Рене Флеминг - Внутренний голос

• Название: Внутренний голос
• Автор: Рене Флеминг
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-86471-453-9

Знаменитая оперная певица Рене Флеминг, которую называют «золотым стандартом сопрано», хорошо известна и любима в нашей стране. Ее репертуар чрезвычайно разнообразен, он включает самые разные стили и направления — от классики до современной джазовой музыки. Но особое предпочтение она отдает русскому репертуару. Арии из опер Чайковского, Римского-Корсакова, Рахманинова в исполнении Рене Флеминг — золотой фонд современной оперы. Она много поет вместе с Дмитрием Хворостовским и работает с Валерием Гёргиевым. Рене Флеминг искренне восхищается и русской музыкой, и Россией, где она несколько раз бывала с гастролями.

«Внутренний голос» — автобиографическая книга. Певица рассказывает не только о себе, о своем искусстве, но и дает настоящий портрет профессии оперного певца, со всеми ее тонкостями и трудностями, взлетами и падениями. Это настоящий роман, в котором два главных героя: Рене Флеминг и ее волшебный голос.

---

Теперь я не была уверена ни в единой ноте, ко мне вернулся почти забытый страх сцены. На мастер-классе в Джуллиарде той осенью я разрыдалась: «Не получается!» На мое счастье, Джен Де Гаэтани оказалась в городе и, после того как я закончила проклинать судьбу, сказала: «Я ни разу в жизни не выиграла ни одного конкурса. Никто никогда ничего мне не вручал». Короче говоря, она сурово меня отчитала и велела как следует работать, — именно это мне и было нужно. Джен также заметила, что у меня чересчур напряжены грудные мышцы. И я снова обратилась к проблеме физического напряжения, и позднее, когда мучилась с хоровым пением, отыскала еще один недостающий элемент головоломки.

Постепенно я убедилась в том, что усвоенные мной приемы работают, просто надо во всем знать меру. Теперь мне следовало добиться более ясного, правильного и открытого звукоизвлечения. Пользоваться чужой вокальной концепцией — все равно что вкладывать все сбережения в акции, о которых вы узнали на вечеринке: даже если сейчас котировки растут, еще не факт, что вам обеспечена достойная старость. Мастер-классы таят в себе потенциальную опасность: ваш кумир садится в самолет, и через считанные часы его идеи начинают развеиваться как дым. Именно поэтому так важно научиться вычленять из разных педагогических теорий, занятий и курсов то, что подходит именно вам, и в результате добиваться от своего голоса и тела плотного красивого звука. Со стороны все очень просто, но мне потребовалась целая вечность, чтобы этого достичь. Как бы то ни было, я рада, что мне довелось совершать вокальные ошибки и работать над их исправлением. Было бы, конечно, замечательно, если б все давалось мне немного быстрее и легче, но в то же время процесс мог бы затянуться и лет на пять подольше. Испытания помогли мне обрести уверенность в себе, теперь я знаю, что делаю и как помочь моему голосу сохранять форму.

И хотя в то время многое в моей жизни не складывалось, главное вдруг встало на место: мы с Беверли пришли к полному взаимопониманию. С тех пор как я вернулась из Германии, мы сближались все больше, и дружба наша крепла год от года. Оказалось, еще до моего отъезда в Германию она принимала множество лекарств от разных несерьезных заболеваний, но чувствовала себя только хуже. Однажды в мое отсутствие ей, видимо, пришлось совсем туго, она спустила в унитаз все свои таблетки и обратилась к новому врачу, доктору Джону Постли, который посоветовал ей вообще больше не принимать никаких таблеток, даже аспирин, — и это сработало. Беверли стала другим человеком, энергичным и жизнерадостным. Ей было за восемьдесят, а она каждый день умудрялась узнавать что-то новое, жадно изучая голос, пение, физиологию. Еще она обожала врачей — возможно, они в какой-то степени заменяли ей покойного мужа. Особое расположение Беверли питала к доктору Постли и знаменитому доктору Уилберу Гулду, врачевателю звезд. Она продолжала общаться с ними не потому, что была больна, — после того случая она почти не болела, до самой смерти, — а потому, что ей нравилось беседовать с ними о возможностях человеческого тела. Она была полна идей и все время придумывала новые оригинальные упражнения. Я спрашивала: «Как вам это пришло в голову?» А она отвечала: «Я ничего не придумываю специально. Просто само приходит. Как будто проникает в меня». Это была плодотворная пора; временами наша парочка напоминала мне Элизу Дулиттл с Генри Хиггинсом. Беверли не просто работала над моим голосом, она работала надо мной. Она учила меня ходить и правильно одеваться на прослушивания, стоять, писать благодарственные письма, отказывать — мягко, но категорично. Жаль, что мы не встретились раньше, когда я пела с джаз-бэндом, уж она бы точно научила меня правильно вести себя на сцене.

Мы настолько сблизились, что я могла запросто позвонить ей из какой-нибудь зарубежной поездки и сказать: «Беверли, у меня проблемы вот с этой нотой. Можно я вам спою по телефону?» И она всегда знала, как исправить положение. Когда я особенно нервничала, она подбадривала меня записками и посланиями по электронной почте.

Дорогой друг, У тебя найдется грелка или большая уютная ванна, которую можно наполнить теплой водой? Не слишком горячей, на пару градусов выше температуры тела. Теперь забирайся в постель и приложи грелку к шее и плечам. А если залезаешь в ванну, возьми полотенце и смочи его теплой водой, потом выжми и приложи к плечам, после чего ложись в ванну минут на двадцать, не меньше, и считай до ста. Не растирайся, промокни кожу полотенцем и нанеси увлажняющий крем, затем ОТПРАВЛЯЙСЯ В КРОВАТЬ И СТАРАЙСЯ НЕ ПРОСЫПАТЬСЯ, ПРОВЕРЯЯ, ДОСТАТОЧНО ЛИ ТЫ РАССЛАБЛЕНА. Я УБЕЖДЕНА, ЕСЛИ НЕРВЫ НАПРЯЖЕНЫ, ТО И МЫШЦАМ НЕ РАССЛАБИТЬСЯ.

