Лайон Де Камп - Лавкрафт: Биография

• Название: Лавкрафт: Биография
• Автор: Лайон Де Камп
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00815-9

Страх — одно из самых древних и распространенных человеческих чувств. Естественно, мировая литература уделила страху немало внимания. Одним из писателей, чей вклад в «ужасный» жанр особенно значителен — американец Говард Филлипс Лавкрафт, которого считают одним из основателей современной литературы ужасов. Другой известный американский фантаст, Лайон Спрэг де Камп, «возродивший» Конана-варвара, в 1975 году выпустил подробную биографию Лавкрафта.

Лавкрафт — довольно сложная и противоречивая личность, но написать толковую книгу о нем непросто. Есть авторы, писать о которых одно удовольствие — в их жизни происходило немало ярких событий. Лавкрафт большую часть жизни он сидел на одном месте, и писал, писал, писал… Причем, не только книги, но и письма — его эпистолярное наследие колоссально. Будь во времена Лавкрафта интернет, он бы, наверное, не вылезал из блогов и форумов!

Впрочем, Спрэг де Камп, как настоящий творец, с успехом смог проникнуть в душу своего знаменитого «предмета». Причем, не принижая значения Лавкрафта для мировой литературы, но и не возводя его на невероятной высоты пьедестал: «Его Миф Ктулху — вымысел, стоящий в одном ряду со Страной чудес Льюиса Кэрролла, Барсумом Берроуза, Зимиамвией Эддисона, Страной Оз Баума, Гиборейской эпохой Говарда и Средиземьем Толкиена».

Одна из главных проблем биографического жанра — конфликт между внешней занимательность и научной достоверностью. Книга Де Кампа по-настоящему интересна и по-хорошему художественна, в то же время — перед читателями вполне грамотное литературоведческое исследование, хоть и небесспорное.

---

«Затем, — вспоминает Лавкрафт, — я был сражен ЭДГАРОМ АЛЛАНОМ ПО! Это была моя гибель, ибо в возрасте восьми лет голубой небосвод аргонавтов и Сицилии для меня затмился миазматическими испарениями могил!» По так и остался его увлечением на всю жизнь, неизменно оказывая на него сильнейшее влияние. Он также узнал о сексе: «Что касается столь прославленной „правды жизни“[69], я не дожидался рассказа от кого-либо, а досконально изучил весь предмет в медицинском разделе семейной библиотеки… когда мне было восемь лет, — в „Анатомии“ Квэйна (со множеством иллюстраций и схем), „Физиологии“ Данглинсона и т. д. и т. п. Это было вызвано любопытством и недоумением над странной сдержанностью и смущением в разговорах взрослых, непонятными намеками и эпизодами в обычной литературе. Результат был совершенно противоположен тому, чего обычно опасаются родители — ибо вместо того, чтобы вызвать во мне повышенный и преждевременный интерес к сексу (как это было бы из-за неудовлетворенного любопытства), эта тема практически перестала меня интересовать. Дело было низведено до прозаичного механического процесса — процесса, к которому я относился скорее с презрением или, по меньшей мере, считал отталкивающим из-за его чисто животной природы и чуждости таким вещам, как интеллект и красота, — и лишено всякой драмы»[70].

Он продолжал читать писателей семнадцатого и восемнадцатого веков, а также их переводы греко-римской классики. Они вдохновили его на попытку создания эпической поэмы в подобном стиле. Озаглавленная «Поэма об Улиссе, или Новая Одиссея», она начиналась так:

Ночная тьма! О чтец, внимай, узри Улисса флот!
Уж скоро дом, с побед венком с женой он встречи ждет.
Он воевал и Трою взял, всю до стены разбив.
Но моря бог ему шлет рок, в ловушку заманив…[71]

Лавкрафт также возобновил свои эксперименты в прозе. Один из рассказов, «Тайная пещера, или Приключение Джона Ли» (1898), завязывается следующим образом: «„А теперь будьте хорошими детьми, — сказала миссис Ли, — пока меня не будет, и не проказничайте“. Мистер и миссис Ли уезжали на весь день, оставляя двух детей, Джона десяти лет и двухлетнюю Элис. „Хорошо“, — ответил Джон…»

