Валентин Пикуль - Площадь павших борцов

• Название: Площадь павших борцов
• Автор: Валентин Пикуль
• Жанр: Историческая проза

Последний роман выдающегося писателя, посвященный легендарной битве под Сталинградом. В повествовании нашли отражение малоизвестные и неизвестные читателю события и документы, сыгравшие важную роль в историческом сражении на Волге.

---

Но тут начались осложнения, которых никто не предвидел. Роммель уже дал понять генералу Итало Гарибольди, кто тут господин, а кто лишь слуга, и взял командование в свои руки. На вопрос Гарибольди, что ему делать, Роммель ответил:

— Будете меня догонять. У вас спорт в почете… Никого не оповестив (ни Рим, ни даже Берлин), он с ходу ворвался на танках в Бенгази. По дороге ему повались два английских генерала — Ним и О'Коннор, которые никак не ожидали оказаться в плену!

— Ваши действия превосходят все наши ожидания.

На это Роммель отвечал им:

— Возможно! А что толку с ваших трех танков против одного моего, если вы не умеете определить их цели?

Уверенность Роммеля в превосходстве своего ума и немецкой техники была столь велика, что он не боялся вровень с танками загонять в гущу боя даже бронетранспортеры с пехотой. Кажется, будь у него телеги или стадо баранов, он бы и их загнал в центр сражения.

Почему-то все испугались его усердия. Не только в Каире и Лондоне, не только в Риме, но даже… даже в Берлине! Роммель за две недели захватил у англичан всю область Киренаику (кроме Тобрука, который в кольце осады оказался далеко в тылу его танкового корпуса)…

Гальдер самоуправства не терпел.

— И это ваш приятель? — выговорил он Паулюсу. — Сразу видно, что он пересел в танк из-за столика вагона-ресторана фюрера, сильно покачиваясь. Германия в канун войны с Россией не может позволить себе такую роскошь — иметь активный фронт в Африке. Роммелю указывалось оборонять Триполи, а он выкатывает свои «ролики» уже на границы с Египтом…

Германия отмечала 52-летие Гитлера; бывший командир Паулюса, генерал Рейхенау, выступил по радио, сравнивая Гитлера с Фридрихом Великим, Клаузевицем и Мольтке. Немцы в Берлине бестолково судачили: почему не приезжает Сталин?

— Украина сейчас нам бы не помешала! И нам было бы приятнее видеть Сталина с фюрером на балконе рейхсканцелярии. Вот тогда бы Черчилль обклался!

Роммелю из ОКХ переслали приказ: перейти к жесткой обороне. Но корпус Роммеля катил на «роликах» дальше.

— Он теперь требует, — возмущался Гальдер, — чтобы в его танки вмонтировали кондиционеры воздуха. Что он? Совсем спятил? Скоро танкисты в России попросят, чтобы в танках поставили печки и заготовили дровишки. А дым будет выходить через пушку?

— Поймите, — доказывал Паулюс, защищая приятеля, — танк сам по себе, словно консервная банка, мы во Франции воевали в одних трусах, а здесь… Африка! Песчаное пекло.

(Как пишет наш военный историк В. Секистов, «боевые действия в Северной Африке были тесно связаны со многими важнейшими вопросами политики и стратегии… Гитлер серьезно помочь Муссолини не мог и не хотел, так как в это же время фашистская Германия интенсивно готовилась к нападению на СССР».)

Муссолини послал Гитлеру протест, требуя, чтобы Берлин образумил этого «безумца», который рискует только своей головой, но терять-то колонии в Африке придется не Роммелю, а Италии! В ответ на протест дуче Роммель вышел на египетскую границу, и тогда король Фарук устроил в Каире антибританскую демонстрацию под лозунгом: «Вперед, Роммель!» — английская марионетка, король Фарук прислужничал Лондону, заодно уж и заигрывая перед всемогущим Гитлером и Муссолини…

Кейтель с Йодлем в ОКВ устроили срочное совещание:

— Роммель своими претензиями на звание нового Александра Македонского губит осуществление всего плана «Барбаросса». Африканский театр всегда останется для нас только вспомогательным, пока мы не разделались с Россией…

Гальдер очень сурово смотрел на Паулюса.

— Итак, — решил он. — Фюрер требует связать этого сумасшедшего. Кейтель хотел бы отправить в Ливию меня. Но мое личное вмешательство, боюсь, позволит Роммелю возомнить о себе черт знает что. Вы же с ним давние приятели, вот вы и напяливайте на Роммеля смирительную рубашку…

Поздно вечером 24 апреля самолет с Паулюсом приземлился на аэродроме в Бенгази, где его поджидал Роммель:

— Сознавайся, тебя прислал Гальдер… из ОКХ?

— Кейтель… из ОКВ, — сфальшивил Паулюс. — Эрвин, что ты натворил тут? Ведь Германии и фюреру пока безразлично, чей Тобрук — твой или Уэйвелла… Пусть об этом болит голова у Муссолини.

Роммель пригласил его в свой бронетранспортер:

— Поехали! Какие последние анекдоты в Берлине?