Во-первых, ты УМЕЕШЬ ПЕТЬ. Скажи себе это, вспомни, как много ты знаешь и как хорошо умеешь пользоваться этим знанием. В ЭТОЙ КОНКРЕТНОЙ ОПЕРЕ НЕТ НИЧЕГО, С ЧЕМ БЫ ТЫ НЕ МОГЛА СПРАВИТЬСЯ. Это первое, о чем ты должна помнить, к тому же рядом достаточно людей, которые тоже в этом не сомневаются!!! Все твои коллеги любят и уважают тебя, они готовы поддержать тебя и даже не подозревают о твоих страхах. Уверена, любой на твоем месте нервничал бы — еще бы, такая ответственность! Махни рукой на так называемые трудности. Тебе встречались препятствия и посложнее, и ты всегда выходила победительницей.

Я люблю тебя и верю в тебя безгранично! Просто отнесись ко всему, чего ты добилась, как к данности!!!

С верой и молитвой. Всегда-всегда-всегда твоя, Беверли.

Главное сокровище, полученное мной от Беверли наряду с огромной поддержкой и любовью, — это мои высокие ноты. Она научила меня пользоваться задней стенкой глотки. Когда я только попала к ней, то в буквальном смысле не давала своему горлу продыху и выпевала высокие ноты так, что им не хватало места. Открывать рот, просто освобождая место между верхними и нижними зубами, недостаточно; челюсть должна в прямом смысле «слетать с петель». Лично для меня лучше всего открывать рот широко, до самого горла, — но не в длину, а, скорее, горизонтально, чтобы губы образовывали лежачий прямоугольник. Каждый певец использует свою технику открывания рта. Для Сэма Рэйми[31] прекрасно подходит длинная и узкая щель, но при моем строении костей такой метод только помешает брать высокие ноты. Я пробовала — и все остальные способы тоже, кстати говоря.

Еще у меня слишком напрягался язык, и я нередко давилась. Язык западал, блокировал гортань и препятствовал образованию высоких нот; иногда казалось, что я полощу горло, иногда звук вообще исчезал. Не очень-то красиво. Беверли заставляла меня капать капельку меда во впадинку на языке, чтобы он не болтался сам собой вперед-назад. Не желая давиться посторонним объектом, задняя часть языка немного приподнимается и продвигается вперед. Важно при этом не напрягать язык и не складывать желобком. Единственный звук, который можно спеть с капелькой меда на языке, — это «а-а-а», пение любой другой гласной чревато удушьем. Еще мне нужно было научиться поднимать мягкое нёбо. Чтобы добиться подвижности, мы использовали упражнения с твердыми согласными «к» и «г»; зажимать нос по мере продвижения к высоким нотам тоже оказалось полезно. Стоило мне простудиться, я начинала петь лучше: забитый нос каким-то образом помогал мне расслабить мягкое нёбо.

Вернувшись к «Месяцу моему» из «Русалки» Дворжака, я снова вспомнила о прикрытии. Благодаря этой арии, ставшей моей визитной карточкой, я научилась брать «хитовую» сопрановую ноту си-бемоль. Именно эта благословенная си-бемоль, спетая на гласной «и», помогла мне уловить связь между входом в гортань и расслабленным высоким звуком. Когда я пою хорошо, две с половиной октавы я ощущаю как пять звуков. Нет ощущения движения вверх-вниз, только вперед, естественно, без усилий. Теперь, когда я пою высоко, у меня не возникает ощущения, что я тужусь над каждой нотой, — наоборот, я будто беру удобные ноты в середине моего диапазона.

Но ни один метод сам по себе не способствует появлению хороших высоких нот. Мне пришлось скооперировать их все и при этом постараться не утратить естественное движение моего звука. (Пение гласной «и» с карандашом между зубами помогало вернуть правильную позицию, если я слишком увлекалась резонансом.) Искусное совмещение различных идей рано или поздно приводит к совершенно естественному звуку. Как только я сумела справиться со всем этим, слушатели начали говорить мне, какая же я счастливица, что от природы умею так легко петь. Поначалу у меня руки опускались, ведь каждому хочется, чтобы его похвалили за труды, но постепенно я стала воспринимать эти слова как самый желанный комплимент, доказывающий, что все детали хорошо пригнаны и швов не видно.

Корпя над высокими нотами, я перепробовала целый ряд дыхательных техник. Бесконечно пересматривала видеозаписи певцов, следила, как они открывают рот, как держат грудную клетку, как дышат. Благодаря концертам Дитриха Фишера-Дискау[32] в Карнеги-холле я поняла всю важность расширения грудной клетки. В поздние годы он сделался похож на раздувшего зоб голубя. Видеозаписи подтвердили, что все великие певцы того поколения пели, поднимая и раздувая грудную клетку. Подозреваю, раньше я неправильно дышала. Записи передачи 60-х годов «Телефонный час»[33], да вообще любых сборных концертов, обязательно должны входить в программу каждого вокального отделения каждой музыкальной школы страны. Мне посчастливилось увидеть Биргит Нильсон, Леонтину Прайс, Анну Моффо, Джоан Сазерленд и других прекрасных певиц той эпохи. Поскольку все они пели в телестудиях, снимали их совсем близко. Наблюдая за другими певицами, за тем, что они делают и чего не делают, как выглядят, дышат и насколько широко открывают рот, беря высокие ноты, можно очень многому научиться.