Александр Шакилов - Добрая Пуля со стальным сердечником

• Название: Добрая Пуля со стальным сердечником
• Автор: Александр Шакилов
• Жанр: О войне

---

Не объяснишь. Улыбнeшься загадочно, от ножа откажешься — своим тесаком похвастаешь, да хлюпнешь по кружкам из заначенной фляжки коньячку душистого.

Всe. Спасибо, парни, выручили.

А они за спиной пошепчутся: хороший мужик, мол, знающий, но — психический.

Ну и пусть себе зубоскалят, впервой что ли? А ладошки вспотели, вспотели ладошки — гладят «девочку», ласкают стройные ножки тяжелого ствола (да, да, ствол плавающего типа, холодная ковка, сталь, незакреплeнная кристаллическая решeтка, а значит, плавающий калибр, плюс легирование хромом и молибденом — это для тех, кто знает, но сути не схватывает). А средним пальцем — нежно!.. — вдоль верхних трeх прорезей пламегасителя, осторожно сползая к двум нижним, более чувствительным. Тебе хорошо, милая? Ты сегодня была страстной и послушной, сегодня ты кончила пулей со стальным сердечником и оплодотворила своей яйцеклеткой хрупкий череп молодого солдата.

Тебе хорошо, милая?

И запах… еe запах…

Запах тлеющего картона гильзы — табачок в папироске выгорел полностью. Надо подыматься. Нечего рассиживаться.

А соловьи местные как душевно чирикают! Неугомонные пташки! — гнeздышки вьют, птенцов выкармливают, гадят опять же… — живут, не стесняясь.

…Лопату и подсумок с гранатами решил спрятать в запаршивевшем грибами дупле поваленной берeзы: если повезeт — на обратном пути забрать можно: воровать здесь некому, да и кто будут ковыряться в вонючих поганках?

Не пригодятся сегодня ни лопата, ни гранаты. И не помешают, конечно, но раз применяться не будут, зачем лишний вес на своeм — не казeнном! — горбу таскать?

Не верблюд ведь и не першерон — у тех хоть спины широкие: применительно чтоб поклажу грузоподъeмничать — на различные, преимущественно многокилометровые, расстояния…

Интересно, кто кого? Его или он? — потный холодок вдоль позвонков.

Говорят, кто владеет информацией, тот правит миром. Михаил твeрдо знал, что по обе стороны от маршрута движения, в соседних рощах, спешат к своим холмам ещe двое опытных снайперов — и скоро взгляды встретятся в линзах прицелов.

Заглянуть в глаза… монстру… чудовищу… Ты готов, властелин мира?!

Всегда готов.

…Рощу наискось пересeк ручей — песчаное дно, чистый поток — ботинками замутить воду и дальше, привычно прислушиваясь и оглядываясь.

Из-под ног вспорхнул удод, ещe только что распластанный по траве пeстрой тряпкой, — проводил стволом; рефлекторно.

А солнце всe выше — теплее; пропал парок дыхания, но роса всe ещe увлажняет просторные брючины комбинезона.

Скоро.

Ско-о-ор-р-ра-а!!! — так и хочется крикнуть, впадая в адреналиновое безумие. Но! — тс-с-с! — тихо-тихо… И мало знать, что сейчас можно делать всe что угодно — хоть на ушах стоять, хоть восторженно хрюкать — мало знать, надо понимать и прочувствовать — на клеточном уровне. А лучше на молекулярном.

Опушка. Дальше луг: с краю трава нещадно общипана — если присесть, можно заметить бараньи горошины; там и сям торчат молодые поросли кустарника, чуть левее — ещe одно болотце. Идиллический пейзаж. Чего для гармонии не хватает, так это любовных страстей юного пастуха к аналогичной пастушке. Чтоб, значит, молодeжь вот под тем вон кустиком кувыркалась, а рядышком коровки молочко в ведeрки сцеживали…

Н-да…

А слабо?! — в полный рост?!

И ведь накатило! Сердце в комок — выскочил на открытое пространство.

Секунда, вторая — зажмурившись; пульсирует жилка на лбу. Шаг, ещe, не споткнуться. Не открывать глаза, не открывать!

Открыл. Мазнул зрачками влево — падая, успел и справа заметить фигуру с винтовкой наперевес. Зачем искушать судьбу? — ползком, очень медленно, часа за четыре вполне реально осилить последние метров пятьсот.

Есть уверенность: можно встать — нужно встать! — и пройти эти полкилометра свободно, гордо. Уверенность есть — нет веры; себя не обманешь.

А значит — ползком, по-пластунски.

…Холм.

Тело беззащитно здесь — облизано ветрами, взору любому доступно: ни былинки, ни травинки. Здесь ты — блоха, препарированная под микроскопом.

Холм — лысина, прыщ, фурункул. Здесь любая ничтожнейшая автономность становиться невыносимой — концентрат одиночества вливается расплавленным свинцом в глотку. Если хочешь выжить — не поперхнуться, есть только один способ: глотай.