Усаживаясь удобнее, Паулюс рассказал анекдот:

— Приехал дуче к нашему фюреру. Сидят, разговаривают, Гитлера позвали к телефону, а Муссолини 6ез него стал открывать бутылку с шампанским. Тут шампанское выстрелило пробкой — прямо в глаз. Вернулся фюрер в кабинет и развел руками: «Ах, дуче, дуче! Стоит мне хоть на одну минуту оставить тебя одного — и ты уже в синяках…»

Они мчались через пустыню, исполосованную гусеницами танков. Где-то на горизонте факелом догорал сбитый британский «харрикейн». Быстро темнело. Роммель достал из мешка алжирское вино и крупные апельсины из Марокко. Бронетранспортер взрывал грудью песчаные эскадры, словно хороший бульдозер. Генералов мотало, как катер в море.

— Откуда у тебя все с марокканскими этикетками?

Они хлебали вино прямо из горлышка бутылки. Роммель старался перекричать грохот дизеля, рассказывая:

— Вино и фрукты поставляют французы — те, что верны Петэну и его шайке, а не этому… как его? Де Голлю…

Сначала разговор шел чисто профессиональный!

— Мои «ролики» отработали на повышенных режимах, моторы уже исчерпали свои ресурсы, пора их заменять новыми… Знаю, что ты скажешь. Но здесь особые условия — Африка!

Грохот. Пылища. Визг металла, скорость.

— Пойми, — кричал ему в ухо Паулюс, — в России тоже особые условия, и каждый резервный мотор в Германии на счету…

Они приехали на КП. Роммель показал вдаль:

— Вот и Египет… Есть способ образумить Гальдера и завистников: для этого я возьму Каир, чтобы танками контролировать Суэцкий канал. Что мне Фарук? Я сделаю из него домашнюю обезьяну, чтобы она подавала мне кофе в постель.

Роммель сбросил с головы пробковый шлем. В командном шатре его ожидал араб, с которым он быстро переговорил через переводчика-итальянца. Паулюс спросил: кто это?

— Анвар ас-Садат, офицер короля Фарука. Меня ждут в Каире. Я знаю все. Вплоть до цен на коньяк в отеле «Семирамида». Берберы на верблюдах таскают для меня бидоны с водой. Я расплачиваюсь с ними бусами и свертками синего маркизета.

Паулюс предъявил ему суровые обвинения ОКХ.

— А выйти к Суэцу тебе сейчас никто не позволит. Своим прорывом к Египту ты невольно подрываешь все наши планы восточной кампании. Фельдмаршал фон Клюге давно торчит в Варшаве, обложившись литературой о Наполеоне, чтобы не повторить его гениальных ошибок с Россией…

— Нашли учителя! — долго и взахлеб хохотал Роммель.

В его окружении Паулюс встретил сослуживца своих молодых еще лет — генерала Генриха Кирхгейма, с которым когда-то служил в Альпийском корпусе, и они оба одинаково страдали общим недугом — дизентерией.

— Генрих, ты неважно выглядишь, — сказал Паулюс.

— Что? Ах! — отмахнулся Кирхгейм. — Здесь могут выжить только берберы да скорпионы. Говорят, в Берлине уже спланировали поход на Россию… я бы хотел лучше топать по грязи русских, только бы вырваться из этого пекла!

Зенитным огнем был подбит британский самолет, летчик выбросился с парашютом и сдался в плен с таким надменным равнодушием, будто оказывал немцам величайшую услугу.

— До вашего прибытия в Ливию у нас каждый день войны был днем кайфа. В полдень мы бросали позицию и разъезжались по барам Каира, до пяти у нас была «сиеста» в шезлонгах, потом снова выезжали на фронт, который и закрывали в семь тридцать до следующего утра… Вы нам все испортили! — сказал летчик.

Роммель ответил пленному, что прежняя договоренность между Гарибольди и Уэйвеллом — не беспокоить противника, когда он освежается в море или загорает на пляжах, эта джентльменская договоренность пусть остается в силе.

— Но будь я на месте Рузвельта, — сказал Роммель, — я бы вам, англичанам, не послал по ленд-лизу даже коробки спичек. Зачем вам танки и самолеты, если вы все равно не воюете? Для вас партия в бридж или в теннис важнее проигрыша в бою… Уведите его к чертовой матери!

— Англия, — крикнул на прощание пленный, — способна проиграть все битвы, чтобы обязательно выиграть самую последнюю. В финале у нас тоже будет очень громкое Ватерлоо…

Паулюс проворчал, что не видит в Англии герцога Веллингтона. А беседы друзей проходили трудно.

Лишь 3 мая Паулюс от увещеваний перешел к повелительному тону ОКХ:

— Эрвин, оставь в покое Тобрук, этот африканский Верден! Ты имеешь право продвинуть свои танки в Киренаике только в том случае, если Уэйвелл отведет свои танки назад.

— Слышу голос Гальдера, — догадался Роммель.

Паулюс ответил, что в Берлине его стали считать «несоответствующим должности», и если Роммель не станет вести войну только оборонительную, с ним быстро расправятся. Паулюс по радио передал жене известие о себе, что жив-здоров, но согласен взять на себя командование Ливийским фронтом (Коко отвечала ему; «Не берись за это! Что будет с тобою, если тебя сцапают в Африке?»). Наконец, вынужденный подчиниться, Роммель велел радировать в Бенгази, чтобы самолет Паулюса ставили на заправку.