Дэймон Найт - Рассказы

• Название: Рассказы
• Автор: Дэймон Найт
• Жанр: Триллер

---

Затем настал момент, когда мы — незнакомые друг с другом и все же составлявшие теперь как бы одну плоть — ощутили, как наши души разговаривают одна с другой сквозь эту бездну материи. Наше объятие оставалось несовершенным, ущербным — мы не могли целоваться, не могли разговаривать, но руки ее доверчиво лежали у меня на плечах, и взгляд мой тонул в ее глазах, полных неги и покоя.

Сердце мое трепетало от одной мысли, что это должно когда-то кончиться. Она указала рукой вверх и выскользнула из моих объятий. Я последовал за ней. После недавнего приступа моего недуга я чувствовал приятную усталость и едва ли не удовлетворение. Я думал… Трудно сказать, что я тогда думал.

Мы вскарабкались на бортик бассейна. Она повернулась ко мне, снимая маску — и улыбка замерла, а затем растаяла у нее на лице.

Сморщив нос, она уставилась на меня с ужасом и отвращением.

— Пий! — воскликнула она и отшатнулась.

Не в силах отвести от нее глаз, я увидел, как она упала в объятия светловолосого мужчины, и услышал ее срывающийся, истерический голос.

— Ты что, забыла? — пробурчал мужчина. Он обернулся. — Хел, есть там в клубе копия?

В ответ послышалось бормотание, а несколько мгновений спустя показался молодой человек с тонкой брошюркой коричневого цвета в руках.

Я знал, что это за книжка. Я даже мог бы сказать, какую страницу открыл светловолосый; какие фразы читала девушка, пока я наблюдал за ними.

Я ждал. Сам не знаю почему.

Я услышал, как она взвизгнула:

— Подумать только, что я позволила ему коснуться меня!

Светловолосый стал утешать ее, говорил он тихим, вкрадчивым баритоном, так что я не слышал ни слова. Я видел, как девушка гордо выпрямилась и бросила на меня косой взгляд… Всего несколько метров благоухающего, залитого голубым светом воздуха — и целый мир между нами… А затем смяла брошюру в комок, отшвырнула и резко повернулась ко мне спиной.

Брошюра приземлилась почти у моих ног. Я расправил ее и прочел на той самой странице, о которой думал:

["…седация до пятнадцати лет, когда по соображениям пола это перестало быть целесообразным. Пока консультанты и медицинский персонал колебались, он в приступе бешенства убил девушку из своей группы".]

И ниже:

"Окончательное решение включало в себя три пункта:

1. Мера наказания. Представляет собой санкцию, единственно возможную в нашем гуманном, терпимом обществе. Изоляция: не разговаривать с ним, не прикасаться к нему добровольно, а также не признавать его существования.

2. Меры предосторожности. Благодаря некоторой предрасположенности к эпилепсии, был применен один из вариантов так называемой аналоговой техники Куско для предотвращения любого возможного акта насилия с помощью эпилептического припадка.

3. Предупреждение. Тщательное изменение химического состава его тела повлекло за собой то, что выдыхаемый им воздух и выделяемые им отходы испускают чрезвычайно едкий и неприятный запах. Из соображений милосердия сам он был изменен так, что запах этот почувствовать не способен.

К счастью, комбинация генетических факторов и влияния окружающей среды, приведшая к образованию данного атавизма, полностью исследована и объяснена, так что в дальнейшем подобное…"]

Дальше слова перестали что-либо значить, как всегда случалось в этом месте. Дальше я ничего не хотел читать — все равно чепуха. Я был властителем мира.

Я встал и пошел прочь — в ночную тьму, даже не замечая кретинов, толпившихся в комнатах, через которые я проходил.

Через два квартала начиналась торговая зона. Я нашел вход в магазин и вошел туда. Я не обращал внимания на то, что выставлено в витринах, — там серяк, тряпки для нищих оборванцев. Я прошел мимо этих витрин к специальному отделу и обнаружил там достойный костюм, который смог бы носить: серебряный с голубым и строгая черная окантовка по краям. Любой кретин сказал бы, что это "очень мило". Я нажал кнопку рядом с костюмом. Шкаф-автомат поднял на меня тупой стеклянный глаз и проквакал:

— Вашу расчетную книжку, пожалуйста.

