Василий Горь - За гранью долга

• Название: За гранью долга
• Автор: Василий Горь
• Жанр: Фэнтези

«Желаю тебе дожить до дня, когда народ забудет твое имя». Эти слова, сказанные графом Логиродом Неустрашимым своему сыну в день совершеннолетия — совсем не проклятие. Ибо в королевстве Элирея фамилия Утерс давно является синонимом понятий «Честь», «Мужество» и «Верность Долгу». Однако встать вровень со своими великими предками не так просто — для того, чтобы заработать уважение, юному графу придется поднять руку на сына своего сюзерена, изменить ход войны и устоять перед взглядом Видящей…

---

Василий Горъ ЗА ГРАНЬЮ ДОЛГА

Глава 1. Аурон Утерс, граф Вэлш

— На сегодня достаточно, Кузнечик! Отпусти его — пусть бежит собираться… — донесся до меня голос отца.

— У меня давно все готово! — не дожидаясь ответа учителя, ответил я. И продолжил крутить тяжеленный стальной посох, по семейным преданиям принадлежавший самому Веддингу Смиренному, калике, пространствовавшему по Диенну двадцать с лишним лет. Лет в восемь, услышав жизнеописание этого великого предка, я поднялся в галерею и долго стоял перед портретом своего пра-пра-прадеда, пытаясь понять, откуда у человека с прозвищем Смиренный могла появиться такая мощная шея, широченные плечи и взгляд, от которого по спине пробегали мурашки. Четыре года спустя, в первый раз попробовав поднять его Посох, я понял все. Или почти все: калика перехожий, не снимавший с себя стальные вериги общим весом в четыре пуда и таскавший в руке трехпудовую железяку, просто не мог оставаться слабым…

— Ну, молодец! Значит, увидимся за ужином… — буркнул отец, и, не заходя в зал, двинулся дальше по коридору.

"В кабинет…" — подумал я. Но ошибся — его шаги сотрясли лестницу и затихли где-то рядом с покоями моей мамы…

— Можешь остановиться… — еле слышно пробормотал Кузнечик, и я решил, что ослышался.

— Прошу прощения?

— Можешь остановиться и положить посох на место… — так же тихо повторил учитель. А потом, словно проснувшись, зарычал: — Я сказал, посох на место, а сам — в угол!!!

Услышав в его голосе привычные интонации, я метнулся к резной подставке из дерева кемет, по прочности мало чем уступающей грозному оружию моего предка, аккуратно возложил на нее Усмиритель, и, развернувшись на месте, прыгнул в угол. Или Угол? В общем, место, в котором я проводил последний час тренировок, заслуживало именования с большой буквы.

Не успел я занять исходное положение, как Кузнечик превратился в ураган — выхваченные из складок одежды короткие клинки метнулись к моему телу и чуть не нашинковали его на куски. Пришлось начать шевелиться…

Для того чтобы уходить от их ударов, мне приходилось в предельном темпе метаться между двух стен, приседать и даже подпрыгивать. Блокировать, и тем более контратаковать, в этом упражнении было запрещено.

А еще мне приходилось следить за тем, чтобы учитель не придумал еще какую-нибудь каверзу: Кузнечик не брезговал ни неожиданными ударами ногами, локтями и головой, ни бросками метательных ножей, звездочек или горстей песка. Ничем из того что, по его мнению, могло научить меня выживать. Поэтому редко какой поход в угол не заканчивался вызовом Брюзги — так я про себя называл семейного лекаря. Несмотря на то, что Кузнечик никогда не наносил серьезных ран, получасовые лекции о последствиях ранений в область, лежащую под нанесенной мне царапиной я ненавидел больше, чем что бы то ни было. Наверное, потому, что во время набивших оскомину объяснений лекарь смотрел на меня так, как будто я получил очередную ранку, трусливо убегая из боя…

Как ни странно, в этот раз Кузнечик меня пожалел — часовая экзекуция закончилась всего через пятнадцать минут!

— А теперь садись на подоконник и слушай… — вздохнул Кузнечик. И я с трудом удержал отваливающуюся челюсть: слушать учителя мне приходилось часто. Но при этом я всегда был занят: либо работал мечами, либо держал в вытянутых руках какой-нибудь тяжеленный груз, либо тянулся. То есть никогда не находился без дела. И, тем более, не получал разрешения присесть на подоконник!

