Айя Субботина - Время зимы

• Название: Время зимы
• Автор: Айя Субботина
• Жанр: Фэнтези

Здесь нет эльфов и гномов, нет полуросликов и вампиров, орков и темных эльфов. В мире Эрбоса живут люди — отважные и трусливые, богатые и бедные, бесчестные и благородные, короли и мясники. Дасирийская империя готовится к великому событию — семилетнюю императрицу Нинэвель готовы отдать в жены "рхельскому шакалу" Шиалистану. Но что случится, если дасирийскаой знати не угодно, чтоб на трон сел чужестранец? Что станет, если окажется, что императрица вовсе не императорской крови? И по Эрбосу поползет слух, что прекрасная, но много лет назад пропавшая дасирийская принцесса Сиранна Потерянная, оставила в далеких землях наследника? Арэн из рода Шаам едет в Северные земли с тайным поручением от дасирийской знати. Что скажет владыка Севера на предложение, сокрытое за семью печатями?

---

Арэн не знал. Простая вылазка обернулась новой кровью. Кто знает, что еще станет? Он не хотел рисковать без нужды, но не неизвестность гнобила.

— Я сам поеду, — буркнул он. Сел в седло, пряча меч за спину. — Шуму меньше.

— Некогда геройничать, господин. — Коротконогий смачно харкнул. — Не бабы мы, чтоб всякой дряни зады и спины показывать.

— Верно говоришь, Крос, — подхватил тот, что стоял по правую руку от него.

Остальные тоже присоединились. Арэн кивнул. В конце концов, без северян он никогда бы не одолел мамонта. А если кому-то из них суждено встретить смерть, так тому и бывать. Он видел как люди умирали целыми сотнями, был в сражениях, где земля становилась вязкой от пролитой крови. Убивал без меры, всякого, кто лез под клинок и стоял под другим стягом. Обученных воинов, свирепых наемников, простых крестьян, сопливых мальчишек. И никогда не сожалел. Всяк, кто выбрал себе дорогу, сам же в ответе за участь, которая ему отныне уготована.

Дорога спорилась. Дождь перестал, но тучи еще гуще наползли на небо. Северяне негромко обсуждали долгожданную оттепель, обменивались планами, что бы дать земле в этом году — картофеля или свеклы. Губы дасирийца невольно тронула улыбка, когда мужчины принялись обсуждать, не обрюхатить ли заодно и своих женок. Может Бьёри тоже понесла? Арэн надеялся, что боги, которые уже давно не давали ему своей милости, расщедрятся и дадут крепкого наследника.

Всадники миновали короткий пригорок, у ног которого остались следы недавнего костра, в котором сожгли трупы людоедов. Из грязи выглядывали редкие остатки костей. Северяне не сговариваясь, спешились, дружно помочились на пепел и туда же еще и наплевали. Дасириец не стал присоединятся к ритуалу осквернения.

Когда показалась острая череда частокола, всадники перевели коней на шаг. Арэн потихоньку проклял так не вовремя пришедшее тепло: если людоеды прошлись этой землей, то грязная жижа приняла в себе всякие следы. Но даже если шараши и побывали в Яркии, они не тронули ни единого дома. Внутренний голос гаденько шипел: уноси ноги.

— Неизвестно, что творится, — мрачно изрек коротконогий Крос, и отрыгнул под приглушенный гогот собратьев. — Проверить бы, раз уж приехали.

Ни слова не говоря, Арэн пустил коня вперед. Мерин шел спокойно, совсем не так, когда чуял поблизости мамонта. За частоколом царил все тот же хаос, который оставили по себе деревенские, поспешно собираясь в дорогу: открытые двери домов скрипели от каждого порыва ветра, по земле, рыхлыми змейками расползались следы от зерна. Очаг оставался бездыханным.

— Кто б мне дал тех поганцев, что страху навели, — злобно зашипел трескучий голос позади. — Достать бы с того света да башку свернуть.

Арэн, напротив, не торопился с выводами. Он спрыгнул с коня, заглянул в несколько домов, что попались на пути первыми. Несмотря на затишье, что-то продолжало волновать его. На всякий случай дасириец оголил меч.

Побродив по брошенной деревне, не найдя никаких следов людоедов, северяне собрались вокруг Арэна. Он задумчиво разглядывал горстку мокрой золы в Большом очаге и думал, почему тревога никак не уймется. Выходило так, что, столкнувшись с мохнатыми громадинами, шараши передумали нападать на деревушку. Или все-таки прошли ничего не тронув?

— Неспокойно мне, — сказал он. Присел к очагу и подковырнул золу.

— Глядите-ка, — Крос оказался рядом и сунул руку в пепел, осторожно, будто нашел драгоценность, вынул кривую обугленную корягу, пряча один ее бок ладонью.

На самом краешке обломанной ветки тлел крошечный, едва живой огонь. Арэн снова почесал зудящую щетину, подумав, что теперь-то северяне непременно захотят вернуться, увидав, что Большой очаг родил пламень. Так и стало. Мужчины во все глотки принялись хвалить Снежного заступника Артума, благоговейно глядели на покрасневший кусок ветки и твердили, что можно возвращаться по домам.

