменному столу, ждать новых донесений.

Гренс дожевал бутерброд, смахнул крошки со стола и выкинул вместе с липкой пленкой в корзину для бумаг.

Пятница, 25 сентября 1988 года, 16.23 Направлен патрульный автомобиль 903 с инсп. Ковальски, ассист. Ларриганом и ассист. Смитом на 31 Мерн-Риф-драйв в Маркусвилле в связи со стрельбой.

Он посмотрел на тонкую стопку документов, насчитал пять штук и поднял их.

Мы сразу отметили, что входная дверь в дом не заперта. Портьера перед дверями задернута. В доме горел свет и было тихо.

Гренс прочел уже тысячи рапортов, написанных придурковатыми полицейскими ассистентами. Эти были, правда, американцы, носили другие имена и жили по другим адресам, но были такими же обстоятельными, так же боялись погрешить против заведенной формы, как и все остальные.

Гренс поднялся. Он не находил себе места. Мысли его занимало куда более важное событие, чем этот Шварц и его прошлое.

Она совершила то, что эти умники считали невозможным.

На это потребовалось двадцать пять лет, но она это сделала, и он это видел.

Он знал, что спешки нет, но не удержался: снова сел и набрал номер санатория.

— Гренс. Я слишком поздно звоню?

Короткое замешательство.

— Мне очень жаль. Но в это время вы не можете с ней поговорить.

Он узнал голос, который ему ответил.

— Вы же знаете, ей необходим сон. Она уже легла.

Сюсанна, молоденькая сиделка, которая учится на врача и которая поедет с ними на морскую прогулку. Он попытался говорить приветливо:

— Я хотел поговорить с вами. О нашей совместной прогулке в конце недели. Я просто хотел убедиться, что вам сообщили об этом.

Вздохнула она или ему показалось?

— Мне передали. Я поеду с вами.

Гренс извинился и положил трубку, может, она еще раз вздохнула, он не знал и предпочитал этого не слышать.

Согласно табличке у входной двери, дом принадлежал Эдварду и Алисе Финниган. В доме, состоящем из восьми комнат, был произведен обыск по так называемой С-методике.

Гренс снова взял американский факс и на этот раз прочел внимательнее, ведь он уже позвонил в санаторий: Анни спит, у нее все хорошо. Теперь он мог продолжать работать, искать того, кто некогда был Джоном Шварцем.

Дверь в спальню, которая расположена справа от входа, приоткрыта. Когда ассист. Ларриган попытался открыть дверь спальни, он обнаружил, что за ней лежит женщина.

Гренс наклонился ниже над листком.

Это предчувствие. Что-то начинается.

Он читал и постепенно понимал, что имел в виду Клёвье, почему он так запыхался, почему его отечное лицо было таким красным.

Ларриган вошел в комнату и, удостоверившись, что у женщины, в которую стреляли, нет никакого оружия — ни в руках, ни на теле, — крикнул, чтобы врач и санитары скорой помощи срочно вошли в дом. Ларриган успел отметить, что женщина лежала лицом вниз на правом боку. Ее глаза были полуоткрыты, и она чуть шевельнула головой.

Погибла женщина. Она тогда лежала на полу в доме в какой-то дыре под названием Маркусвилл и умирала.

Бригада скорой помощи на машине А 915 и врач Руденски вошли в дом несколько минут спустя, они немедленно подняли женщину и уложили ее на спину в холле. Потом они попытались оказать ей первую помощь, одновременно у женщины был констатирован слабый пульс. Через несколько минут женщину отправили в окружную больницу Пайка, куда она прибыла в 17.16. Поступившую зарегистрировали под номером 1988-25-6880.

Йенс Клёвье сказал, что ждет еще информацию. Материалы предварительного следствия, проведенного восемнадцать лет назад против человека, который теперь называет себя Джон Шварц и сидит в тюремной камере всего в паре сотен метров отсюда.

Эверт Гренс вдруг заторопился.

По-прежнему холодно.

Вернон Эриксен зло посмотрел на батарею, которая мертвым грузом висела на бетонной тюремной стене. Он мерз, следовало бы распустить заключенных на недельку, пока все не наладится и тепло не вернется в тюрьму Маркусвилла; они же не животные, заключенные, хоть народ там, снаружи, и высказывается иной раз в таком духе.

