Кристин Айхель - Обман

• Название: Обман
• Автор: Кристин Айхель
• Издательство: АСТ, ЛЮКС
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-023132-6, 5-9660-1505-8

Прожженный альфонс, обвиняемый в убийстве трех богатых дам, затевает рискованную игру с молодой женщиной – тюремным психологом… И впервые в жизни встречает достойную противницу, которая превращается из жертвы в охотника…

---

– Я как-нибудь с удовольствием послушала бы вашу игру.

– Существует художественное исполнение наказания с участием тюремного оркестра. Только вы не бросайте меня, заходите в гости.

– Он сказал, что вы могли бы сделать великолепную карьеру.

– Мою карьеру и так можно считать блестящей. Все-таки она подарила мне знакомство с вами.

– Если бы я познакомилась с вами несколько недель назад, то, наверное, уже испустила бы дух.

– Ну-ну. Не такой уж я прыткий, как вам кажется.

– Скажите, а почему вы губите женщин?

– Это вовсе не так. Ваша постановка вопроса неправомерна.

– Мы ходим по кругу. Времени остается не так уж много. Через три недели начнется процесс.

– Так скоро?

– Представьте себе.

– Как точно вы выразились – мы ходим по кругу. Не хотите со мной потанцевать?

– Мне пора.

– Нет, не надо спешить.

– Нет, надо. И немедленно.

– Мы увидимся снова, я имею в виду после процесса?

– Едва ли.

– А почему нет?

– Это мой принцип.

– Ну тогда – вам хотелось бы снова со мной увидеться?

– Вопрос неактуальный.

– Хотелось бы?

– Я ухожу.

Если мне не будет суждено с ним когда-либо увидеться вновь, значит, я уже виделась с ним тысячу раз, ибо это всегда было изначальное прощание. Когда мы увиделись впервые, на землю падал первый лист, и все уже было решено. Он знал это с самого начала, и только до меня полностью не доходило, как все развивается – без начала и без конца. Что с самого начала это и есть свидание при всем его легкомысленном внешнем восприятии, словно существует безгранично огромное число вероятных возможностей. Однако с первой же секунды складывается так, а не иначе. Зародыш не прорастает, а, наоборот, угасает, возвращаясь к самому первому глухому жесту и к первому крику.

– Как вам спалось, фрау доктор?

– Неплохо.

– А я не сомкнул глаз.

– Что представлял собой Шуман как человек?

– Для осознания этого нам потребуются годы.

– Так попробуйте же.

– Это был многоликий человек – Юлий, мастер Раро, но прежде всего Флорестан и Эвзебий.

– Флорестан?

– Титан. Неистовый и энергичный.

– А Эвзебий?

– Мягкий и меланхоличный.

– Я купила компакт-диск с записью танцев Давида. В исполнении Хризантемы.

– Ну и?

– Для меня открылся новый мир.

– Вы знаете, как называется первая часть книг Шумана о Давиде?

– Нет.

– Тогда, нежная служительница муз, наклонись ко мне, не страшась жестокого слова! Видит небо, что я ни в коей мере не Менцель, а скорее уподобляюсь Александру, повторяющему вслед за Кинтусом Куртиусом: «Я не воюю с женщинами, нет; лишь где оружье есть, иду я в наступленье!» Как лиловым стеблем хочу я помахать критическим жезлом над твоею главой. Или ты считаешь, мне неведомо время, когда хотят говорить и не могут от ощущения блаженства, когда Все хотелось бы прижать к своей груди, еще не найдя составляющих компонентов этого Всего, и когда существует музыка, которая показывает то, что нам суждено будет утратить еще раз?

– Это более чем прекрасно.

– Скромно сказано. Это целый мир.

– Вы все знаете наизусть…

– Я сто раз читал это и перечитывал. Это моя Библия.

– Одно противоречит другому…

– Очень немногое в этом мире сочетается друг с другом. Кроме разве что… мужчины и женщины. Да и то при совершенно определенных условиях, с учетом совершенно определенных признаков. Например, такого мужчины, как я, и такой женщины, как вы.

– Пожалуйста, не говорите такие вещи.

– Вы первая женщина, с которой я так долго беседовал, не испытывая скуку.

– Ничего удивительного. В конце концов, вы говорили о самом себе. Все люди относятся к этому с огромным интересом.

– Всегда с неизменным сарказмом, верно?

– Это совсем трезвое наблюдение.

– Фрау Майнц, я знаю, где мы, знаю, почему вы здесь, и тем не менее…

– Что же?

– Бессмысленно вам это говорить.

– Тогда продолжим. Лиза и Эльза – которая из них была Флорестаном и которая Евсевием?

– Видите ли, именно поэтому я столь охотно беседую с вами.

– Да, да. Вы расставляете ловушки, и я сразу в них попадаю.

– Это совсем не так.

– И все же?

