Георгий Чистяков - О Паскале

• Название: О Паскале
• Автор: Георгий Чистяков
• Жанр: Религия

---

Георгий Петрович Чистяков О Паскале

Эфир Радио София (фонограмма)

…о некоторых замечаниях, которые встречаются в мыслях Блеза Паскаля, и попытаться сделать на сегодняшний вечер этого французского мыслителя, физика и математика, богослова и писателя нашим с вами собеседником. Однажды Паскаль заметил: «Если бы существовала только наша религия, то Бог был бы слишком явен, как и в том случае, если бы мученики существовали среди последователей только нашей религии». Затем в разных местах его книг и записок эта мысль будет повторена неоднократно. Действительно, если бы все христиане были мудры и кротки, честны и святы, добросердечны и открыты, а все представители других религий, наоборот, были бы злобными, отвратительными, бесчестными и т.д., всё было бы очень просто, каждый из нас мог бы легко убедиться в том, что нельзя не быть христианином, каждый из нас, глядя на эту картину, мог бы легко понять… понять‹обрыв записи› в результате своих собственных наблюдений понять умом, не включая в это понимание сердца, что христианство – это действительно настоящая религия, вера в Бога истинного и путь к Нему, а что касается всех остальных религий, то это нелепые человеческие выдумки и т.д. но на самом деле всё обстоит не так. Всё обстоит гораздо сложнее. Среди язычников(например, Сократ) и среди представителей других религий (например, Ганди) есть удивительные праведники и люди огромной внутренней чистоты. И не только Сократ и Ганди, но Марк Аврелий, например, ещё со своей удивительной книгой «Наедине с самим собой» и вообще вся стоическая философия, Клеант, например, о котором рассказывает Плутарх, что ночью этот замечательный мыслитель и философ молол муку и пёк хлеб для того, чтобы заработать на жизнь, или поливал, как подёнщик, огород какого-то богатого человека только для того, чтобы днём заниматься философией и писать свои философские труды. Плутарх патетически восклицает: «Он той же самой рукой, какой писал свои трактаты о Луне и звёздах, о Солнце и небе, – этой же рукой он молол муку и пёк хлеб по ночам!» Человек жил чистой и удивительной жизнью, и, конечно же, жизнь его достойна подражания. А был он язычником. А Сократ, которого мы не напрасно называем «совестью человечества»? Сократ – человек удивительной внутренней честности, удивительной простоты. Сократ, поставивший людей не только своего времени, но всех следующих без исключения поколений, вплоть до наших современников перед самыми важными вопросами жизни, перед проблемами честности, верности и т.д. Как можно сказать, что Сократ не заслуживает величайшего уважения? А ведь язычник. А среди христиан есть люди страшные, безнравственные, злые… Не буду перечислять, достаточно вспомнить одного Иоанна Грозного, который умудрялся совершать чудовищные жестокости и в то же самое время не расставался с Псалтырью и молитвословом.

Мученики, они действительно, прав Блез Паскаль, есть среди представителей других, самых неожиданных и далеко не всегда симпатичных нам религий и верований. Прежде всего, конечно, опять вспоминается Ганди… И тот же Сократ – тоже мученик. И Ицхак Рабин – премьер – министр Израиля, человек мира, человек, убитый именно за то, что он хотел мира и сделал для того, чтобы этот мир наступил, очень много. Если бы не было таких людей, как Сократ, Ганди или Ицхак Рабин, считает Паскаль, то Бог был бы слишком явен. «Но, – продолжает великий физик, математик и богослов, – всё, что проявляется в мире, не означает ни полного отсутствия, ни явного присутствия Божества». Повторяю, Паскаль говорит о том, что мы наблюдаем за тем, что происходит в мире: за явлениями естественными, за историей, за людьми. И всё, что мы видим, не означает ни полного отсутствия, ни явного присутствия Божьего. «Всё, – говорит Паскаль, – свидетельствует о присутствии сокровенного Бога. Он, Бог, – пишет Блез Паскаль, – скрывается от испытующих Его и открывается ищущим Его». Бог скрывается от тех, кто хочет Его испытывать, кто хочет доказать Его присутствие, или наоборот, Его отсутствие. Но тем, кто Его ищет, Он открывается. Бог скрыт, «сокровен», как говорится в книге пророка Исайи. «Бога не видел никто никогда», – восклицает Апостол и Евангелист Иоанн Богослов (1 глава, 18 стих Евангелия от Иоанна). А в книге Исход говорится о том, как Моисей просит Бога показать ему славу Свою. «И сказал Господь: Я проведу пред тобою всю Славу Мою и провозглашу имя Бога, Сущего пред тобою, и кого помиловать – помилую, кого пожалеть – пожалею. И потом сказал Он: лица Моего не можно тебе видеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых. И сказал Господь: вот, место у Меня, стань на этой скале; когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лицо Моё не будет видимо». Так сказал Бог Моисею (Исход, глава 33-я, стихи с 18-го по 23-й). В результате пророк и боговидец видит только след Божьего присутствия, и ничего больше.