Сокращая и без того короткий рассказ, Джон и Элис исследуют подвал. Стена падает, и за ней открывается тоннель. Они заходят в него и находят маленький сундучок. Затем они пытаются раскопать конец тоннеля, откуда вырывается поток воды, и сестра тонет. Джону удается спастись с ее трупом и сундучком, открыв который, «…они выяснили, что это цельный слиток золота стоимостью примерно десять тысяч долларов — достаточно, чтобы заплатить за все, кроме смерти его сестры. Конец»[72].

В 1898 или 1899 году появился рассказ «Тайна кладбища, или Месть мертвеца». Техника повествования Лавкрафта развилась до разделения истории на двенадцать глав — которые, впрочем, имели объем от пятидесяти до ста слов. Рассказ — общим объемом более пятисот слов — по-прежнему демонстрирует скорее верность писательской стезе: «В маленькой деревушке Мейнвилл был полдень, и у могилы Бёрнса стояла скорбная группа людей. Джозеф Берне умер. (Умирая, он отдал следующее странное распоряжение: „Прежде чем вы опустите мое тело в могилу, бросьте этот шар на пол, в месте, обозначенном А“. Затем он отдал маленький золотой шар приходскому священнику.)»

Священник, мистер Добсон, выполняет распоряжение и исчезает. Дочь Добсона звонит в полицейский участок и кричит: «„Вышлите Кинга Джона!“ Кинг Джон был известным сыщиком на Западе». Похититель убегает, но его вместе с пособниками арестовывают, когда они садятся на корабль, направляющийся в Африку. Во время суда появляется Добсон и рассказывает о своем заточении в склепе под могилой. Это был заговор покойника и его брата против Добсона[73].

Пещеры, склепы, подвалы и тоннели являлись характерной чертой произведений Лавкрафта на протяжении всей его жизни. Из детского периода сохранился еще один рассказ — «Таинственный корабль», с подзаголовочными данными «Роял Пресс 1902»: Лавкрафт начинал думать о технике книгоиздания.

Этот рассказ, объемом менее пятисот слов, разделен на девять глав. Некоторые из них, впрочем, состоят из одного-двух предложений, так что сохранившееся произведение является скорее наброском, нежели готовым рассказом.

Он повествует о похищении трех человек подлым латиноамериканцем, который увозит их на подводной лодке в Арктику. «На Северном полюсе существует обширный континент, образованный вулканическими породами, часть его доступна для исследователей. Он называется „Ничейная Земля“»[74]. Полярные области, как и подземные залы и галереи, всегда привлекали Лавкрафта.

Юный писатель аккуратно записывал эти рассказы печатными буквами, а затем сшивал страницы. Он написал и другие истории, но в восемнадцать лет просмотрел их и нашел такими омерзительными, что уничтожил все, за исключением нескольких, сохраненных его матерью. Как он рассказывал, они были написаны «в стиле Джонсона, которому мог следовать лишь педант примерно 1810 года». В действительности рассказы были не хуже, чем большинство подобных детских проб, но писатели имеют обыкновение относиться к собственным ранним произведениям чересчур критически.

Прежде чем Лавкрафт продвинулся в писательском ученичестве, им овладел новый интерес. В библиотеке Филлипса был Полный словарь Уэбстера 1864 года издания. В то время в конце словаря публиковался раздел, в котором повторялись иллюстрации из текста, разбитые на категории. В 1898–м Лавкрафт тщательно разглядывал эти рисунки.

Первым его привлек мифологический раздел, и античные мифы, в которых рассказывалось о созвездиях, возбудили его интерес к астрономии. Затем он погрузился в «старину, средневековые одеяния и доспехи, птиц, животных, рептилий, рыб, флаги всех стран, геральдику и т. д., и т. п.» Его буквально загипнотизировал раздел «Философские и научные инструменты», и он жадно изучал гравюры с изображениями «реторт, перегонных кубов, эолипилов, криофоров, квадрантов, анемометров, тиглей, телескопов, микроскопов и так далее». Для мальчика эти инструменты заключали в себе магический смысл, поскольку он встречал рисунки с подобными приборами в книгах по алхимии и астрологии.