— Ярик Мудрый филин отвел напасть, — приговаривали они, будто забыли другие слова.

Кто-то напомнил про мамонтов и этому тоже приписали божественный промысел и заступничество славного предка. Арэн хотел напомнить, что мамонт-то был всего один, к тому ж молодой, но, поразмыслив, махнул рукой. Права была Миэ, ох как права: в Северных землях свои устои, свои порядки. Они даже не от крови Перворожденных, народ, что родился в снегах и в снегах же закалился. Северяне не станут слушать, когда дело коснется их традиций и обычаев, хоть сколько бы доводов он не привел.

— Нас Снежный направил, — добавил один из мужчин. — Чтоб показать, что предок наш отвел невзгоды. Пусть Гартис будет к нему милостив.

— Нужно отнести весть остальным.

— Эх, жаль только скотину перевели. — Крос с досадой подергал косицы в бороде.

— Зато шкуры целы, — ответил ему чей-то голос. — Весна нынче пришла, яки вернутся и буйволы, не пропадем. А там глядишь и ярмарки пойдут, соберем у кого что есть закупим овец и коз на развод.

Арэн грубо перебил их, отчего-то раздосадованный на себя. В отличие от северян, которые уже и думать забыли об осторожности, он продолжал прислушиваться к каждому шороху. Нутро завертелось, будто в нем поселился червь. Засвербела гадкая мыслишка: вот бы сейчас из-за домов выбралась орда людоедов. Тогда бы он не чувствовал себя так, будто лишь его поспешность стала причиной стольких смертей. Но Яркия дышала покоем.

Тот, что отыскал огонь в Большом очаге, обшарил несколько домов и вернулся с факелом. Мужчина прытко поджег смоляную головешку факела от тлеющей ветки, пламя вдохнуло всей грудью, разрослось живым цветком.

— Возвращаемся, — бросил Арэн и сел в седло.

Северяне последовали его примеру. Ехали неспеша, боясь сбить драгоценное пламя. Снова наткнувшись на тушу мамонта. Дружно поворотили носы от зловония, что ширилось вокруг животного как пошесть. Кое-где шкура мамонта расползлась, будто животное гнило уж не один день, в буром мясе копошились личинки. Арэн решил, что они завелись внутри еще до того, как зверь издох. Мужчины поскорее миновали порченное место, северяне в который раз прокляли Шараяну и ее отродий.

А потом им наперерез выехали всадники. Арэн не сразу заметил трех женщин на коротконогих лошадях. Как только всадницы приблизились и стали видны их заплетенные косами волосы, деревенские спрыгнули с лошадей и отдали уважительные поклоны. Косы всех всадниц густо переплела седина, однако они были не так стары, как Мудрая. Одна из них, в накидке с лисьей каймой, приветствовала путников, те ответили пожеланиями вечной мудрости и долгих лет.

— Кто вы? — спросила всадница. Говорила она на северном диалекте, но Арэн с горем пополам разбирал ее слова.

— Мы из Яркии, Мудрая, — на северном же ответил за всех Крос.

Женщины переглянулись, будто безмолвно совершили короткий разговор. Арэн начинал волноваться: разговор мог затянуться, если северяне и дальше будут обмениваться вопросами и традиционными пожеланиями, а между тем оставлять лагерь надолго было неразумно. Мысли постоянно возвращались к гниющей туше и нетронутой деревне. Вероятнее всего, что шарашам пришлось искать другую дорогу на север. Вдобавок, у дасирийца снова разболелась ушибленная голова, он стиснул челюсти до зубного скрежета и попытался заставить себя вслушаться в разговор. Они продолжали говорить родной речью, Арэн едва ли понимал больше двух-трех слов из десятка, но суть уловил. Мудрые выехали из Высокого леса, что был по ту сторону разбитого тракта, повернули на восток, чтоб миновать расселину, там застали снежный буран и потому задержались в дороге. Дасирийца так и подмывало спросить, почему же они не заговорили погоду, не повернули ветер, но он скорее проглотил бы язык, чем обронил хоть слово.

Разговор продолжался. Северяне коротко рассказали, что произошло. Зашли издалека, начав с того, как в деревню приехали чужестранцы, а с ними и девушка с черной отметиной Шараяны. И если про Арэна и остальных мужчины говорили уважительно, то всякое упоминание девочки-файари заставляло их кривиться. Даже история с призванным духом-защитником звучала в их устах иначе. Все в купе дало Арэну еще один повод уяснить — северяне скорее умрут, отдаваясь воле традиций и обычаев, чем примут помощь от недостойного. Станут ли слушать Хани в Сьёрге? И станет ли владыка Северных земель слушать его самого? Тубы с письмами всегда были при нем, Арэн постоянно проверял, на месте ли важные послания. И, случись так, что мгновения его жизни будут сочтены, ему хватит и предсмертного вдоха, чтоб двумя словами сделать свитки непригодными для чтения. Юшана и Шаам-старший предпочли перестраховаться. Уезжая, Арэну подумал, что отца скорее огорчит отказ Конунга, чем смерть сына. С того дня прошло много времени, но он лишь укрепился в своем мнении.

— Чужестранец? — На общей речи обратилась к дасирийцу старуха в лисьих мехах.