Не обращая внимания на мое удивление, учитель примостился на тяжеленном коЖаком мешке, набитом железными шариками, на котором я обычно отрабатывал удары или броски, и, хмуро посмотрев на меня, негромко заговорил:

— Вот уже четырнадцать поколений ваш род верно служит королю и народу Элиреи. С тех пор, как твой предок Утерс Молчаливый наголову разбил варваров в битве при Лерне и получил в ленное владение это графство, его потомки грудью закрывали королевство от любых напастей и бед. За это время ваша фамилия стала синонимом слов Честь, Верность и Доблесть, а графство Вэлш — местом, где появляются на свет самые доблестные воины Диенна. "Прямой, как Утерс" — для того, чтобы так заговорили в народе, надо было очень постараться. И твои предки ни разу не осрамили гордое имя Утерса Молчаливого, заслужив право никогда не склонять голову перед королем. С вашим родом связано множество легенд; почти о каждом твоем предке сложены песни, а предсказаниям, в которых так или иначе упоминается какой-нибудь Утерс, вообще нет числа. Например, я, будучи ребенком и слушая леденящие душу истории у зимнего очага, представлял себя могучим Ойзеном Бронзовым Кулаком. Воином, которого боготворили даже враги…

Кузнечик грустно улыбнулся, снял со стены метательный топорик, провернул его вокруг своей оси и лениво бросил его куда-то в мою сторону. Абсолютно не задумываясь, поймаю я его или нет:

— Не будем ворошить память усопших героев. Каждый из них сделал все, чтобы ты, наследник этого рода, смог с честью нести на своих плечах бремя родового Долга. Тебя научили тому, что должен уметь настоящий Утерс — Любить, Ценить и Защищать; твое тело и дух готовили ко всему, что может случиться в той череде безумных случайностей, которые мы называем жизнью. А сегодня ты пройдешь последнюю инициацию, зайдешь в комнату, в которую ты стремился попасть все шестнадцать лет своей жизни, и… твое детство и юность канут в лету. С сегодняшнего дня никто более не назовет тебя ребенком…

— Праздник Совершеннолетия начнется через седмицу… — попробовал возразить я.

— Да. Для всей молодежи королевства, кроме старших сыновей вашего рода. Ты станешь мужчиной уже сегодня… — Учитель тяжело вздохнул, оттянул ворот своего балахона, и, вытащив оттуда вычурный металлический ключ, протянул его мне: — Там, за дверями кабинета, начинается тот путь, к которому я готовил тебя с самого раннего детства. Знаешь, я ни разу в жизни не пожалел времени, потраченного на воспитание твоего отца. Так вот, я бы хотел, чтобы лет через двадцать, протягивая ключ твоему наследнику, смог бы так же сказать и о тебе…

Учитель встал с мешка, угрюмо посмотрел в окно за моей спиной, и, сжав кулаки, добавил:

— Завтра утром ты покинешь Вэлш и отправишься в столицу… Не торопись с головой бросаться в придворную жизнь: в Арнорде не все ладно. И, если меня не обманывает нюх, то вот-вот грядет время больших перемен. Будь готов ко всему… и поступай так, как велит тебе Совесть и Долг… Ты был достойным учеником, Утерс-младший. Осталось немногое — стать достойным главой Рода…

Повертев в руке коЖакый шнурок, я сосредоточил взгляд на болтающемся на нем ключе и… вздрогнул: мне показалось, что по его острой бородке пробежали сполохи кроваво-красного пламени.

— Спасибо за науку, учи-… - справившись с секундным замешательством, начал было я, но опоздал: в тренировочном зале, кроме меня, уже никого не было…

…Стянув с себя пропотевшую рубашку и брюки, я отворил окно, взобрался на подоконник с ногами, и, зажав ключ в кулаке, прыгнул вниз. В холодные струи Кристальной. Речушки, протекающей прямо под стенами замка и являющейся неотъемлемой частью его фортификационных сооружений, снискавших нашему семейному гнезду славу неприступного.

В детстве, наслушавшись рассказов окрестных ребятишек, я довольно долго верил что человек, рискнувший войти в течение Кристальной, сначала превращается в ледяную статую, а потом, камнем уйдя на дно, пополняет армию инеевых великанов, в случае опасности защищающих родовое гнездо Утерсов от врага. Инеевых великанов я выслеживал года полтора — до своего семилетия. А потом, увидев, как из нее выходит мой отец, понял, что единственный инеевый великан в округе — это он: на коротко стриженные волосы и могучие плечи Логирда Утерса Неустрашимого падал снег, и папа постепенно превращался в доброе чудовище из детских сказок. Чуть позже, лет в восемь, я узнал, что лед в воде не тонет и долго смеялся над теми, кто продолжал верить в эти страшилки.

В дальнейшем оказалось, что среди окрестных жителей не так много желающих добровольно войти в верхнее течение реки: для того, чтобы справиться с ее бурным нравом, надо было обладать недюжинной силой, бесстрашием, привычкой к низким температурам и быть отличным пловцом. И если сильных и бесстрашных воинов в долине Красной Скалы было достаточно, то пловцов, способных удержаться на поверхности ледяной воды хотя бы пару минут можно было даже не искать — отсутствие сколько-нибудь крупных водоемов поблизости не располагало к тренировкам по плаванию. Поэтому в Кристальной плескались только воины Правой Руки. И мой отец. А я… я в ней жил. До и после каждой тренировки. Зимой и летом, в дождь, снег и метель. Потому, что еще в глубоком детстве Кузнечик как-то сказал мне, что в бочке с дождевой водой Утерсам умываться негоже. И принялся добросовестно следить за чистотой моего лица и тела…