Я вполне мог бы предоставить ему расчетную книжку, если бы позаботился выйти на улицу и отобрать ее у первого встречного; но на такое у меня не хватило бы терпения. Вместо этого я вытащил из расположенного рядом бара одноногий столик, поднял его над головой и швырнул в дверцу шкафа. Раздался грохот, и на железке напротив запора образовалась вмятина. Я еще раз швырнул столик, целя в то же место, после чего дверца настежь распахнулась. Я набрал целую охапку одежды — все, что было нужно.

Там же я принял ванну и переоделся, а затем забрался в большой многоторг чуть дальше по авеню. Супермаркеты почти ничем не отличаются друг от друга. Я сразу отправился в отдел ножей и подобрал там три штуки разных размеров — самый маленький размером с ноготь. Теперь я мог рассчитывать только на удачу. Я, как и в прошлый раз, попытал счастья в мебельном отделе, где мне время от времени везло; но в этом году была мода на все металлическое. Мне же требовалось крепкое дерево.

Я знал, где имеется хорошая заначка вишневой древесины — в просторных блоках заброшенного торгового склада на севере, в местечке под названием Кутеней. Я мог бы захватить запас на несколько лет — но зачем, когда весь мир и так принадлежал мне?

Наконец в отделе товаров для мастерских я обнаружил кое-какие древности: столы и скамейки, все с деревянными крышками. Пока эти придурки толпились в дальнем углу магазина, притворяясь, что не замечают меня, я отпилил хороший кус от самой маленькой скамейки и сделал для него основание из другой.

Раз уж я туда забрался, лучшего места для работы искать вряд ли стоило, а есть и спать я мог наверху.

Я знал, что мне надо. Это должна была быть фигурка человека, сидящего со скрещенными ногами, откинутой назад головой и закрытыми глазами.

Вся работа заняла три дня. Получился не человек и не дерево — я создал нечто новое, чего до сих пор просто не существовало.

Красота. Было такое старинное слово.

Одна из рук фигуры как бы расслабленно свисала, а другая была сжата в кулак. Я взял самый маленький нож, тот, что использовал для шлифовки. Просверлив отверстие в деревянной руке фигурки — как раз между большим и указательным пальцами сжатого кулака, я воткнул туда нож; в маленькой руке он казался мечом.

Я зацементировал нож намертво. Затем выбрал клинок поострее и, надрезав большой палец, смазал кровью лезвие маленького ножа.

Остаток дня я провел в поисках и в конце концов нашел подходящее место — нишу в разломе скалы на маленьком треугольном клочке земли, почти нетронутом, у развилки двух дорог. Разумеется, в таком обществе, как наше, ничто не могло оставаться неизменным, когда каждый меняет свое жилище раз в пять лет или даже чаще, следуя веяниям моды.

Послание у меня уже было готово, из напечатанных еще в прошлом году. Бумага обработана специальным составом, чтобы ни дождь, ни солнце не нанесли ущерба тексту. У дальней стены в нише я припрятал маленькую фотокапсулу и провел контрольный провод в скобе у основания фигурки. Я водрузил фигурку на листок с посланием и в двух местах слегка смазал ее цементом. Делал я это не в первый раз и поэтому точно знал, сколько потребуется цемента, чтобы фигурка сдвинулась с места только тогда, когда кто-нибудь действительно захочет ее сдвинуть.

Затем я отошел немного, чтобы оценить свою работу, — и сила ее и трогательность заставили меня затаить дыхание; слезы выступили у меня на глазах.

Свет прерывисто мерцал на замазанном темными пятнами лезвии, торчавшем из деревянной руки. Фигурка одиноко сидела в своей нише, будто в склепе. Глаза ее были закрыты, а голова запрокинута, лицо обращено вверх, к солнцу.

Но над головой у нее — только камень. И не было для нее солнца.

Сгорбившись на голой холодной земле под перечным деревом, я смотрел через дорогу на затененную нишу, где сидела моя фигурка.

Здесь все было закончено. Меня больше ничто не держало — но уйти я не мог.

Время от времени мимо проходили люди — не слишком часто. Община, казалось, наполовину опустела, будто большинство населения отправилось на какую-нибудь бурную вечеринку или митинг или посмотреть, как роют новый дом взамен того, что я уничтожил… Лицо мне освежал легкий ветерок, притаившийся в листве.

По другую сторону впадины находилась терраса, и на ней с полчаса назад промелькнула голова мальчика в красной шапочке.

Поэтому я и задержался. Ведь мальчик вполне мог бы спуститься с террасы на дорогу и, проходя мимо маленького полудикого треугольника, заметить мою фигурку. К тому же он мог бы остановиться и подойти поближе, а подойдя ближе — поднять деревянного человечка и прочесть, что написано в лежащем под ним послании.