Лао-цзы - Дао дэ цзин

• Название: Дао дэ цзин
• Автор: Лао-цзы
• Жанр: Философия

В настоящем издании публикуется перевод самого читаемого и перечитываемого во всем мире даосского канона «Дао дэ цзин», который выполнен известным отечественным китаеведом Владимиром Малявиным с учетом новейших научных данных и снабжен подробными примечаниями и комментариями.

Книга рассчитана как на специалистов-китаеведов, так и на широкий круг читателей, интересующихся философией и культурой Востока.

---

8. В 8-й строке малоупотребительный знак фу Ван Би и Хэшан-гун истолковывают как «начало всех вещей». Чжу Цяньчжи, ссылаясь на ряд древних текстов, приписывает этому иероглифу значение «великий». Эпитет «великий» часто используется даосскими авторами для обозначения «всего, что есть» в мире.

Впрочем, буквальный перевод, предлагаемый И. И. Семененко, выглядит несколько странно: «Оно собирает множество великих». Интересный, хотя слишком напоминающий язык математики вариант нашел Е. А. Торчинов: «множество множеств сущего». Между тем большинство позднейших комментаторов трактует знак фу как «отец», и такая трактовка подтверждается мавандуйскими текстами, где употреблено именно это слово. Этой версии следуют, в частности, И. С. Лисевич, А. А. Маслов, А. Е. Лукьянов. Понятие «отец всего сущего» встречается и в «Чжуан-цзы». Впрочем, немало китайских толкователей, в том числе и современных, усматривают здесь упоминание просто о «множестве вещей», исходящих из Пути, а слово «облик» трактуют как превращения всего сущего. Наконец, У И ставит это понятие в один ряд с суждением (согласно одной из интерпретаций) об «облике вездесущего совершенства». В списке из Дуньхуана вместо слова «множество», «все» употреблен знак «конечный», что Чжу Цяньчжи считает ошибкой переписчика. Знаки «все» и «конец» – омонимы, и в древности были взаимозаменяемы. Надо учесть, что Лао-цзы избегает субстантивации реальности, так что понятия «отец» и тем более «все сущее» в русском переводе могут ввести в заблуждение. В сущности, речь идет о бесконечно богатом – по Лао-цзы, «утонченном» – разнообразии превращений мира. Предлагаемый перевод отражает это обстоятельство, равно как и присутствие символической глубины («величия») в множественности перемен.

9. В 9-й строке в списке Ван Би сказано: «облик величия», а у Хэшан-гуна – «величие таково». Вслед за Чжу Цяньчжи я следую варианту Хэшан-гуна. Надо заметить, однако, что версия Ван Би послужила одним из источников традиционного в китайский мысли мотива опознания своего «изначального облика».

10. Слово «этому», по общему мнению комментаторов, относится к Пути. Но речь идет, говоря точнее, об описанных выше способах опознания реальности во внутреннем опыте. Достижение совершенства и претворение Пути есть не что иное, как открытие неповторимой подлинности своего существования. Не случайно Чэн Сюаньин сопоставляет данную фразу с выражением «видеть его сокровенность» из главы I. Жизненная мудрость Лао-цзы предполагает не слепую веру в Путь и даже не доверие к нему, а интимную уверенность в его присутствии. Напомним, что в чань-буддийской литературе постижение «природы Будды» в себе уподоблялось «встрече с отцом на людном перекрестке»: нам нет нужды спрашивать у окружающих, не обознались ли мы.

11. В данной главе рифмуются начальные и заключительные части строк 1 – 6, а также строки 7 (в мавандуйском варианте) и 8.

Комментарии

С виду путано и невнятно, а на самом деле последовательно и точно Лао-цзы раскрывает содержание своего внутреннего опыта – по сути своей символического и потому непереводимого на общепонятный язык предметов и идей, не имеющего в себе ничего субъективного, знаменующего путь «опустошения сердца» (так обозначена тема данной главы в комментарии Хэшан-гуна). Лао-цзы пользуется продуманной, четко обозначающей свойства духовной реальности терминологией, которая фиксирует ступени духовного совершенствования. Позднее даосские наставники вывели из этих терминов подробные рекомендации, касающиеся медитативной практики. Поняв Лао-цзы буквально, они превратили символические речения даосского патриарха в доктрину. В действительности мы имеем дело со свидетельством абсолютного Присутствия как бездны бытия. Эту реальность нельзя знать, ею нельзя владеть и ее нельзя использовать. Можно лишь (на)следовать ей и «быть вблизи» нее (по слову Чжуан-цзы). Как говорит в своем комментарии Дэцин, «сущность Пути крайне глубока и отдаленна, невозможно измерить ее». Но именно этот опыт совместности, со-стояния несопоставимого удостоверяет реальность нашего существования, нашу бытийственную состоятельность. Цзяо Хун видит в этой главе наставление о «безначальном начале», в свете которого все формы предстают иллюзией, но бесформенное находит себя в мире форм. Напомним, что философия «самопревращения» утверждает спонтанное, внедиалектическое совпадение-расхождение противоположностей. Предельная неопределенность нашего знания дает предельную уверенность в подлинности нашего опыта. Мудрый во всем видит одну истину. И наоборот: ясность инструментального знания заслоняет от нас то единственно правдивое, что есть в нашей жизни. В этом свойстве бесконечной ускользаемости Пути часто видят мистицизм, чуждый всякой общественности. Гораздо реже замечают, что именно это качество реальности оправдывает символизм человеческой культуры и делает осмысленным человеческое общение.