Химические приборы так увлекли его, что он решил обзавестись собственной лабораторией. И в марте 1899–го в его распоряжение была отдана подвальная комната. Тетя Лилиан купила ему какой-то простой прибор и книгу «Юный химик» профессора Университета Брауна Джона Говарда Апплетона, друга семьи. Вскоре осчастливленный Лавкрафт возился в своем склепе, производя дым, зловоние, а иногда и небольшие взрывы, и выводя на стенах алхимические символы[75].

К осени 1902–го Лавкрафта, достигшего двенадцати лет, сочли вполне здоровым для возращения в школу. Он поступил в шестой класс школы на Слейтер-авеню. Он проучился там два года, с перерывами из-за «нервов». Наверстывать пропущенные занятия ему помогали домашние учителя.

Тогда ему удалось влиться в общество больше, нежели в любой другой период своей жизни. Иногда его, несомненно, задирали и дразнили, в ответ на что он принимал позу «крутого парня». Мальчишки прозвали его «Милочка», что Лавкрафт, понятное дело, ненавидел. Он вспоминал: «Пока мне не исполнилось шестнадцать или семнадцать, у меня было несколько довольно жестоких драк (которых я не избегал, но в которых мне почти всегда крепко доставалось, за исключением одного раза, когда мне удалось запугать противника эффектным кровожадным выражением лица и голосом)… характера „ей-богу, я тебя убью!“»

Тем не менее у него появилось несколько друзей, самыми большими из которых были братья Честер Пирс Манро (1889–1943) и Гарольд Бэйтимен Манро (1891–1966), затем три брата Бэнигэн, чья семья подарила ему две крошечные старинные ирландские статуэтки зеленого цвета, и еще несколько мальчиков. Лавкрафт уговорил друзей помочь ему построить модель деревни на близлежащем незанятом участке земли. Они организовали «Армию Слейтер-авеню», «которая вела войны в прилегающих лесах, и, хотя мои драматургические предложения не всегда принимались с полной терпимостью, мне удавалось довольно неплохо ладить с моими „товарищами по оружию“…». Он и Честер Манро претендовали на совместный титул самых плохих мальчиков школы на Слейтер-авеню, «не столько активных разрушителей, сколько просто заносчивых и сардонических аморалистов — выражавших протест личности против капризной, деспотичной и мелочной власти»[76].

Став страстным почитателем приключений Шерлока Холмса[77], Лавкрафт организовал со своими друзьями «Провиденсское детективное агентство»: «У нашего формирования был очень строгий устав, и в своих карманах мы носили обычное характерное снаряжение, состоящее из полицейского свистка, лупы, электрического фонаря, наручников (иногда простой бечевки, но все-таки „наручников“!), жестяного значка (я до сих пор храню свой!!), рулетки (для отпечатков ног), револьвера (мой был настоящим, у инспектора Манро (двенадцать лет) был водяной пистолет, а инспектор Апхэм (десять лет) перебивался пистонным) и копий всех газетных сообщений об отъявленных преступниках на свободе — плюс газета под названием „Детектив“, которая публиковала портреты и описания знаменитых преступников в розыске. Оттопыривались ли и отвисали наши карманы от этого снаряжения? Еще как, скажу я!! Также у нас были тщательно изготовленные „удостоверения“ — свидетельства, подтверждавшие нашу хорошую репутацию в агентстве. Простыми скандалами мы пренебрегали. Нас устраивали лишь грабители банков да убийцы. Мы шпионили за множеством подозрительно выглядевших типов, старательно сравнивая их физиономии с фотографиями из „Детектива“… Наш штаб располагался в заброшенном доме сразу за густонаселенным районом, и в нем мы разыгрывали и „разгадывали“ множество ужасных трагедий. Я до сих пор помню, как я корпел над поддельными „пятнами крови на полу“!!!»[78]