Игорь Вереснев - Лунный Зверь

• Название: Лунный Зверь
• Автор: Игорь Вереснев
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44006-1

SBN 978-5-699-44006-1

Молодой, но уже весьма популярный вирт-художник Рэм случайно знакомится с Дариной, девушкой, умирающей от белокровия. Чтобы хоть немного скрасить ее последние дни, Рэм собирает команду друзей-коллег, чтобы создать виртуальный мир по эскизам Дани. Но задуманный как добрая сказка, тот постепенно делается отражением душ его разработчиков. Со всеми их болями и пороками. Больше того, после смерти Дани мир перестает подчиняться воле Мастеров, как называют их обитатели вирт-реальности. И однажды роли меняются. Те, кто высокомерно наблюдал за возней «нарисованных человечков», оказываются среди них без возможности выйти из игры по собственной воле. И вынуждены бороться за собственную независимость, шанс выжить и вернуться…

УДК 82-3

ББК 84(2Рос-Рус)6-4

© Вереснев И., 2010 © Оформление. ООО «Издательство SBN 978-5-699-44006-1 «Эксмо», 2010

.

---

Феокл будто с высоты — выше, чем потолок! — смотрел на свои апартаменты в кафедральном соборе. На пустую бутылку, стоящую на столе. На перевернутый стул. На хрустальный бокал с отколовшейся при падении ножкой. И на себя, скрючившегося, неподвижно лежащего на полу. Хоть и велико было расстояние, видел все отлично. И посиневшее лицо, и вывалившийся из открытого рта язык, и выпученные, остекленевшие глаза. Смерть от яда — зрелище отвратительное.

Стало страшно. Ради знания решился на грех великий! Всю жизнь боролся с подобным мракобесием, а сам не устоял перед соблазном.

Но… Если тело его сейчас лежит мертвым, а он смотрит на него, значит, получилось?!

Феокл осторожно скосил глаза на руки, лежащие на столе. Пористая, еще не старая, но дряблая и рыхлая кожа, толстые короткие пальцы, гладкие, без единой мозолины ладони. Такие руки могли быть у богатой, избалованной и ленивой женщины. Но эти руки принадлежали мужчине. Мужчине, никогда не сжимавшему рукоять меча или корабельный штурвал, не знавшему, что такое плуг или кузнечный молот, никогда не занимавшемуся физическим трудом. Такие руки могли принадлежать только Богу.

— Всевышний? Всевышний, это я, верный слуга твой…

Феокл знал, как позвать Господа. Там, у себя. Но теперь он был на небесах, смотрел на мир из тела Господа! Но самого Господа здесь не было. Ощущение радости, переполняющей тебя, льющейся через край, не приходило.

Феокл резко вскочил, вынудив тело болезненно застонать, обернулся. Кого он надеялся увидеть? В комнате было пусто. Лишь маленький глупый человечек, забравшийся в тело своего создателя. Отобравший тело у своего создателя!

С необычной четкостью Феокл понял, что наделал. Не себя он убил подсыпанным в вино ядом Бога! И знал ведь, что Бог — человек Но не понимал этого до конца. Забыл, что любой человек смертен. Глупостью своей, ересью погубил дело всей жизни. Нет, не так! Погубил ВСЁ!!!

Не просто страх овладел им. Даже ужасом это назвать нельзя было. Будто обрушились небеса, раздавили, и мрак холодный заполнил все члены, и пустота поглотила все вокруг. Осталась тварь малая, беспомощная, никчемная.

Феокл заорал и не услышал своего крика. Завертелся, попытался куда-то бежать. Тут же споткнулся, упал, попробовал подняться вновь. Все вокруг кружилось в бесовском хороводе, а он все кричал, разбрызгивая вокруг слезы и слюни:

— Господи, вернись! Прошу тебя, ты же Всемогущий! Как хочешь накажи меня, тварь никчемную, неблагодарную, ввергни на веки вечные в Тартар, только вернись! Господи, умоляю тебя!

…Сколько продолжалась эта прострация, неизвестно. Приходить в себя Феокл начал, лишь когда сил почти не осталось. Отметил, что сидит на полу, покрытом розовато-желтым, с правильными узорами мрамором. Однако мрамор этот был каким-то теплым, мягким и упругим. На нем можно было сколько угодно сидеть и даже лежать, бока не заболят.

В жилище Господа находилось много диковинных вещей. Назначение их Феокл понять не мог. Да он и не гадал. Возможно, инструменты это, которыми Бог сотворил мир? Или предметы обыденной его небесной жизни.

Из того, что понятно, здесь были диван со скомканной, несвежей постелью, пара маленьких кресел; стол, непривычно хрупкий, собранный из слишком тонко обтесанных дощечек Еще — стул, тот самый, на котором сидел Бог, когда Феокл забрался в него. Необычный стул, с одной толстой ножкой, расходящейся к полу пятипалой лапой. Вместо когтей лапы венчали маленькие черные колеса. И вдоль стен — стеллажи, закрытые бесцветным, почти невидимым стеклом. Там на полках притаились наполненные непонятным короба и книги, книги, книги в разноцветных блестящих переплетах.

Жилище бога выглядело бедным и запущенным Маленькое, с низким потолком. Пятна на выцветшей, потертой драпировке стен. Пыльно, пол грязный и липкий. И запах… Спертый запах застарелого перегара. Нерадивые же слуги у Господа! Или… У Господа здесь нет слуг?! Создатель и повелитель их мира — не владыка небесный, а обычный ремесленник?!