– Это было практически нерасторжимо. По сути дела, две стороны одной медали. Вначале мне показалось, что Лиза – Флорестан, а Эльза – Евсевий. Но когда я узнал обеих ближе, все поменялось до полной противоположности. Какая-то невообразимая пара. Трогательно было наблюдать, как каждая из двух женщин, всю жизнь опекавших друг друга, превратилась в Мату Хари. В платках и защитных очках обе пробирались на свидание в гостиницу. С отчаянным выражением лица обнимались со мной или тайком покупали ажурное нижнее белье – причем обе. Иногда мы отправлялись куда-нибудь развеяться. Втроем. При этом все вели себя подчеркнуто официально, демонстрируя образец утонченной вежливости. Мы вместе обедали, то и дело повторяя «спасибо» и «пожалуйста», в то время как Лиза своей ногой под столом старалась дотронуться до моей, а Эльза украдкой гладила мою руку, пока Лиза удалялась в туалет, чтобы припудрить лицо. Когда же после ресторана мы фланировали по набережной, люди оборачивались, словно я выгуливал парочку королевских пуделей. Должен признаться, что со временем эти игры сделались утомительными, потому что в некотором смысле мне приходилось вкалывать в две смены. Слава Богу, что в эротическом плане обе не отличались особой требовательностью. А больше всего им нравилось, когда после этого самого мы, как дети, натягивали одеяло до подбородка, и я рассказывал всякие истории. Именно истории, а не выдумки с психоподкладкой.

– Вы когда-нибудь еще влюблялись? Я имею в виду после Хризантемы.

– Да.

– Ну и?…

– Мне не хотелось бы распространяться на эту тему.

– Но это не помешало бы.

– Видите ли, я завидую вашей роли в нашей игре. Вы спрашиваете меня обо всем, что хотите, а я, я не могу ответить отказом. Однако почти невозможно отличить вопросы, продиктованные вашим профессиональным интересом, от других, скажем так, сугубо индивидуальных. Мне же, напротив, очень хотелось бы знать больше о вас. Но мне не позволено задавать вопросы.

– Вы когда-нибудь еще влюблялись?

– Да.

– И когда это было?

– Не так давно.

– Когда же?

– Примерно неделю назад.

– Этим вам меня не взять.

– Но вы уже в моих руках.

– Вашу историю можно сдать в архив.

– Это последнее, что вы сделаете. И не только ради вашей карьеры.

– Вы невыносимы.

– Не думаю.

– Я слишком долго колебалась. Завтра на этом месте будет сидеть мой коллега.

– Вам придется передать ему магнитофонные записи. Он все внимательно выслушает. Ваши вопросы. Мои ответы. Буквально все.

– Мне нечего скрывать.

– Неужели?

– Все было в соответствующих рамках.

– Если бы я был вашим коллегой, мне уже через пять минут стало бы ясно, что же произошло.

– Но вы не мой коллега.

– Ну как сказать. Наши профессии не так уж отличаются друг от друга.

– Вы ведь…

– Я человек, которого вы обожаете ненавидеть. К сожалению…

– Вы планировали это с самого начала.

– Давайте сотрудничать.

– Сотрудничать?

– Что я в вас влюбился – это одно дело. Но сначала надо закончить экспертизу, а потом посмотрим.

– Простите?

– Я хотел бы пригласить вас на танец. Мне не терпится ощутить в танце ваше тело, то есть в движении, под музыку. И с моим участием. Как на цепной карусели.

– Я вам не верю. Не верю, и все тут.

– Но вам это известно. Причем уже давно. Вы можете что-нибудь предложить?

– Понятия не имею, о чем вы.

– О будущем. И его я представляю себе не так, что в приемные дни вы принесете мне торт в фольге.

– Вы обезумели.

– Что ж, скажем прямо. Лихое начало. Человек, которого называют убийцей, сумасшедший. То есть невменяемый.

– Подобное никогда не будет обозначено на бумаге. Никогда.

– Ясное дело. Вы выдаете более изящные формулировки. Уж вам-то наверняка придет в голову что-нибудь иное. А сегодняшний отчет я в любом случае уничтожил бы. Это просто намек…

– Да перестаньте. Не сводите меня с ума.

– Пожалуйста, прошу вас. Одного вполне хватит.

– Вы сами хоть понимаете, что мне предлагаете?

– Не гожусь я для тюремного оркестра.

– Не торопитесь, помедленнее. Стало быть, вы хотите побудить меня «раскрутить» вас.

– О побуждении не может быть и речи. Это в ваших интересах. Мы работаем во имя нашего будущего, не больше и не меньше.

– Пожалуйста, не говорите постоянно «мы».

– Я, ты, он, она, оно, мы.

– Вы сущий дьявол.

– Ничего иного я не утверждал. А что тут делаете вы?

– Смешиваю джин с тоником.

– Для меня тоже сделаете?

– Я вас ненавижу.

– За наше будущее. А ведь я знаю, эта мысль вам по душе.

– Я разговаривала с прокурором.

– Ну и?…

– Он согласился, чтобы мы отправились к месту совершения вашего последнего преступления. В сопровождении понятых.