Комментарий Ван Чуньфу (XVI в.): «Слова о “вездесущем совершенстве” указывают на то, что облик предельного совершенства всегда проистекает из Пути. Вот почему премудрый человек дорожит тем, что кормится от матери. Далее говорится об утонченной сущности Пути: она туманна и смутна, недостижимо-глубока, и нельзя узреть ее образ. Вещи и есть ее образ, подлинность и есть семя всего сущего, а уверенность и есть подлинное. Выражение “Отец всего сущего” означает, что все вещи исходят из Пути. Откуда же мы знаем, что Путь – это Отец всего сущего? Именно благодаря присутствию туманного и смутного, сокрытого и темного. Это не может исчезнуть и, следовательно, Путь существует превечно».

XXII

Что скривилось – тому быть целым.
Что согнулось – тому быть прямым.
Порожнему – быть полным.
Ветхому – новым быть.
Кто имеет мало, получит много.
Кто имеет много, тот слеп.
Вот почему премудрый держится за Единое
И так становится мерилом мира.
Не имеет «своего взгляда» и потому просветлен.
Не имеет «своего мнения» и потому всем светит.
Не рвется вперед и потому имеет заслуги.
Не хвалит себя и потому живет долго.
Он ни с кем не соперничает, и никто в мире не соперничает с ним.
Поговорка древних: «Кривому – быть целым» разве пустые слова?
Быть воистину целым только ему дано.

Примечания к переводу

1. Первая строка, как подтверждается в конце главы, изначально была народной поговоркой. Назидательные суждения о том, что кривое дерево или скрюченный калека благополучно доживают до старости, тогда как прямые деревья и рослые молодцы погибают во цвете лет, – популярный мотив в древней даосской литературе. Большинство переводчиков трактуют первые четыре сентенции как откровенные парадоксы, например: «Изогнутое цело, кривое прямо, пустое полно, ветхое ново» (И. И. Семененко). Более убедительна трактовка данных суждений в категориях процесса, развития во времени, как делает, например, Б. Б. Виногродский: «От ущербности приходят к целостности, от кривды приходят к правде, от пустоты приходят к наполненности, от ветхости приходят к новому».

2. По мнению большинства комментаторов, «прямизна», упоминаемая во 2-й строке, относится к силе жизни, которая присутствует даже в согбенных и скрюченных существах. Хэшан-гун переводит это суждение в нравственную плоскость: «Сгибают себя, чтобы протянуться к людям, и в конце концов сами распрямляются». Это толкование можно развить: тяготы и гнет, внешне сгибающие человека, суть свидетельства его внутренней стойкости.

3. В 4-й строке в списке Хэшан-гуна и в текстах на каменных стелах вместо слова «старый» фигурирует сходный по начертанию знак «промах». Поэтому Хэшан-гун толкует эту фразу совершенно иначе: «Кто совершил ошибку, тот исправится».

4. 6-ю строку китайские комментаторы единодушно истолковывают в том смысле, что обладание многим (то есть богатство) порождает и множество соблазнов. Как поясняет Си Тун, «когда в делах сосредоточен, легко сдержать себя. Когда же ум растрепан, воцаряется смута». Отметим, что Лао-цзы подчеркивает субъективный характер различия между обладанием «многим» и «малым» и что несколько необычный в данном контексте знак «помрачение», «заблуждение» (в переводе: «слепота»), возможно, выбран ради соблюдения рифмы.

5. Ван Би и Хэшан-гун толкуют последний знак в 8-й строке как «образец», «закон». Многие английские переводчики предпочитают переводить его словом «пастырь» (shepherd). По мнению большинства китайских комментаторов, мудрец может быть мерилом мира потому, что, отказываясь от многого, оказывается способным «блюсти одно». Чжан Чжунъюань трактует Единое как «совпадение противоположностей»: «Мудрый отождествляет противоположности как одно».