Феокл отметил это, но важным не посчитал. Бог мертв, так какая разница, кем был он в своем мире? Главное, мир этот небесный не рухнул с его смертью-Может… не заметил ее даже?

А как их собственный мир? Должно быть, пришел конец света, твердь небес упала на землю, ввергнув всех живущих в Тартар…

Никуда небеса не упали, вот они, на месте! Что же тогда произошло?

Феокл осторожно стал на колени, заглянул в стоящее на столе окошко. Там все было по-прежнему: стол, стул, мертвое тело. Подумал, было, мира больше нет, в окне застыла последняя его картинка. Но тут же заметил движение. Дверь приоткрылась, показав глуповатое лицо служки. Подросток постоял, открывая рот. Видимо, звал Святейшего, звук сквозь окошко не проходил. Не дождавшись ответа, вошел. Приблизился к лежащему телу, наклонился. Хотел дотронуться, не посмел. Выпрямился, попятился. И, развернувшись, опрометью выскочил из комнаты.

Что будут делать с его трупом, Феокла не интересовало. Главное, тот мир тоже уцелел.

Пока что уцелел. Пусть на небесах человек, чье тело он занял, был обыкновенным ремесленником, там-то он был Богом, Всемогущим Создателем и Повелителем. Тот мир продолжал существовать, потому что не знал о его смерти. Не знал и не должен узнать никогда!

Но если Господь не будет являть людям свое могущество, не будет поощрять праведных и наказывать грешных, то рано или поздно люди поймут: Бога НЕТ!!! А человечки — твари алчные и неблагодарные. Много найдется желающих занять опустевший престол. Вот тогда и начнется конец света! Не земля рухнет в Тартар, Тартар придет на землю. Он, Феокл, допустил страшную ошибку, оставил мир без Бога. Он обязан ее исправить.

Так и не вставая с колен, пополз к окну. К настоящему, проделанному в стене. Ухватившись за подоконник, подтянулся, привстал…

Сначала он увидел только небо. Серое, затянутое толстым покрывалом облаков небо этого мира. А уж затем все остальное.

Жилище бога располагалось высоко над землей, по меркам Тарсуса. Но здесь Феокл видел дома, поднимающиеся к самым облакам. Стены одних были сложены из камня, другие походили на гигантские стеклянные линзы. Домов было много, очень много. Жители десятков Тарсусов запросто разместились бы здесь.

Внизу, между домами, пролегли непостижимо прямые и гладко укатанные дороги. Одни — широкие, словно Майон, другие — узкие. Или вовсе узенькие, как тропинки. Но такие же ровные и гладко укатанные. По краям дорог стояли малые домики, росли деревья, поднимались столбы с натянутыми между ними веревками. По дорогам сновали колесницы, влекомые не лошадьми, а тайной, небесной силой. И, самое важное, — там были люди. Много людей. Есть среди них кто мудростью сравнится с умершим богом? Почему бы и нет?

Теперь Феокл знал, что нужно делать. Он должен найти замену. Найти достойного, уговорить, упросить, чтоб принял на себя ношу Всевышнего Вседержителя.

У него вновь была цель в жизни. И вместе с ней в тело вернулась сила. Вскочил, выбежал из комнаты. Среди дверей нашел ту, что вела наружу, на узкую, крутую лестницу. Спустился поспешно, так, что сердце вновь учащенно забилось и круги пошли перед глазами. Бог был тучен и неуклюж, как и Феокл в свои последние годы. Пришлось отдышаться перед тем, как распахнуть вторую дверь, с лестницы во двор. Распахнул, вышел. Холодный воздух заполнил грудь, вмиг освежил взмокшее от быстрого спуска тело. Феокл стоял, крутил головой, пытаясь сосредоточиться, выбрать. Людей вокруг было много. Он видел по крайней мере несколько десятков. Странно одетые, они спешили по каким-то своим, непонятным делам. Мужчины, женщины, дети, подростки. Много…

Он стоял долго, не в силах решиться, выбрать кого-то одного. Начал мерзнуть. Выскочил ведь, как был: в тонких штанах, рубахе, тапках на босую ногу. Не подумал, что в мире небес зима едва закончилась, хоть и видел недотаявшие сугробы, когда глядел в окно. На него уже начинали оглядываться удивленно и подозрительно. Феокл и хотел бы вернуться, надеть что-то теплое. Но знал: дверь в жилище Господа ему нипочем не отыскать. Столько их выходило на лестницу!

Наконец холод пересилил. Вон тот мужчина в коротком тулупчике, с тронутой сединой бородкой. Лицо умное и доброе. Пожалуй, подойдет. Феокл припустил следом.

Мужчина шел не торопясь. Не заметил еще преследователя. Так даже лучше, можно проследить, утвердиться в своем выборе.

Парочка молодых девушек отскочили в сторону, пропуская Феокла. Потом засмеялись, одна многозначительно покрутила пальцем возле виска. Мужчина оглянулся на смех, заметил преследователя. Нахмурился, ускорил шаг. Он еще не бежал, но шел все быстрее. Не молоденький, но поджарый. Уйдет от зажиревшего, страдающего одышкой Феокла без труда. Нужно было решаться. Догонять или оставить в покое.

Мужчина поравнялся с широкой дорогой, посмотрел налево. И Феокл взглянул туда же. Пусто. Мужчина начал переходить. Он был уже на другой стороне, когда Феокл тоже ступил с узенькой дороги на широкую. В тот самый момент зеленый фонарь на столбе потух,