Сокровенное же это присутствие Божие в мире, присутствие, которое невидимо, присутствие, которое не ощущаемо даже иногда, оно, разумеется, смешит язычников, которые привыкли к тому, что боги, их боги, явлены миру в виде статуй, в виде идолов. Вот такая жалоба на то, что язычники смеются над теми, кто верует в Бога невидимого, такая жалоба есть в книге псалмов: «Слёзы мои были для меня хлебом день и ночь, когда говорили мне на всякий день: а где Бог твой?» Язычники смеются над теми, кто верует в Невидимого: «А где Он, этот ваш Бог, почему, если Он так силён, мы Его не видим?» Так было в древности, но так бывает и теперь: люди смеются и говорят: «Если бы ваш Бог был так силён, Он бы явил Себя, Он бы защитил вас» И т.д. А Бог действует скрыто. И слова о том, что «Бога не видел никто никогда» в Евангелии, они говорят, конечно, не только о том, что нельзя увидеть Бога в лицо, они говорят и том, что действие Божие в мире, оно тоже зачастую бывает невидимо.

В жизнеописании преподобного Тихона Калужского, святого, который подвизался поблизости от городка Медынь во второй половине XV века, есть такая история. Рассказывается о крестьянке, которой явился уже усопший к тому времени святой, и она, увидев его, сказала: «Если ты святой Тихон, то помогай мне скрыто, а если это наваждение, исчезни». Вот она, православная вера простого, но абсолютно открытого Богу человека: если ты святой, если ты от Бога, то помогай мне скрыто, так. Чтобы я сама не знала, что ты мне помогаешь, а если это наваждение – долой, мне его не надо, мне оно не нужно. Бога надобно почувствовать. Увидеть Его невозможно, знать, что Бог помогает, тоже невозможно, и это можно только чувствовать, только ощущать сердцем. В Закарпатье жила в 60-е годы, я думаю, что умерла она лет 15-17 тому назад, старая монахиня, которую звали матушка Феофания. Была она врачом, училась, по-моему, на медицинском факультете Московского университета и рассказывала о том, что её профессор как-то во время лабораторных занятий, увидев, как хорошо проанатомировала она какой-то объект, данный в анатомичке для работы, сказал, обняв её за плечи: «Ну как, теперь ты поняла, что твоего Бога нет?» И она, будущая матушка Феофания, ещё тогда просто студентка, воскликнула: «Нет, я поняла как раз совсем другое: «Вся премудростию сотворил еси». «Я поняла, – сказала она, – что Ты, Господи, всё сотворил премудро». Оба, и профессор, и его студентка, были в этот момент абсолютно честными. Но только один увидел в этом анализе, в этой работе отсутствие Бога, а другая Его всеопаляющее присутствие. И так всегда, и так уже не первое столетие. Глядя на одни и те же факты, оперируя одним и тем же материалом, люди видят либо отсутствие Бога во всём этом, либо Его присутствие. А «Бога не видел никто никогда», увидеть Его невозможно, Его можно только почувствовать, почувствовать сердцем.

Полнота Божия обнаруживается в проповеди и в самой фигуре Иисуса. Не случайно же потом воскликнет апостол Павел, что в Нём обитает полнота Божия телесно. Но, и я возвращаюсь к тому, что говорил на эту тему Блез Паскаль, но Иисус жил не узнанным среди людей. «Так, – восклицает Блез Паскаль, – и правда Его пребывает тоже без внешних отличительных признаков среди обыдённых истин, так и Евхаристия среди обыкновенных хлебов». Да, действительно, Иисус жил не узнанным среди людей. Историки, современные Евангельским событиям, историки, которые сохранили в своих трудах информацию о зачастую самых незначительных событиях того времени, практически почти ничего не знают об Иисусе. У Тацита и Светония, а затем у Лукиана есть только какие-то отрывочные свидетельства о Нём, свидетельства, на основании которых нельзя, в сущности, сделать никаких выводов. Итак, историки, современные Ему, Иисуса не заметили. Римские писатели, философы, мыслители тоже не заметили Иисуса. Мало того, к этой незамеченности Его современниками прибавляется ещё целый ряд хронологических несообразностей в самом Евангелии. Так, например, перепись, о которой говорится в начале Евангелия от Луки, она имела место, скорее всего, в 6 году нашей эры. А Ирод, который является героем этого евангельского рассказа, умер за 10 лет до переписи, в 4 году до нашей эры. Как разобраться с этими хронологическими несоответствиями, несообразностями, противоречиями? На самом деле никак, очень трудно, поэтому если мы будем опираться только на чисто внешние фактологические доводы, то и Евангелие можно подвергнуть весьма жёсткой критике в смысле его достоверности. Но кроме этих фактологических доводов у нас есть другие доводы, значительно более важные. У нас есть наше собственное сердце, которое откликается на содержащийся в Евангелии призыв Иисуса. И когда сердце откликается, когда оказывается, что Иисус обращается со своей проповедью не к кому-то вообще, а именно ко мне, сегодня открывшему Евангелие, когда я понимаю, что Он говорит не с какими-то своими, неизвестными нам слушателями, когда я понимаю, что Он говорит со мной, то тогда оказывается, что в моих руках есть довод значительно более серьёзный, чем те несообразности в хронологии, которые можно найти в Евангелии. И этот довод, который есть у меня, этот довод в пользу Евангелия, потому что оно обращено ко мне, оно написано для меня, оно меня делает другим.