…Глупо. Ещe один Ритуал. Ещe один плен: глину перед собой залил водой из фляги — чтобы при выстреле не сдуло с сухого грунта облачко пыли.

Ведь демаскирует, ха-ха!

На одной из бесчисленных планет с никогда не прекращающимися вооружeнными конфликтами партизаны использовали простейший способ маскировки: обливали танки и БМП машинным маслом, а потом слегка присыпали почвой. Копейки затрат, а с воздуха — визуально — бронетехнику засечь невозможно.

Михаил представил себе, как он намазывается кремом для загара и катается по поверхности холма, пытаясь максимально изгваздаться. Печально.

…На солнце листья веток, вплетeнных в масксеть, быстро привяли. Вырвать и отбросить — за ненадобностью.

Ведь заметно со стороны, ох-хо-хо! — и кремом, кремом!..

Дракон и Тигр — дождик Инь и костры Янь. Противоположности. На вершине не спрятаться — один против двух врагов. Одолеешь?! — что найдeшь?.. и найдeшь ли?..

И если есть соединительная втулка, то почему к ней обязательно крепятся сошки?! Почему винтовка должна отклонятся в трeх плоскостях — из-за шарнира?!

Но шарнир — не основа, следствие. Четырнадцать градусов? — ерунда! Дракон и Тигр? — ближе, теплее, но в корне неверно.

…Лежал час, два, три. Думал. Мечтал. Плакал.

Постоянно разминал мышцы, поочерeдно напрягая то икры, то бeдра, то низ спины… — внешне сохраняя неподвижность камня.

Ведь резкие движения выдают, хи-хи-хи!

…Светило справа — слепит плюс отблески линз. Потому ствол в направлении по солнцу — влево. Вести наблюдение, ждать чего-то (чего?!!) особенного.

…Внезапно, уловив сквозь оптику намeк на движение, понял: пора.

Плавно потянул спусковой крючок — резкий хлопок приложил по ушам, а «девочка» даже не шелохнулась — крепки ещe руки, суставы не истeрлись! Может рано на покой, а?!.. — промелькнуло — вспышкой! — и до микрона на четыре располосованная пуля ткнулась в височную кость.

Его кость. Его лицо, затылок и мозг раскрошило по растрескавшейся глине.

Корпус прицела лопнул. И, наконец, докатилось эхо смертельного выстрела.

…Солнце, как земное — жeлтое; полдень. Жара. Жужжат и недовольно вьются мухи — отгоняют конкуренток. Два холма — два трупа, две овдовевшие «девочки»-винтовки.

…и мухи, мухи, полчища мух…

Хронометры на предплечьях — «Командирские».

…и везде мухи, мухи, ползают мухи, лапками шевелят, хоботки чистят.

3.1; 3.2; 3.3 (1, 0, 8)

Остаток дня провeл в роще. Тупо валялся у ручья, наблюдая за кузнечиками и ящерицами. Изредка выпрямлял усики чеки, меланхолично освобождал ударник и швырял очередную гранату в поток — нравилось: водопад капель, зависший секундной радугой.

Когда стемнело, неторопливо побрeл назад, прикидывая, чтоб к полуночи добраться до посадочной площадки (ночевать доведeтся уже на таможне).

…Правильная дата догнала его за четверть шага от диска стратосферного лифта:

— Прощай, гаски.

— Ещe увидимся, де нана.

— Так и не навоевался, гаски?

— Я обязательно вернусь, де нана. Когда-нибудь. Когда устану.

…Он устало присел на вещмешок, ни мало не заботясь о безопасности, о том, что, особо не церемонясь, могут выстрелить в спину. Пока эта перспектива его не угнетала. Приятное состояние; жаль, быстро рассасывается.

— Слышь, пацан, а знаешь, как посвящают в Профсоюз?

— Не знаю, и знать не хочу, — желторотик попытался, было, ретироваться, но сейчас Михаил наслаждался редкими минутами свободы, а для полноты счастья ему нужен был хотя бы один непредвзятый слушатель:

— Стоять!! Куда собрался?! Дезертируем, солдат?! Покидаем боевой пост?!

Бледный, парень вернулся за стойку — фуражка съехала к уху.

— Слушай мудрого. Вряд ли тебе когда-нибудь ещe представится случай… редкий…

Ты, конечно, ничего не знаешь о двадцати одном правиле дисциплинарного кодекса?

Ты не учил до посинения десять положений о наказаниях? Ты не терялся в воротах «Сюда входит только добродетель!», «Пред вратами верности и преданности все равны!» и «Путь героев Хань пролегает через небесные и земные круги!»? Ты не произносил тридцать шесть клятв… ты не тушил о пол ароматическую палочку… И ты… ты… и серебряная игла с красной нитью в ушке… средний палец правой руки… кровь… кровные братья… Понимаешь?!

Михаил оторвался, наконец, от созерцания своих перепачканных травой и глиной ладоней — желторотик заткнул уши пальцами и почему-то закрыл глаза.