Хуже всего дела обстояли в восточном блоке и Death Row, который там находился. Приговоренные к смерти мерзли по ночам как собаки, а поскольку они не спали, то жизнь там была еще та, вечно орущий колумбиец и новичок в двадцать второй камере, который плакал уже вторую ночь подряд. Одного этого бы хватило с лихвой, но теперь, из-за чертова холода, и другие тоже подали голос, даже те, кто раньше и пискнуть боялся.

Вернон осмотрел длинный ряд металлических клеток.

Все, кто сидел здесь, знали свой приговор.

И вели отсчет. Что им еще оставалось? Они ждали, просили то о помиловании, то о новом переносе даты, но никуда не выходили, сидели там, где сидели, и ждали — дни, месяцы, годы.

Вернону пора было домой. Его дежурство закончилось четыре часа назад. В это время он уже обычно направлялся в «Софиос», где ел блинчики с черникой, а потом шел окольной дорогой по Мерн-Риф-драйв и, проходя мимо того дома, всякий раз заглядывал в их кухню, и ему становилось теплее, когда он мельком видел ее спину. Да пожалуй, к этому времени он бы уже добрался до своего дома на окраине городка, а возможно и спал, по крайней мере, уже бы лежал в кровати с непрочитанной утренней газетой на соседней подушке.

Вернон Эриксен медлил сознательно.

Скоро.

Скоро он пойдет.

Уорден, вызвав его в свой кабинет, застал Вернона врасплох. Они редко разговаривали, хотя хорошо знали друг друга, — пока все шло своим чередом, у них не было необходимости встречаться.

Но уже по его звонку чувствовалось: что-то не так.

Голос Уордена был напряженным, каким-то чересчур четким, словно он был встревожен и пытался скрыть это, стараясь, чтобы никто ничего не заподозрил.

Уорден улыбнулся Эриксену и пригласил пройти в свой просторный начальнический кабинет — кожаный диван, стол для совещаний, большое окно, размером как два, с видом на главный тюремный вход, — предложил фрукты и мятное печенье и, отведя взгляд, словно для того, чтобы собраться с духом, спросил, как долго, собственно говоря, Вернон работает начальником охраны тюрьмы Маркусвилла, в Death Row исправительного учреждения Южного Огайо.

— Двадцать два года, — ответил Вернон.

— Двадцать два года, — повторил Уорден, — это изрядный срок. А ты их всех помнишь, Вернон?

— Кого это «всех»?

— Ну, тех, кто сидел здесь. В твоем отделении.

— Да. Их я помню.

Уорден постучал пальцами по листку бумаги, лежавшему перед ним на письменном столе. На листке было что-то написано. Именно из-за этого Вернона и позвали. Пальцы скользнули вдоль края листа, Вернон попытался разглядеть, что там написано, но буквы были слишком маленькими, чтобы прочитать их вверх ногами.

— Их прошло тут больше сотни за твой срок, Вернон. Кого-то освободили, кого-то казнили, но большинство только ждало своей участи. Неужели ты помнишь их всех?

— Да.

— Почему?

— Почему?

— Мне любопытно.

Эта бумага. Вернон наклонился вперед, ему хотелось прочесть, что в ней, но ничего не получилось, мешала рука Уордена.

— Я помню их, потому что работаю здесь охранником. Моя задача — заботиться об этих людях и пытаться исправить их. Я заботился о них. Кроме них, у меня никого почти и не было.

Уорден снова предложил ему фрукты, Вернон поблагодарил и отказался, но взял еще одно печенье и дал ему растаять во рту — после второго он начал понимать, к чему клонит начальник.

Он не был к этому готов.

Хотя и должен был бы.

— Тогда ты, наверное, помнишь, — сказал Уорден, — заключенного, которого звали Джон Мейер Фрай?

Возможно, Вернон тяжело вздохнул или заерзал на этом кожаном диване, трудно сказать наверняка, вопрос застал врасплох, Вернон выслушал его и, как мог, попытался отразить. В этот момент ему сложно было увидеть себя со стороны, все происходило у него внутри: в груди что-то сжалось и стало трудно дышать.

— Конечно. Как сейчас. Я хорошо помню Джона Мейера Фрая.

— Отлично.

— И?

— Сколько человек, Вернон, скончались здесь, не дождавшись казни?

— Немного. Такое случалось. Но их было немного.

— Джон Мейер Фрай. Когда он умер? Не помнишь ли ты каких-то особенных обстоятельств?

— В каком смысле особенных?